– Эль, много эля – самого лучшего в Генте.
– Самого лучшего на свете, – сказал старший из сидевших за стойкой. У него была длинная седая борода, которую он разместил прямо на стойке, а потертый дорожный плащ в нескольких местах был порван и залатан разноцветной тканью. – Мне ли не знать, где я только не бывал.
Он поднял кружку. Остальные последовали его примеру, и каждый сделал глоток. Затем все кружки с одинаковым глухим звуком одновременно опустились на деревянный прилавок.
– Значит, буду эль, – с улыбкой сказал Адриан.
Снова скорбные взгляды.
– Какой? – спросил Дуган, наклонившись вперед и упершись локтями в стойку.
Он мотнул головой в сторону стен, увешанных дощатыми панелями, на каждой из которых были нарисованы наполненные доверху чашка, стакан или кружка и подписаны названия вроде «Вкус летнего утра», «Ячменный банкет» и «Сладкая горечь до конца».
Панели покрывали все стены, и Адриан принялся их изучать.
– Откуда ты? – спросил Дуган, продолжая смотреть на него с теплой, добродушной улыбкой.
– Из Ренидда, – ответил он, решив, что о крошечном Хинтиндаре здесь никто не слышал.
– А… с юга. Значит, ты тут впервые?
Адриан кивнул. Он все еще рассматривал развешанное по стенам меню трактира. Некоторые панели украшали прелестные картины с видом на озеро или искусно вырезанные барельефы. Другие были выточены достаточно грубо или вообще представляли собой куски бересты, расписанные углем.
– Значит, так. Это ячменный город, – пояснил Дуган. – Вот чем все здесь занимаются. Выращивают ячмень.
– И рыбачат, – вступил в разговор упитанный джентльмен, сидевший ближе к двери. Он был одет в сутану священника и много жестикулировал. Он изобразил, как забрасывают удочку, и прибавил: – Здесь хорошо клюет, если вас это интересует.
– Я думал, Гент славится овцами и шерстью, – сказал Адриан.
– О, этого здесь тоже предостаточно, – заверил его Дуган. – Если тебе нужна хорошая шерстяная рубаха или плащ, я знаю отличное местечко, где их можно приобрести. Но если ты пришел за элем, дальше идти нет нужды. Так вот, многие выращивают ячмень, и большая часть этих людей делает собственный эль. Здесь для этого превосходное место, лучшее во всем Элане. Ячмень великолепный, а какое озеро! Просто выйди и зачерпни ведро воды, и увидишь, до чего она чистая. Кристально чистая! У нас даже колодца нет. Берем воду прямо из озера. Так что все местные фермы делают собственные сорта эля, вроде «Сладкой горечи» или «Летнего утра». Эти с ферм на северном берегу, а «Ячменный банкет» и «Старик Марбери» с юга. – Дуган указал на полку под потолком, заставленную огромными металлическими кружками. На каждой из них были выгравированы какие-то слова, но буквы были слишком малы, и Адриан не смог разглядеть с такого расстояния. – Это трофеи, которые выдают каждый год. У нас тут идет борьба за первое место. Как видишь, Ибертон серьезно относится к элю.
Все сидевшие за стойкой – все посетители трактира, кроме Ройса, – выжидающе смотрели на Адриана. Чтобы не попасть впросак, он решил подстраховаться:
– А вы что посоветуете?
Священник беспокойно поерзал на стуле. Кабатчик вздохнул.
– Ты ставишь меня в неловкое положение, – укоризненно покачал он головой. – Поскольку я наливаю, то должен соблюдать нейтралитет.
– Бери «Старика Марбери», остальными подавишься, – посоветовал сидевший дальше всех мужчина, единственный, кроме Адриана, кто имел при себе меч.
– Прежде чем примете решение, – сказал священник, – вам следует знать, что это лорд Марбери.
– Правда? – Адриан выпрямился и поклонился. – Ваша светлость.
Все смущенно улыбнулись, кроме самого лорда Марбери.
– Еще раз так сделаешь, – нахмурился он, – и я ударю тебя мечом по ноге.
Адриан посмотрел на Дугана, который благодаря своей обаятельной улыбке уже стал для него маяком в бурю.
– Теперь это уже скорее почетный титул, – пояснил кабатчик.
– Церковь не признает в Генте дворянских титулов, – кивнул священник.
– Церковь не признала бы… – заворчал Марбери.
– Еще налить, ваша светлость? – громко сказал Дуган, выхватив у лорда кружку.
– Я еще не допил.
– А по-моему, допили. К тому же не будем забывать, что мы так и не выяснили, на чьей стороне этот юноша, не так ли? И его товарищ тоже. – Дуган выжидательно уставился на Адриана. – Ну что, решил?
Адриан не до конца понял, куда завел его этот разговор. Затем Дуган снова указал на рекламные объявления.
– Ах… понятно. Ну… – Адриан покосился на лорда Марбери, который, сгорбившись над стойкой, мрачно смотрел на Дугана. – Думаю, я попробую «Старика Марбери».
И его светлость, и Дуган улыбнулись, и Адриан почувствовал, что наконец-то сделал что-то правильно, как будто речь шла о некоем важном решении, а не об обыкновенном заказе выпивки в трактире.
– Я предпочитаю «Сладкую горечь», – признался бородатый путешественник, который первым поднял кружку.
При каждом движении он издавал звон, но звенело не оружие, а многочисленные металлические побрякушки, которые свисали с его широкого пояса.
– Вы жестянщик? – спросил Адриан.
– Жестянщик Бреми, – представился мужчина. Его рукопожатие было вялым и каким-то торопливым. – Если вы приехали рыбачить, у меня есть отличные крючки.
– А чем можно заинтересовать твоего друга? – спросил Дуган, указывая на Ройса.
– Хороший вопрос. Вообще-то мы с ним не так давно знакомы.
– Встретились в дороге, да?
– Нет, мы…
– Я не хочу пить, – сказал Ройс.
Марбери бросил на него недовольный взгляд.
– Тогда зачем, во имя Марибора, ты сюда явился?
– Он хотел пить. – Ройс указал на Адриана. – А я просто хотел укрыться от ветра. Ничего?
– Конечно, – кивнул Марбери и повернулся к Адриану: – Заботливый у тебя приятель.
– О да, – с улыбкой подтвердил Адриан. – Именно так я его всем и представляю: заботливый до невозможности.
Ройс усмехнулся и скрестил руки на груди.
– Я продаю палатки из плотной ткани, которые защищают даже от самых сильных ветров, – сообщил жестянщик. – К каждой прилагаются морской канат и колышки, чтобы крепче стояла. Разложишь эту дамочку, и она будет греть тебя всю ночь.
Дуган с грохотом поставил перед лордом Марбери и Адрианом кружки, над которыми, в точности как на картинках, пенились белые шапки. Посетители затихли, наблюдая, как Адриан подносит кружку к губам. Он привык к небольшим порциям столового пива в Калисе, где перебарщивали с хмелем. Здешний напиток был крепче, богаче на вкус и свежее. Лицо Адриана осветилось довольной улыбкой еще до того, как он опустил кружку.
– Ха! – Марбери ударил кулаком по стойке. – Я же говорил! В этом году я возьму главный приз. Вы только посмотрите на него! Счастливее человека я давно не видел.
– Изумительно! – подтвердил Адриан.
– Да он просто вежливый молодой человек, – заметил священник. – Видно же, воспитанный, из хорошей семьи. Матушка, должно быть, была верной прихожанкой церкви Нифрона.
– Моя мать умерла, когда я был еще ребенком, – ответил Адриан. – Что же до отца… он поминал богов, только когда портил сталь или получал ожог в кузне.
– Так вы сын кузнеца! – воскликнул жестянщик. – Я должен был догадаться, увидев, сколько стали вы на себе носите. Я продаю прекрасные щипцы и молоты. У меня есть даже молот, который я приобрел у кузнеца-гнома – лучший из всех, что вам когда-либо доводилось видеть.
– Почему же гном с ним расстался? – спросил священник.
– Кажется, ему нечем было кормить семью. Печальная история…
Воспользовавшись тем, что посетители на минуту отвлеклись от его персоны, Адриан подошел к Ройсу, который сидел спиной к очагу, глядя в окно.
– Ты сейчас на редкость молчалив, но с таким же успехом я мог бы сказать: «Ой, смотри-ка, ты дышишь».
Ройс подался к нему и прошептал:
– Почему бы тебе сразу не выложить им, что мы воры, если уж на то пошло?
– Ты о чем? – ответил Адриан в таком же тоне. Он испытывал чувство неловкости оттого, что они шепчутся, словно заговорщики, под самым носом у незнакомцев – или, в данном случае, за их спинами. – Я просто поддержал дружескую беседу.
– Ты назвал им свое имя, место, где родился, и чем занимался твой отец, дал понять, куда мы направляемся, и сообщил, что никогда раньше здесь не бывал. Если бы я тебя вовремя не остановил, ты бы рассказал, кто я такой и откуда именно мы приехали.
– И что в этом плохого?
– Когда идешь на дело, не нужно привлекать к себе внимание. В памяти людей лучше оставаться неясной тенью. Не оставлять ничего такого, по чему тебя можно выследить. После того как мы влезем в башню, нас станут искать и непременно вспомнят разговорчивого незнакомца с тремя мечами, который приехал с юга и наверняка отправился обратно.
– Если ты не хотел, чтобы нас заметили, зачем мы вообще сюда пришли?
– Это другой вопрос. Я жду гостей.
– Гостей? – Адриан поднял кружку, чтобы сделать глоток.
– Тех пятерых, что ехали по дороге за нами.
Адриан опустил кружку.
– О чем ты говоришь? Я никого не видел.
– Меня это не удивляет.
– Что? Думаешь, они нас преследуют?
– Не знаю. Поэтому мы здесь и остановились.
– Погоди… но ведь это могут быть просто люди, которые едут в том же направлении!
– Я считаю, что меня все преследуют, пока не докажут обратное.
– Это глупо.
– Они вооружены и ехали очень быстро.
– И что?
– А то, что их пятеро! Для гонцов слишком много, для подкрепления слишком мало, да и кто еще скачет так быстро? Разве что охотники… Пятеро – самое подходящее число для отряда, преследующего двоих, обвиняемых в том, что пырнули ножом сына барона, и замеченных на дороге, ведущей на север от Шеридана.
Адриан повернулся и посмотрел в окно, однако не увидел ничего, кроме каменной стены, дороги и озера за ней. Последние лучи заходящего солнца отсвечивали золотом на поверхности воды.