| He lifted his grey-blue eyes to Kunin, thought a moment, and as though recalling his question, he shook his head in the negative. | Он поднял на Кунина свои серо-голубые глаза, подумал и, точно вспомнив его вопрос, отрицательно мотнул головой. |
| An expression of pleasure and of the most ordinary prosaic appetite overspread his face from ear to ear. | По некрасивому лицу его от уха до уха разливалось выражение удовольствия и самого обыденного, прозаического аппетита. |
| He drank and smacked his lips over every gulp. | Он пил и смаковал каждый глоток. |
| When he had drunk it to the very last drop, he put his glass on the table, then took his glass back again, looked at the bottom of it, then put it back again. | Выпив всё до последней капли, он поставил свой стакан на стол, потом взял назад этот стакан, оглядел его дно и опять поставил. |
| The expression of pleasure faded from his face. . . . | Выражение удовольствия сползло с лица... |
| Then Kunin saw his visitor take a biscuit from the cake-basket, nibble a little bit off it, then turn it over in his hand and hurriedly stick it in his pocket. | Далее Кунин видел, как его гость взял из сухарницы один кренделек, откусил от него кусочек, потом повертел в руках и быстро сунул его себе в карман. |
| "Well, that's not at all clerical!" thought Kunin, shrugging his shoulders contemptuously. | "Ну, уж это совсем не по-иерейски! - подумал Кунин, брезгливо пожимая плечами. |
| "What is it, priestly greed or childishness?" | - Что это, поповская жадность или ребячество?" |
| After giving his visitor another glass of tea and seeing him to the entry, Kunin lay down on the sofa and abandoned himself to the unpleasant feeling induced in him by the visit of Father Yakov. | Дав гостю выпить еще один стакан чаю и проводив его до передней, Кунин лег на софу и весь отдался неприятному чувству, навеянному на него посещением отца Якова. |
| "What a strange wild creature!" he thought. | "Какой странный, дикий человек! - думал он. |
| "Dirty, untidy, coarse, stupid, and probably he drinks. | - Грязен, неряха, груб, глуп и, наверное, пьяница... |
| My God, and that's a priest, a spiritual father! | Боже мой, и это священник, духовный отец! |
| That's a teacher of the people! | Это учитель народа! |
| I can fancy the irony there must be in the deacon's face when before every mass he booms out: | Воображаю, сколько иронии должно быть в голосе дьякона, возглашающего ему перед каждой обедней: |
| 'Thy blessing, Reverend Father!' A fine reverend Father! A reverend Father without a grain of dignity or breeding, hiding biscuits in his pocket like a schoolboy. . . . Fie! | "Благослови, владыко!" Хорош владыко! Владыко, не имеющий ни капли достоинства, невоспитанный, прячущий сухари в карманы, как школьник... Фи! |
| Good Lord, where were the bishop's eyes when he ordained a man like that? | Господи, в каком месте были глаза у архиерея, когда он посвящал этого человека? |
| What can he think of the people if he gives them a teacher like that? | За кого они народ считают, если дают ему таких учителей? |
| One wants people here who . . ." | Тут нужны люди, которые..." |
| And Kunin thought what Russian priests ought to be like. | И Кунин задумался о том, кого должны изображать из себя русские священники... |
| "If I were a priest, for instance. . . . | "Будь, например, я попом... |
| An educated priest fond of his work might do a great deal. . . . | Образованный и любящий свое дело поп много может сделать... |
| I should have had the school opened long ago. | У меня давно бы уже была открыта школа. |
| And the sermons? | А проповедь? |
| If the priest is sincere and is inspired by love for his work, what wonderful rousing sermons he might give!" | Если поп искренен и вдохновлен любовью к своему делу, то какие чудные, зажигательные проповеди он может говорить!" |
| Kunin shut his eyes and began mentally composing a sermon. | Кунин закрыл глаза и стал мысленно слагать проповедь. |
| A little later he sat down to the table and rapidly began writing. | Немного погодя он сидел за столом и быстро записывал. |
| "I'll give it to that red-haired fellow, let him read it in church, . . ." he thought. | "Дам тому рыжему, пусть прочтет в церкви..." -думал он. |
| The following Sunday Kunin drove over to Sinkino in the morning to settle the question of the school, and while he was there to make acquaintance with the church of which he was a parishioner. | В ближайшее воскресенье, утром, Кунин ехал в Синьково покончить с вопросом о школе и кстати познакомиться с церковью, прихожанином которой он считался. |
| In spite of the awful state of the roads, it was a glorious morning. | Несмотря на распутицу, утро было великолепное. |
| The sun was shining brightly and cleaving with its rays the layers of white snow still lingering here and there. | Солнце ярко светило и резало своими лучами кое-где белевшие пласты залежавшегося снега. |
| The snow as it took leave of the earth glittered with such diamonds that it hurt the eyes to look, while the young winter corn was hastily thrusting up its green beside it. | Снег на прощанье с землей переливал такими алмазами, что больно было глядеть, а около него спешила зеленеть молодая озимь. |
| The rooks floated with dignity over the fields. | Грачи солидно носились над землей. |
| A rook would fly, drop to earth, and give several hops before standing firmly on its feet . . . . | Летит грач, опустится к земле и, прежде чем стать прочно на ноги, несколько раз подпрыгнет... |
| The wooden church up to which Kunin drove was old and grey; the columns of the porch had once been painted white, but the colour had now completely peeled off, and they looked like two ungainly shafts. | Деревянная церковь, к которой подъехал Кунин, была ветха и сера; колонки у паперти, когда-то выкрашенные в белую краску, теперь совершенно облупились и походили на две некрасивые оглобли. |
| The ikon over the door looked like a dark smudged blur. | Образ над дверью глядел сплошным темным пятном. |
| But its poverty touched and softened Kunin. | Но эта бедность тронула и умилила Кунина. |
| Modestly dropping his eyes, he went into the church and stood by the door. | Скромно опустив глаза, он вошел в церковь и остановился у двери. |
| The service had only just begun. | Служба еще только началась. |
| An old sacristan, bent into a bow, was reading the "Hours" in a hollow indistinct tenor. | Старый, в дугу согнувшийся дьячок глухим, неразборчивым тенором читал часы. |
| Father Yakov, who conducted the service without a deacon, was walking about the church, burning incense. | Отец Яков, служивший без дьякона, ходил по церкви и кадил. |
| Had it not been for the softened mood in which Kunin found himself on entering the poverty-stricken church, he certainly would have smiled at the sight of Father Yakov. | Если б не смирение, каким проникся Кунин, входя в нищую церковь, то при виде отца Якова он непременно бы улыбнулся. |
| The short priest was wearing a crumpled and extremely long robe of some shabby yellow material; the hem of the robe trailed on the ground. | На малорослом иерее была помятая и длинная-предлинная риза из какой-то потертой желтой материи. Нижний край ризы волочился по земле. |
| The church was not full. | Церковь была не полна. |
| Looking at the parishioners, Kunin was struck at the first glance by one strange circumstance: he saw nothing but old people and children. . . . |