— Ого! — сказал Жорж. — Хороший ливень намечается!
— А пошли ко мне? — предложил я. — Здесь рядом. Мы ведь еще не договорили. Чай-кофе есть.
— Заодно и винишко допьем, — легко, будто ждал приглашения, согласился Жорж, — в уютной, так сказать, домашней обстановке…
Мы еле успели заскочить в подъезд, когда свирепый раскат грома потряс до основания утлое здание и, из нависшей над самыми домами свинцовой тучи, хлестнула чудовищная молния. Словно испуганные собаки взвыли на разные голоса автосигнализации. Накатила шуршащая стена ливня.
— Чем ты еще можешь мне помочь? — спросил я, когда мы расположились на кухне, за моим колченогим столом.
— Ну-у… Даже не знаю. Наверное, ничем. Как там в песне поется: кроме мордобития, никаких чудес, — Жорж хитро глянул на мою кислую физиономию и довольно заржал. — Шучу, шучу, есть у меня, чем пособить, — он полез в свой потрепанный рюкзачок и извлек наружу пластмассовую коробку размером с автомобильную аптечку, но без всяких опознавательных надписей. — На вот, держи! Малый набор юного прогрессора.
Я неуверенно отщелкнул замки. В коробке лежал, черный флакон без опознавательных надписей и черный же футляр, наподобие тех, в которых носят очки. Открыл футляр. Там и впрямь оказались очки. Обычные очки с массивным верхом и без оправ под линзами. Такие, кажется, называются броулайнерами.
— Что это?
— ИКР — индивидуальный комплект разведчика. Многофункциональный разведывательный комплекс. Ты даже представить себе не можешь насколько полезная штука. Подожди, — остановил он меня, — не спеши надевать. Во-первых, сперва надо принять эти вкусняшки, — он открутил пробку флакона и вытряхнул на нее толстую белую капсулу. — Это для того, чтобы подготовить организм.
— Что там?
— Суспензия наноботов. Это такие мелкие фигнюшки, которые образуют интерфейс для связи ИКР с мозгом пользователя. Там десять капсул, все их и проглотишь по очереди, запивая водой. — Жорж сбросил капсулу обратно и закрутил крышку, — сделаешь это уже в «прошлом». На подготовку интерфейса уходит два-три часа, после чего можно приступать к работе.
— Почему в прошлом? — удивился я.
— Объясняю. ИКР штука индивидуальная, настраивается на конкретного пользователя и никем другим использован быть уже не может. Идентификация происходит по радужке глаза. Если сделать это сейчас, то там тебя молодого он может и не узнать, все-таки разница в возрасте очень большая. А наоборот, скорей всего узнает, а если и нет, то не велика беда — не сильно-то он тебе в настоящем и нужен.
Глава 10
Прошло два часа, как я, давясь, проглотил все десять капсул. Все это время тоскливо слонялся по комнате, не зная чем себя занять. Посмотрел телек, послушал радио, поглазел в окошко, попил воды, повалялся на диване, весь извелся, но заставил себя дождаться момента, пока стрелка на часах переползет шестидесятую минуту. Тут же нацепил на нос очки.
Ничего не произошло. Разочарованию моему не было предела. Я снял ИКР, снова надел, зажмурился до кругов в глазах — безрезультатно. Может брак мне Жорж подсунул? Да не, просто надо еще подождать, не выстроился этот, как его, интерфейс. Но просто так ждать сил уже не было. Пойду, пройдусь, решил я, заодно позвоню Альбине.
Очки снимать не стал. Посмотрелся в зеркало: а ничего так, стильно выгляжу. Снял очки — пацан, пацаном. Снова надел — солидный молодой человек. Такому хочется доверять.
— Але-о-о, слушаю вас, — голос Альбины в трубке был томно-сладким как мед и лился так же медленно.
— Привет, Незабудка! — я решил, что представляться будет излишним.
Короткая пауза.
— А-а, Незнайка, привет-привет! Хорошо, что позвонил. Товар еще вчера разошелся, так что можешь приезжать.
— А у меня еще с собой есть… помнишь, мы вчера договаривались? Только вот паспорт так и не нашел… как же быть?
— Ладно, приезжай, — обнадежила она, — что-нибудь придумаем. Только, я через час на обед.
— Так может, вместе пообедаем, а Незабудка?
Она долго молчала, о чем-то раздумывая. Я уж решил: откажется. Но Альбина не отказалась.
— Хорошо-о, — протянула она своим медовым голосом, — тогда ровно в час возле магазина.
Окрыленный, я ломанулся из телефонной будки и чуть не свалился. Перед глазами замелькали цветные пятна и побежали строчки каких-то цифр и букв.
— Пожалуйста, подождите, — сказал голос где-то в мозгу, — идет настройка параметров интерфейса. Найдите точку опоры и не снимайте ИКР.
Я послушно прислонился к будке. Ура, заработало!
Некоторое время изображение прыгало, рябило и на секунду даже погасло, затем все прояснилось и… затемнилось как в обычных солнцезащитных очках.
— Оставить затемнение? — поинтересовался голос.
— Оставь, — милостиво разрешил я, солнце было очень ярким.
— Говорить необязательно, — сказал голос, — достаточно мысленного приказа.
В верхнем правом углу маячила надпись: 8 июня, 1972 года, 12:03, 28 °C, ветер: 1,7 м/с, атм: 765 мм рт. ст.
Огляделся по сторонам. Прикольно. Вернее, все как обычно, только идущие по тротуарам люди и едущие по проезжей части машины время от времени схватывались пунктирной рамкой со значениями скорости, а при взгляде на дома появлялись надписи с адресом и расстоянием до них.
— Оставить цифровое сопровождение объектов?
Я мысленно кивнул.
— Подсказка: зум включается после подачи соответствующей команды или при задержке взгляда на объекте более пяти секунд.
Я тут же воспользовался предложением, приблизив идущую метрах в ста впереди, девушку на расстояние вытянутой руки.
Слева побежала информация с ростом, весом и предполагаемым возрастом объекта наблюдения. Вот это да! Пока стоял, девушка была передо мной во всей красе, просвечивая загорелым телом сквозь легкое платьице, но как только двинулся с места, изображение стало полупрозрачным не мешая видеть дорогу.
Разумно, черт возьми! Интересно, куда напиханы все эти объективы, сканеры и лидары?
Поскольку делать все равно было нечего, до комиссионки я решил дойти пешком. Шел не торопясь, стараясь держаться в тени, по дороге пил квас и газировку, баловался с виртуальной картинкой, фотографировал все подряд и все авно пришел на десять минут раньше назначенного срока. Зашел в магазин, прошелся по торговому залу.
В отделе бытовой техники всегда толпа любопытных, праздно пялящихся на импортную технику: приемники, магнитофоны, проигрыватели.
Разнообразная музыка наслаивалась одна на другую, потенциальные покупатели опробовали и кассетную, и плёночную аппаратуру, проверяли транзисторные радиоприёмники. Вскоре я выбрался из толкучки, образовавшейся вокруг свежепривезенного магнитофона «Грюндиг». Там было что посмотреть и что послушать! Стереофония. Идеальное состояние элегантный дизайн. Солидный ящик.
Здесь же неподалеку, у окна, модные ребята, не смотря на жару, все в замше и коже с оглядкой торговали и менялись пластинками, кассетами, заграничными часами. Слышались реплики: «А-а, „Ситизен“! Круглые с музыкой и с двумя календарями… Лучше не брать… Морда у них красивая, а механизм — говно! Уж если брать, лучше „Сейко“». У другого окна толковали о новейших заграничных магнитофонах с «Долби-системой», о проигрывателях с алмазными иглами, о дефицитных «пластах». Слышались названия попсовых и рок-групп, имена солистов…
Видимо оценив мой прикид и независимую манеру держаться, ко мне подвалил бородатый детина в больших очках-каплях дымчатого стекла.
— Итальянский «хамелеон» нужен? Сейчас самый шик! За полтос отдам.
Я удивленно приостановился.
— Это который на тебе? Носи сам на здоровье польское сокровище! — с этими словами нацепил на нос свои броулайнеры, которые снял перед входом в магазин. Уважительно глянув на свое отражение в них, бородач молча испарился. Я пошел дальше, но вынужден был опять приостановиться, потому что лохматый субчик в джинсе подсунулся близко, сказал в никуда:
— «Мальборо», «Кент», «Кэмел» блоками интересует?
— Не курю, — спортсмен, — доверительно сообщил я ему. И тут увидел ее. Яркая, в красивом платье, на каблуках, она шла по торговому залу, вызывая острые приступы косоглазия у окружающих мужчин. Мне и самому кровь ударила в голову и в другое место.
Система приняла мой пристальный взгляд за приказ и немедля приблизила картинку.
«Отмечено немотивированное повышение давления и учащенное сердцебиение. Привести организм в норму?»
Ничего себе, немотивированное… приводи.
Словно холодной водой окатило, и я сразу успокоился.
Ну, красивая, это еще не повод терять голову.
Альбина, между тем, не узнав меня, прошла мимо. Разочарованный, я поспешил следом и уже на улице окликнул ее.
— Незнайка? — удивилась девушка. — Тебя в очках и не узнать… старше кажешься.
Я проблеял что-то про близорукость.
Мы обогнули магазин и углубились во дворы, где укрытая тенью тополей, в одиночестве коротала время Алина машина, зеленые «Жигули». Глядя в ее чистенькое прямоугольное рыльце, я почувствовал некую скованность и утрату куража. А девица-то и впрямь непростая — в такие годы и своя машина, да еще какая, в начале семидесятых настоящая круть!
Аля отперла замок и, отжав кнопку на двери напротив, пригласила:
— Садись.
Я послушно пробрался в салон.
Она завела двигатель и достала из сумочки деньги и квитанции. — Что будем с этим делать? Вещи до кассы не дошли. Я спросила Елену Николаевну. Она позвонила Геннадию, и он сказал, отдать деньги тебе… вот отдаю… за вычетом комиссионных. А квитанции… — девушка сделала характерное движение пальцами, я согласно кивнул, и она порвала исписанные листочки, сложила обрывки и порвала еще раз. Сунула клочки в пепельницу.
— Ты хотел что-то предложить?
Я со шпионским видом извлек из сумки пакет с кружевным бельем всех фасонов и оттенков. Думаю, ни одна советская женщина не смогла бы сохранить самообладание перед этим великолепием. Альбина не стала исключением — глаза у девушки загорелись, но деловитость при этом никуда не делась. Она быстро оглядела и ощупала всю кучу, но, когда добралась до чулок, не смогла сдержать восхищения.