— Неверов, ты был прав! — сказала она из трубки заплаканным, пьяным голосом. — Моего козла видели с молоденькой «шкурой». Я знаю эту блядь — его секретарша!
— Э-э… мэ-э… — только и нашел, что проблеять я.
— Чё ты там мычишь? — осведомилась она и всхлипнула.
— Ну, может это не то, чем кажется, — попытался успокоить её.
— То, то… Я ему позвонила… и знаешь, что он сказал?
— Нэ?
— Что тот «Равчик», был прощальным подарком. Ему надо устраивать личную жизнь, заводить семью, плодить детей. Я хорошая, он ко мне замечательно относится, но всего вышеперечисленного обеспечить не могу, поэтому… Нет, ну, не сука ли, так унижать пожилую тетку? — и добавила без всякого перехода. — Неверов, это ты накаркал! Говори, где живешь, говнюк старый, я приеду!
Опаньки! Вот так сюрприз, да здравствует сюрприз. Давненько не бывал я с Лериком в интимной обстановке. Прикольно — в семьдесят втором она еще не родилась.
— Чо молчишь? — осведомилась она. — Ладно, я пошутила… спокойной ночи.
— Э, э! — остановил я её. — Приезжай, конечно, всегда рад тебя видеть! — в следующую секунду уже диктовал адрес.
— Жди мой старичок! — обнадежила она, — Щас, только сопли вытру и примчусь к тебе, как ужас на крыльях ночи!
В одном известном фильме, помнится говорилось: «она любит выпить, этим надо воспользоваться!»
И за старичка ты мне ответишь… надеюсь… вот, заодно и проверю свои предположения.
Насвистывая: «приди ко мне в чертог златой…», я стал готовиться к неожиданному свиданию. А именно, достал из запасов марочный коньяк и портвейн. Советские, между прочим. Алкоголь теперь я таскал оттуда. Где у нас сейчас взять марочный портвейн? Одна «Массандра». Сто́ит, как не в себя, а качество с советским не сравнить. Импорт? Я вас умоляю — сладкий сиропчик. Это и коньяков касается. Везде повадились сахар бу́хать, как в чай. Заодно и подруженцию удивлю.
В холодильнике имелся минимальный запас продуктов, но зная Леркину стремительность, в магазин бежать уже было поздно, да и не жрать же, она ко мне ехала.
Потом пошел в ванную, побрился ещё раз, принял душ и удалил лишнюю растительность снизу. Лера обожает ласки ниже пояса, но это одна сторона дела, а со второй стороны она, соответственно, терпеть не может мужиков с бородой между ног.
Закрыв глаза, с минуту вспоминал наши с Женькой забавы, как лазил к ней под юбку и с удовольствием оценил реакцию, подбросил на ладони изрядно набрякшее хозяйство. Прогресс на лицо… вернее на х…й. Все равно, конечно, без фармакопеи пока не обойтись — вздохнув, закинулся заветной синей таблеточкой. Щедро спрыснулся одеколоном в разных местах. Переодевшись в чистое, тяпнул коньяка и принялся ждать свою гостью.
А вот интересно, внезапно пришла в голову мысль, а кто у меня в соседях на площадке. Сколько живу, так никого еще не видел. Вдруг, я усмехнулся, Женька так и живет здесь. Нет, не хочу видеть мою «Лолиту» дряхлой старухой! Я так разволновался от этой мысли, что пришлось опрокинуть ещё одну рюмаху.
И тут к счастью, явилась Лера. Изрядно пьяненькая и легкомысленно одетая в шлепанцы, мини-шорты и футболку, с маленьким рюкзачком за спиной. Худенькая, в полумраке коридора и без косметики она показалась мне совсем молодой. Тигровые глазищи сверкали алкогольным пламенем.
— Чего уставился? — спросила она с подозрением. — Погано выгляжу?
— Чудесно выглядишь, — почти не соврал я. — У тебя глаза блестят.
— Блестят… — повторила она, скидывая шлепки, — думаешь, от чего они блестят? От слез блестят? Шиш, не дождетесь моих слез, мужики противные! От огня они блестят! Который из сердца идет и через глаза выходит, если ресницами не прикрою. — минуту спустя, плюхнувшись в облезлое кресло продолжила монолог. — Кругом предательство! Все предают всех… — она остановила на мне пьяный взгляд, — один ты не предаешь. А я тебя предаю… Слушай, Неверов, может я тебе противна? Ты скажи честно, не юли! Противна?
— Э-э… — я был несколько озадачен подобной постановкой вопроса, — почему ты должна быть мне противна?
— Ты еврей, что ли, вопросом на вопрос отвечать? Вопрос был простой: противна или нет? А ты юлить начал.
— Нет, Лера, — твердо ответил я, — ты мне не противна! Такой ответ устроит?
— Нет, — нелогично отреагировала она.
— Почему?
— Потому что, я тебе не верю! Как может быть не противна, такая старая облезлая кошка, как я? Я трахаюсь с кем попало, а потом тебе об этом рассказываю… а потом лезу к тебе в койку…
— Ты, конечно, вправе себя критиковать, но облезлая кошка, это преувеличение. Скорее гладенькая, мягонькая кошечка… мини-тигренок, которого очень хочется погладить.
— С зубами и когтями, заметь! Погладить хочется, не торопись, узнай, хочет ли она, чтоб именно ты её гладил. Может хочет, чтоб погладили, но именно ты — нет…
Она что-то ещё говорила, по-моему, уже не со мной. Я терпеливо ждал, пока иссякнет этот фонтан красноречия, любуясь её профилем и тонкой шейкой, а также контурами остроконечных грудок под тонкой футболкой, лифчик она надеть не удосужилась.
— Ну ты и квартирку себе нашел, — внезапно сменила тему Лера, оглядываясь по сторонам, — кошкоёбка какая-то! Тут, наверно, одни бомжи обитают.
— Тебя что-то на кошках переклинило. А я и есть бомж.
— Это-то понятно, — кивнула она, брезгливо разглядывая бутылку марочного портвейна «Алабашлы». — Чо за пойло? Неверов, где ты такое, только берешь? У меня шампусик с собой. Принеси, пожалуйста, мой рюкзак из коридора.
Шампусик оказался «Просекко». Хорошо живет девушка. Брют, конечно, не самая кислятина, но по-любому, я такие напитки не пью. Решил — буду пить портвейн. А Лера пусть нос воротит и провоцирует, я на такое не ведусь. Мое дело, выслушать её сольный концерт, дать как следует набраться и уложить барышню в постель. По опыту знаю, чем она пьяней и злее, тем необузданней в сексе.
Птица Обломинго осенила меня своим крылом. Я понял это, когда Лера не появилась из ванной ни через десять, ни через двадцать минут.
Озадаченный, постучался к ней и не получив ответа, толкнул дверь, благо она оказалась незапертой. Там застал следующую картину: моя чаровница зачем-то набрала в ванну воды, разлеглась в ней и расслабившись, благополучно задрыхла.
Пару минут я любовался на пьяную русалку, а потом подхватив поперек узкой спины и под колени, извлек из ванны. Усадив на край, стал вытирать полотенцем, придерживая, чтоб не упала. Она не сопротивлялась и не просыпалась, только что-то мычала во сне.
Вытерев, подхватил, как ребенка под попу и прижимая к груди, унес это женское недоразумение на расстеленный диван. Заботливо укрыв простынкой, стал думать, что делать дальше.
Можно, конечно, овладеть своей подружкой и в таком состоянии — она, поди, и не заметит. Но что-то подсказывало, что так поступать нерационально — все равно что, подрочить ею. Удовольствия ноль, а невеликие силы будут потрачены впустую и на второй заход, скорей всего, меня не хватит. Так что лучше подождать, пока Морфей выпустит мою спящую красавицу из своих объятий и сдаст её мне с рук на руки.
Решив так, я вернулся к столу и хлопнул полстакана портвейна. Убрал все в холодильник, почистил зубы, повернул сладко сопящую Леру на бочок и улегся с ней рядом, прижимаясь к бархатистому тельцу. Похмелья у Лерика не бывает. Вернее, оно проходит ещё во сне. У неё жутко быстрый обмен веществ, оттого в свои не особо юные года, она такая сухая и спортивная. Остаточные явления проявляются, главным образом, в повышенной похотливости.
Расчёт мой оказался верным, ибо проснулся я от восхитительных ощущений внизу живота. Лера, пробудившись ото сна, просекла ситуацию и недолго думая, принялась исправляться. Пристроилась у меня между ног и нежно посасывала головку полувставшего дружка, мусоля её во рту, как Чупа-чупс. Тот послушно рос вдаль и вширь. Лера победно глянула на меня через него, как через мушку прицела. Шустро развернулась попкой, перекинула коленку мне через грудь, и мы оказались в позе шестьдесят девять. Этой прелюдии она никогда не пропускала, при этом уверяла, что делает так только со мной.
Ну-ну, охотно верю.
Ох уж эти современные женщины. По сравнению с советскими, они раскованные, ухоженные, эпилированные во всех местах и куда не сунешь нос, везде пахнут фиалками. Вернее, за всех не скажу, но Лера такая. Так подумал я прежде, чем нырнуть языком в сочившийся влагой колодец удовольствия.
От обоюдного орального секса у Леры оргазмы многочисленны и мимолетны. Она перестает сосать, тихонько мычит у неё дрожат бедра и все. Через двадцать секунд уже готова продолжать. Этакая лайт-версия оргазма настоящего. Тут главное не передержать, а то всё минетом и ограничится, Лера забывается и сосет истово, от души, можно и не выдержать её напора, кончить раньше времени. Но как правило, первым устаю я, вернее мой язык.
И тут в мою дурную голову пришла несвоевременная мысль: а что, если там в семьдесят втором посетить свой оригинал. Пообщаться с тем самым настоящим Феликсом Неверовым.
Зачем?
Во-первых, решится проблема документов. Например, он отдает документы мне, в обмен на определенную сумму денег, потом пишет заявления в соответствующие инстанции, что дескать, он их потерял. Заплатит небольшой штраф и ему все восстановят. А я получаю комплект настоящих(!) советских ксив. И вот я уже гражданин СССР, а не какой-нибудь хрен с бугра.
Во-вторых, я могу ему дать некоторые советы и рекомендации, как в будущем избежать коллизий и неприятностей. Все-таки он как никак мой «родственник»…
Задумавшись, я перестал выполнять свои обязанности и Лера, восприняв, это как сигнал к переходу ко второй части нашего балета, тут же сменила позу. Усевшись сверху, стала деловито и аккуратно надеваться на мой торжествующий дилдометр. Делала она это в несколько этапов. Сперва впустила в себя головку, потом дошла до середины и наконец, эротично извиваясь, поглотила его весь. Всегда удивлялся, куда там это у нее помещается?