пина, короля Аквитании, брата короля Карла Лысого, короля Франции и императора, который сделал его графом Пуату»[44]. Такова версия происхождения рода Лузиньянов, их связи с графами Пуату, и даже с родом Каролингов, одного из представителей этой семьи. Как видим, даже Лузиньяны XVI в. не слишком ясно представляли себе происхождение собственной фамилии. Явно прослеживается лишь их сильное (и замечу, стандартное) желание подчеркнуть знатность своего рода, обосновать его королевское происхождение и, таким образом, закономерность и законность восшествия на престол Иерусалима и Кипра выходцев из «столь славного рода».
В действительности все обстояло несколько иначе. Без сомнения, род Лузиньянов имел богатые крестоносные традиции. Во второй половине XI в. представители рода принимали участие в Реконкисте на Пиренеях, а затем влились в ряды первых крестоносцев, отправившихся на Восток[45]. Первые Лузиньяны появились на Востоке во время Первого крестового похода (1096–1099). Одним из приближенных Балдуина I, короля Иерусалима, был Гуго VI, граф де Лузиньян (1101–1102 гг.). Его сын Гуго VII Лузиньян сопровождал в Святую Землю короля Людовика VII во время Второго крестового похода (1147–1148). Прозванный «Брюнетом» Гуго VIII, сын Гуго VII, прибыл на Восток в 1163 г. и погиб в плену в 1164 г.[46] Внук Гуго Брюнета, граф де ла Марш Гуго X Лузиньян, погиб в битве при Дамьетте в 1219 г.[47] Его сын Гуго XI был женат на вдове английского короля Иоанна Безземельного Изабелле Ангулемской; принеся оммаж и признав себя вассалом французского короля только в 1242 г.[48], он принял крест и участвовал в Первом крестовом походе Людовика Святого в 1248–1254 гг.[49] Утверждение В. Рюд де Колленберга, ссылающегося на Жана де Жуанвиля, что он сопровождал короля в Тунис в 1269–1272 гг.[50], не находит подтверждения в указанном источнике. Тем более, что сам Жуанвиль не участвовал во Втором крестовом походе короля и отказался о нем писать что-либо. В «английском»[51] отряде Людовика IX находились также Ги и Жоффруа де Лузиньяны — представители западной ветви рода[52]. Итак, до середины XII в. мы можем говорить лишь о периодических вояжах Лузиньянов на Восток. Никто из первых Лузиняьнов-крестоносцев не оставался на Востоке навсегда и не пускал здесь корни, поскольку, как говорилось выше, в начале крестоносного движения именно старшие представители рода отправлялись в Святую Землю.
Родоначальником новой восточной ветви этого рода стал второй сын Гуго VIII Амори (Эмери), который прибыл в Палестину около 1170 г. и вскоре занял место камергера, а затем и коннетабля Иерусалимского королевства. Вероятно, не последнюю роль в политической карьере Амори сыграл его брак с представительницей одного из знатнейших родов Иерусалимского королевства Эшив Ибелин. К старшему брату присоединились младшие — Ги и Жоффруа. Все трое были активнейшими участниками событий Третьего крестового похода (1189–1192), инициированного потерей Иерусалима в 1187 г. (Жоффруа прибыл на Восток последним на помощь Ги и Амори, узнав об их пленении Саладином в битве при Хаттине[53]). Ги де Лузиньяну суждено было стать и королем Иерусалима, и основателем Кипрского государства, и основателем нового королевского дома. Именно с этого момента история рода Лузиньянов на Востоке становится предметом нашего специального рассмотрения.
Ги де Лузиньян не мог похвастаться особой знатностью своих предков и не мог претендовать на трон; лишь удачей и благосклонностью к нему фортуны можно объяснить то, что он получил иерусалимскую корону и приобрел Кипр. Его выбрала в мужья старшая дочь короля Иерусалима Амори I Сибилла, вдова Гильома Монферратского. Ее сын и наследник трона, будущий король Балдуин V, был племянником короля Иерусалима Балдуина IV. Вынужденная снова выйти замуж, чтобы обеспечить права на престол своему сыну, Сибилла выбрала себе в мужья не одного из знатнейших баронов королевства, а бедного, но храброго, ловкого и вдобавок, неотразимо красивого Ги де Лузиньяна. В 1180 г. Ги женился на Сибилле и ему было пожаловано графство Яффы и Аскалона. В это же время, страдая от неизлечимой проказы, король Иерусалима Балдуин IV после долгих уговоров своей матери, сестры Сибиллы и патриарха Иерусалима Ираклия согласился передать трон Ги де Лузиньяну в качестве регента. Последний получил почти полный контроль над всеми государственными делами и территорией королевства, за исключением самого города Иерусалима, приносившего около 10 тыс. золотых безантов годового дохода, который король оставил за собой. Балдуин IV, — пишет Гильом Тирский, — «оставил себе королевский титул и единственный город Иерусалим. Он передал Ги де Лузиньяну свободное и полное управление всеми другими частями королевства и приказал всем своим верным слугам и всем князьям признать себя его вассалами и обязаться ему клятвой. Это и было немедленно исполнено»[54]. В марте 1183 г. Балдуин IV, незадолго до смерти, провозгласил своим наследником племянника, шестилетнего Балдуина V. Однако всего через три года, в 1186 г. Балдуин V умирает. С его смертью мужская линия иерусалимских королей из Арден-Анжуйской династии прекратилась. Из наследников короля Амори I остались только две дочери: старшая Сибилла и младшая Изабелла. Бароны признали королем мужа Сибиллы Ги де Лузиньяна. которому по закону перешел трон и иерусалимская корона. Далее события развивались стремительно и драматично. В 1187 г. последовало завоевание Иерусалима Саладином, пленение мамлюками самого короля Ги де Лузиньяна, освобождение его из плена, длительная борьба с новым претендентом на иерусалимский престол Конрадом Монферратским, осада Акры войсками крестоносцев, во время которой в 1190 г. умерла королева Сибилла. В водовороте этих событий корона перешла к Конраду Монферратскому, ставшему мужем младшей дочери короля Амори I Изабеллы. Сам же Ги де Лузиньян после смерти жены оставил осажденную Акру и удалился на Кипр в поисках нового королевства, продолжая при том считать себя королем Иерусалима.
Многие хронисты, да и многие современные историки, склонны обвинять во всех несчастьях Иерусалимского королевства именно Ги де Лузиньяна, называя его хвастливым, неудачливым и бесхарактерным[55]. Гильом Тирский упрекает его в том, что он взял на себя слишком много и не соразмерил своих сил с тяжестью бремени. Он видит в Ги всего лишь ловкого интригана, якобы обещавшего баронам уступить несколько городов за то, чтобы они подали за него голоса и возвели на иерусалимский трон. Он, по мнению хрониста, был лишен мужества, мудрости и утомлял весь мир своею крайнею дерзостью и самодовольством. Это стало понятно и королю Балдуину IV, который, сначала наделив его полномочиями, вскоре лишил его власти[56]. По словам всех хронистов, это был человек простоватый, неискусный и лишенный всякого опыта. Если бы не его красота и изящные манеры, он никогда не стал бы королем; и это, по видимости, соответствует действительности. Столь негативное отношение к нему повлекла горечь утраты святого Иерусалима в 1187 г. В проигранной битве при Хаттине и в потере Иерусалима единодушно, но не совсем справедливо, обвиняли именно Ги де Лузиньяна. Сложный клубок интриг и противоречий, существовавший между патриархом Иерусалимском, Великими магистрами орденов тамплиеров и госпитальеров, графом Триполи и другими баронами королевства, сделал невозможным единое командование и воспрепятствовал слаженности действий армии крестоносцев против дисциплинированной армии Саладина[57]. Несомненно, Ги не был выдающимся политиком и полководцем. Но нельзя отказать ему в инициативности, храбрости и даже благородстве. Он был взят в плен Саладином и им же освобожден в конце лета 1188 г. Обретя свободу, Ги пытается собрать новую армию и начинает бороться за восстановление королевства еще до прибытия на Восток участников Третьего крестового похода (1189–1192), провозглашенного в Европе. По прибытии крестоносцев из Европы Ги присоединился к войску английского короля Ричарда Львиное Сердце, который станет его сеньором, и участвовал в осаде и отвоевании Акры (13 июля 1191 г.), а также других территорий, захваченных Саладином. Однако ему не удалось сохранить корону Иерусалима, да она и не могла у него остаться после смерти жены Сибиллы и двух дочерей, рожденных от этого брака, — законных представителей Арден-Анжуйской династии. Ги был последним латинским королем, коронованным в Иерусалиме. Но он получил корону как консорт, и без согласования с женой не имел права подписывать ни один документ. После ее смерти положение Ги де Лузиньяна как короля оказалось весьма шатким. Корона была перехвачена Конрадом Монферратским, женившимся на младшей сестре Сибиллы Изабелле, к которой перешли династические права на корону после смерти дочерей Ги и Сибиллы[58]. Ги де Лузиньян был вынужден ретироваться на Кипр, где ему было суждено стать основателем нового королевства и родоначальником новой королевской династии. Свой же титул графа Яффы он передал младшему брату Жоффруа, который в свою очередь в 1193 г., когда решил вернуться во Францию, уступил его старшему брату Амори[59].
Ги де Лузиньян купил остров у братьев-тамплиеров, которые незадолго до того получили его от Ричарда Львиное Сердце, а потом запросили с Ги весьма значительную сумму — 100 тыс. золотых безантов (почти полтонны золота в монете). Таких денег у Ги не было, и он решил обратиться за помощью к западноевропейским государствам. Самую заметную военную и финансовую помощь ему оказали генуэзцы. Эта поддержка позволила ему укрепиться на острове, привлечь к себе сторонников и подавить сопротивление местного населения. Генуэзцы, в силу этого также заложили основы для процветания собственной торговли на Кипре и надолго оттеснили на второй план всех своих конкурентов, прежде всего венецианцев. Задумавшись об устройстве новообретенных земель, Ги де Лузиньян одновременно направляет посольства во Францию, Англию, Каталонию с приглашением европейским рыцарям поддержать начинание, за что, как сказано в кипрской хронике Леонтия Махеры, он гарантировал вновь прибывшим «серебро, золото, наследство им и их сыновьям». Тогда же Ги де Лузиньян признает себя вассалом французского короля Филиппа II Августа (1165–1223)