Так используй, блин!
На лбу шагнувшего ко мне бандита, образовался круг со скачущим перекрестьем прицела. Прицел замер в области переносицы, и я услышал едва заметное гудение. Гопник остановился словно налетел на стену. Злобная рожа исказилась таким ужасом словно он узрел перед собой сонмище демонов из ада, пришедших по его грешную душу. Завывая как припадочный, он ломанулся прямо сквозь кусты, и судя по хрусту, миновал их не заметив препятствия. Длинный с удивлением посмотрел ему вслед, затем повернул протокольную харю ко мне, словно спрашивая, что такое могло произойти с его дружком? Но перекрестье уже плясало на его лбу, через секунду удивление сменилось диким страхом, и он с душераздирающими воплями понесся в другую сторону, странно подпрыгивая на бегу. Впрочем, этот стиль мустанга имел простое объяснение — судя по оставленному запаху, бедняга со страху обосрался.
С меня схлынуло напряжение. Ф-фу… Получили мудаки? А у меня волшебные очки, завидуйте и белки, и жучки…
— Феликс! — услышал я знакомый голос.
Обернулся. В десяти шагах сзади стояла Альбина, лицо у нее было встревоженное.
— Где эти подонки?
— Какие?
— Не придуривайся! Я все видела в окно…
— А-а… не знаю, убежали куда-то…
Она посмотрела на меня недоверчиво.
— Убежали? Могила и Кот?
Я кивнул с идиотской улыбкой.
— Чего-то испугались. Ты разве знаешь этих джентльменов?
Она подошла и взяла меня за руку.
— Пошли.
— Куда?
— Ко мне. Ты же хотел кофе?
Глупо отказываться, когда тебя зовет в гости красивая девушка, хоть кофе на ночь и вреден.
Жила Альбина в большой трехкомнатной квартире, роскошно обставленной старинной, тяжелой мебелью.
— Папочкино все, — пояснила она, поймав мой взгляд на хрустально-бронзового монстра, освещающего просторную прихожую. Он себе новую кооперативную отстроил, и съехал со своей шлёндрой, а я тут осталась.
Затрещав бамбуковым занавесом, мы прошли на кухню.
— Есть хочешь?
Тут я вспомнил, что другой пищи, кроме театрального бутерброда за сегодняшний день вкусить не удалось и, с воодушевлением, закивал.
— Садись, — она кивнула на стул возле стола и сунулась в импортный холодильник.
— Аля, — поинтересовался я, не в силах оторвать взгляд от ее изящной попы, — можно вопрос? Только обещай, что не будешь сердиться.
— М-м?
— А ты почему не замужем?
Девушка удивленно развернулась ко мне, прижимая к груди вынутые продукты. Затем захлопнула ногой дверку холодильника, бросила еду на стол и стала загибать пальцы.
— Борщи варить не умею — раз. Убираться не люблю — два. Мужские носки по дому собирать не хочу — три. А еще я фригидная расчетливая стерва, и кругом одни козлы. Это четыре и пять! Достаточно причин?
Я не успел ответить, как в прихожей одновременно пробили настенные часы, и зазвонил телефон.
— Порежь колбасу с сыром, — велела мне девушка и поспешила на телефонный зов.
Вопреки распространенному мнению, ножи у Альбины были наточены хорошо. Я пластал копченую колбасу тонкими овальными кусочками и прислушивался к разговору в прихожей.
Девушка шипела в трубку рассерженной змеей.
«…еще раз пошлешь своих ублюдков!.. понял меня? на километр не подойдешь!.. отцу скажу… не твое дело!.. я сказала: не твое собачье дело! Родственник!.. Какой надо, такой и родственник! Иди к черту!» — она в сердцах грохнула трубкой об рычаг.
Вернувшись, Альбина хлопнулась на табуретку рядом со мной и стала кромсать сыр бесформенными кусками, с такой яростью, что я испугался: как бы палец не отхватила, и отобрал у нее продукт.
Оставшись без дела, Аля вскочила с табуретки и пошла к окну. Достала из пачки «Мальборо» сигаретку и, щелкнув дорогой зажигалкой, с чувством вдохнула дым.
— Достали уроды!
— Яша? — участливо поинтересовался я.
— Ты откуда знаешь?.. А-а… Генка сказал, — она внимательно посмотрела на меня. — А ты настырный парнишка! Кто ж ты такой?
— Кто ж я такой? — подхватил я, украдкой жуя колбасный овальчик. — Как ты думаешь?
— На вид лет двадцать, наверняка студент, сейчас каникулы, значит отдыхаешь. И на кого же ты учишься?
— На кого же? — к колбасе присоединился сырный лепесток.
— Не гуманитарий, точно… но и на технаря не похож. Для физика или математика у тебя слишком легкомысленная физиономия. Значит…
— Угадала! — опередил я. — Факультет естественных наук, химия.
— Значит, не угадала, — покачала она головой, — думала, медик.
— Ну, раз Пинкертона в юбке из тебя не вышло, тогда может быть, покушаем? А то я такой голодный, что готов съесть собственный ботинок.
— Да ты ешь, я что-то не хочу.
— А хлеба нет?
— Нет.
— А запить что-нибудь?
Она щелчком отправила окурок в окно и проследила за алой искрой.
— Возьми в холодильнике… я пока переоденусь, — и независимо прошагала мимо меня в коридор.
В холодильнике оказались начатая бутылка «Посольской» и начатое же «Советское» шампанское. Пожав плечами, я достал обе бутылки, снял с полки бокалы и разлил в них слабо пузырящуюся, отдающую дрожжами, жидкость. Подумав, взял стопку и наполнил ее водкой. Еще подумав, выпил водку и наполнил стопку снова.
Альбина в коридоре говорила по телефону. Говорила тихо и я не мог разобрать слов. Когда она вернулась, я оприходовал уже третью рюмку и теперь задумчиво посасывал шампанское.
Выпитая водка отозвалась во мне теплом и негой. Я поднял к глазам бокал и посмотрел на девушку сквозь золотистую жидкость с поднимающимися кверху пузырьками. Ее одежда состояла из цветастого шелкового халатика, стянутого пояском на осиной талии и громких шлепанцев на толстой деревянной подошве. Под халатом не было бюстгальтера, и вид сиамских близняшек, задорно подрагивающих при каждом шаге, вызвал у меня нехилый прилив энтузиазма. Девушка поймала мой взгляд, и пухлые перламутровые губы тронула усмешка.
— Я вызвала тебе такси.
Жестокие эти слова скверно отозвались в моей душе. Врет ведь всё, — почему-то не поверил её словам, — брешет, девка!
— А может? — я непроизвольно потянулся к девушке и наткнулся на кукиш, поднятый на уровень моего носа. Не задумываясь, чмокнул кукиш в красный клювик ногтя, так что она не успела отдернуть руку.
Потом мы пили шампанское и Альбина заметно расслабилась. Я умудрился подобраться к ней и приобнять. Она отреагировала не сразу, пару минут я имел удовольствие поглаживать шелковое плечико и уже готовился пустить в дело правую руку, как тут получил острым локтем в бок. Тычок был не сильный и не злой, скорей показывал границы допустимого. И я продолжил осаду.
Опьянев, девушка утратила свой задор и стала как деревянная. Перестала сопротивляться моим попыткам поцеловать, но и не отвечала, плотно сжав застывшие в полуулыбке губы. Хлопая как кукла синими глазами и отводя мою ладонь, которую я периодически пытался сунуть в отвороты халатика сверху и снизу. Блин, я вам папа Карло что ли, с деревяшками возиться?
Такое со мной было в первый раз. Блин, правда, что ли, фригидная? Я чувствовал себя неловко, но отступать не хотел. Какого черта, у меня же есть ИКР, глупо не воспользоваться чудесами инопланетной техники!
— Сценарий соблазнения объекта «А», — дал мысленную команду.
ИКР послушно выдал: «вероятность секса десять процентов». Ладно хоть не ноль.
Я понял, вредная девица просто тянет время, в ожидании е́дущего где-то такси, но и ссориться почему-то не хочет.
— Вы нравитесь объекту «А», — подтвердил мою догадку ИКР, — поиск эрогенных зон.
Аля окуталась цифровой сеткой с мерцающими розово-красными включениями. Ого, ближайшая ярко-красная — слизистая рта. Вот почему, она губы сжимает. Розовая зона рядом, как у кошки, за ушком.
Моя ладонь соскальзывает с её шелковистого затылка на шею, пальцы нежно щекочут в нужном месте. Девушка вздрагивает, её губы приоткрываются, и я тут же атакую языком. Через секунду мы уже страстно целуемся — где там былая сдержанность Снежной королевы? Очки немного мешают, но я не рискую их снимать.
— Соски́, — рекомендует ИКР, — скручивающее воздействие средней силы. Я тут же выполняю рекомендацию. Аля больше не сопротивляется. Дрожит, её сердце бьется как бешенное.
Халат уже валяется на полу, на девушке лишь кружевные трусики. Мой товар — отмечаю невольно.
— Ласка зоны «К», — деликатно руководит умный прибор, подсвечивая красным — усиливающееся-скользящее воздействие. Рекомендуется смазка — вероятность секса — сто процентов.
Украдкой мазнув брусок сливочного масла в масленке на столе, средним пальцем ныряю под резинку трусиков, достигаю цели. Аля ахает, хватает меня за руку, но тут же отпускает, расслабляется. Шепчет: «Что ты делаешь?.. не надо…»
Надо, Аля, надо!
Целуемся, как сумасшедшие, мой палец наяривает внизу. Вдруг девушка резко отстраняется, дергается всем телом и стонет.
Ага! — мысленно торжествую я. — Первый пошел!
— Вероятность второго оргазма — пятьдесят процентов. При комплексном воздействии — сто процентов.
— Хочу, хочу, — хнычет Альбина, — хочу тебя!
Я что ли, не хочу? Спускаю с нее трусики, подхватываю на руки и волоку в зал, как паук муху-цокотуху.
— Куда ты, меня? — лепечет она.
Куда надо!
В зале по-хозяйски раскладываю Алю на письменном столе. Её тонкие щиколотки у меня на плечах, а наши хозяйства на одном уровне. Крайне удачно! Вторгаюсь своей плотью в её. Она ойкает, держа перед собой ладони, словно защищаясь, но быстро принимает правила игры. Я медленно, но неотвратимо двигаюсь в ней, одновременно лаская бутончик клитора. Целиком утонув в ощущениях, девушка приоткрывает губы. Задействуем и эту зону, сую палец свободной руки ей в рот. Она бездумно начинает его посасывать. Эх, жаль нет у меня второго члена!
Наблюдаю картинку надвигающегося мегаоргазма, стараясь от этого зрелища преждевременно не кончить.
— Да… да… да… — бормочет она все громче и вдруг изгибается в мучительно-сладкой судороге, задушено хрипло стонет. Тут уж я не выдерживаю и завывая как мартовский кот, произвожу выстрел главного калибра.