– Вот именно, – ответил звездочет. – Только я тоже не расслышал.
– Утром от хандры и следа не останется, – громко закончила целительница.
«Это хорошо, – подумал король. – Врет, небось, но звучит красиво».
Целительница тем временем запела:
Скажу вам без стеснения:
Я – корифей лечения.
Целительницей мудрою
Я издавна слыву.
Эх, корешки сушеные,
Да стебельки моченые,
Да цветики толченые
Я знаю, что к чему.
С инфарктами и язвами,
С прыщами безобразными,
С подагрой и ломотою
Ко мне скорей спешат.
Лечу без промедления
Я всех от воспаления,
Поноса и курения
И каждый очень рад.
Лечу больших и маленьких,
И пожилых и стареньких,
И даже тех, которые
Забыли про жену.
Эх, корешки сушеные,
Да стебельки моченые,
Да цветики толченые
Я знаю, что к чему.
Чтоб хворь тебя не мучила,
Я дам лекарства лучшего
Других – ни в коем случае
Не слушай докторов.
Из пол-литровой баночки
Налей себе полскляночки.
Потом добавь немножечко
И будешь ты здоров.
– Послушай, целительница, заколебала ты меня совсем. Все мозги запудрила.
– Это от парика, ваше мышиное величество. Пудра проникает сквозь парик, далее – сквозь естественный волосяной покров, если он есть, далее...
– Умолкни. Сил моих больше нет тебя терпеть.
– Целиком разделяю ваше чувство, ваше мышиное величество. Я и сама себя терпеть не могу. Разрешите выйти хоть ненадолго.
– Даже приказываю.
Целительница торопливо удалилась.
Глава третья.В преддверии праздника, или распрекрасные частушки
А королю стало совсем пасмурно.
– Давай теперь ты, министр веселья, порадуй чем-нибудь, – сказал он, рассматривая протокольное лицо министра и стараясь найти в нем хоть что-нибудь непротокольное. – Между прочим, давно у нас праздника не было.
– Ваше мышиное величество, а вчера? – изумился министр и достал из большого портфеля соответствующий приказ.
– Что – вчера?.. Не помню, – вздохнул Кис.
– Вчера праздновали День колбасных обрезков, – услужливо подсказал звездочет.
– Прошу не вмешиваться не в свои дела. – Министр веселья негодующе сверкнул глазами. – Вчера, ваше величество, был Праздник несбывшихся мечтаний. – Он вынул из портфеля блокнот с годовым расписанием праздников и с чувством неоспоримого превосходства щелкнул по нему: – А колбасные обрезки праздновались позавчера:
– Гм... – Король кисло посмотрел на министра, затем на вернувшуюся целительницу. – Тоже не помню... И ты называешь это праздниками?
– В самом деле! Как верно схвачено! – произнес звездочет и тоже оглянулся на целительницу, призывая ее тем самым к единству мнений.
– В самом деле! Как тонко подмечено! – с ходу откликнулась на молчаливый призыв целительница. Ее просветленное лицо выражало решительную готовность вести любую борьбу с любыми противниками.
У короля опять появился зуд под париком. «На нервной почве, – определил он. – А ведь только вчера мыл голову с китайским шампунем». Он кивнул министру веселья:
– Ты лучше скажи, два притопа - три прихлопа, что у нас будет сегодня?
Министр заглянул в блокнот:
– Карнавал, ваше мышиное величество. Все будут одеты в ваш любимый серый цвет.
– Очень весело. Что еще придумал?
– На время карнавала все станут обращаться к королю со словами – «ваша серость». Для таинственности: будто не узнают. По-моему, неплохо придумано. Не возражаете, ваше мышиное величество?
– Валяй, – устало соизволил король. – А сейчас чем повеселишь, балалайка?
Министр и впрямь вынул из своего обширного портфеля балалайку, настроил и торжественно объявил:
– Распотешные частушки.
Он ударил по струнам, кивнул целительнице, и та запела:
В поле телочку пасу,
До чего я рада.
МИНИСТР:
Как живется хорошо
Без большого стада.
ЗВЕЗДОЧЕТ И МИНИСТР (хором):
Я ем траву,
А раньше ел зерно.
Эх, весел я!
Эх, до чего смешно!
ЗВЕЗДОЧЕТ:
Водки нет и пива нет,
Нету лимонада.
ЦЕЛИТЕЛЬНИЦА:
Для меня да ничего
Этого не надо.
ЗВЕЗДОЧЕТ И МИНИСТР:
Я ем траву,
А раньше ел зерно.
Эх, весел я!
Эх, до чего смешно!
МИНИСТР:
В своем доме плохо жить,
Без него – отрада.
ЦЕЛИТЕЛЬНИЦА:
Будем с милым в шалаше
Танцевать ламбаду.
ЗВЕЗДОЧЕТ И МИНИСТР:
Я ем траву,
А раньше ел зерно.
Эх, весел я!
Эх, до чего смешно!
Король, кряхтя, слез с трона, отобрал у министра балалайку и тоже забренчал:
Смеетесь вы,
А мне еще смешней:
Получите
По пятьдесят плетей.
– Помилуйте, – взмолилось частушечное трио. – Ваше величество, мы так старались.
– Ладно уж. Я пошутил. – Король сунул балалайку министру. – Можете даже посмеяться.
Все неуверенно засмеялись.
– Дружнее! – топнул ногой Кис.
От испуга смех перешел в икоту.
Чертыхаясь, король снова забрался на трон.
– И ступайте вон. Выметайтесь!
Трио с балалайкой убралось прочь, но королю, видно, не суждено было вкусить покоя. Вихрем ворвались три танцующие канкан пары.
Мы мы-ши,
Мы мы-ши,
Мы мы-ши,
Счастливая наша земля.
Мы любим,
Мы любим,
Мы любим
Прекраснейшего короля.
Отсалютовав ногами, танцоры скрылись. Но и после этого Кис не остался один, потому что вошла королева.
Глава четвертая.Жених с резинкой, или в дискотеке, в дискотеке...
Как и всякая уважающая себя королева, она королевствовала не только в Мышландии, но и в собственной семье. Она была худа, но с большой предрасположенностью к полноте, высока, но пониже среднего роста, настолько красива, что король предпочитал смотреть на других, и умна, как и подобает быть жене монарха животворного королевства.
Увидев ее, Кис притворился спящим. Королева подкралась сзади, прикрыла его глаза пухлыми ладошками и нежно произнесла:
– Милый, ау!
Король захрапел.
– Дорогой, ты должен угадать мое имя.
Тогда Кис назвал всех фрейлин подряд.
– Какой же ты недогадливый, – сказала королева, отняла свои мягкие ладошки и предстала перед супругом.
– А, это ты, – зевнул король.
– Я тебя прощаю, – не обиделась королева. – А теперь догадайся, с чем ты можешь поздравить свою дочь?
– Неужели родила?
– Ну что ты, дорогой! – Королева всплеснула руками. – Она ведь еще не замужем.
– А разве одно другому мешает?
– В нашем роду мешает. И вообще ты принцессу совсем зашельмовал: такая, сякая, ни на что не способна...
– На что она способна, знает вся Мышландия. Лучше помолчим.
– Ты всегда мне затыкаешь рот, если речь заходит о дочери. Что ты от нее хочешь? Она молода и привлекательна. А потому любит танцы...
– Не любит, а помешалась.
– ... следит за модой...
– Не следит, а гоняется.
– ... посещает бары...
– Скажи – пропадает.
– ... ходит в театр абсурда...
– Абсурда?.. Опять еврей-режиссер?
– Ты даже не знаешь, какая у нее творческая натура.
– Что она еще натворила?
– Ее работу недавно приняли в Доме моделей.
Король хотел зевнуть, но слишком уж удивился, забыл.
– Какую работу?
– Портативный безразмерный бюстгальтер.
– А-а, – все же зевнул король. – Неужели...
– Вот видишь, – не дала договорить супруга, – заинтересовался.
– ...Неужели в нашем королевстве можно еще кого-нибудь соблазнить голыми титьками?
– Голыми – нет. Но при помощи ее модели...
– Гм... Так с чем же поздравить принцессу? С бюстгальтером?
– Нет. Она привела жениха.
– Я его вчера видел. – Кис начал рассматривать свои ногти.
– Это новый.
– Новый? – Король оборвал заусеницу. – Откуда он взялся?
– Это уж сам спрашивай. Кстати, вон они идут.
Что сказать о принцессе? Она была копия маменьки, разве что несколько моложе, еще выше и красивее. Но не намного. На ее женихе не было нарядного костюма с гвоздикой в петлице, в руках он не держал букета роз для родителей невесты. Зато на нем были потертые джинсы фирмы «Монтана» и серо-белые кроссовки «адидас». Он молча жевал американскую гуму и вообще был парень хипповатый, а потому скучал.
– Добрый день, папочка. – Принцесса чмокнула отца в плохо выбритую щеку (у королевского цирюльника кончились импортные лезвия).
– Добрый.
– Папа, угости сигареткой.
– Дурная привычка – стрелять сигареты.
– А что прикажешь, бычки собирать?
– Пойди да купи. У меня кончились.
– В королевстве тоже кончились. Что за бардак! Скажи мне по-честному... нет, лучше по-отцовски, почему нет сигарет?
– Я скажу по-матерински, – вмешалась королева, – хорошо, что кончились. Минздрав давно предупреждал: курить вредно.
– Все ясно: происки Минздрава, – с облегчением вздохнул Кис. – Сегодня же сменю министра.
– А ты, – сказала королева принцессе, – смени свои привычки. Ну, скажи нам ласково, по-дочернему: я, мол, бросаю курить.
– Лучше я скажу по-матерному, – дерзко улыбнулась принцесса.
– Только не при мне. – И королева так энергично заработала веером, будто заранее собиралась отогнать от себя все то, что должно было вылететь из уст дочери.