Мы сами не знаем, кого на самом деле из нас готовят. Судя по списку изучаемых дисциплин мы менталы, разведчики, переговорщики, шпионы, учёные. По факту — посмотрим по завершении обучения.
Впрочем, сейчас не до глобальных размышлений. Консультация и экзамен не за горами.
И встреча с Дамиром меня сейчас тревожит куда больше, чем все интриги совета и нашего руководства. Надеюсь, этой ночью он проявит понимание и не придёт ко мне во сне. Извращенец…
Глава 4. Коварство Маруси
Дамир
Академия ВКС, личная лаборатория учёного.
За сутки до консультации по робототехнике.
— Привет, мне нужна твоя помощь или совет. Но лучше и то и другое, — своеобразно поздоровался Кир, проходя в лабораторию.
— Излагай, — выдохнул, отворачиваясь от мониторов.
— Защита от прослушивания? — осторожно уточнил друг, будто знал меня первый день, честное слово.
— Стопроцентная, у меня по–другому не бывает, они смирились, — ответил, кивая в сторону давным–давно взломанного и демонтированного оборудования, кучкой валяющегося на стеллаже. В мою лабораторию без приглашения не могли войти даже адмиралы, не то, что инженеры связи.
— Отлично. Мы с тобой раньше это никогда не обсуждали, но ты ведь в курсе про «нового человека»?
— Нового человека? — переспросил я, безуспешно копаясь в архивах памяти.
Звучало интересно. Я отметил, что Кир по–прежнему ценит моё время, знает, как я не люблю переливать из пустого в порожнее. Другой бы дольше раскачивался, а этот с места в карьер. Молодец.
— Проект улучшения расы.
— Нет, не слышал. Это что–то вроде расовой гигиены? — спросил, пытаясь не отвлекаться на работу, что было непросто даже в присутствии друга детства. Расчёты так и манили с мониторов.
— Именно. Такой, знаешь, достаточно мирный путь селекции, но не для нас с тобой.
— Не для нас? — Я поморщился. Вот уж что терпеть не могу, так это вмешательство в мою жизнь. Хотя кому я вру? Мне плевать, если дело не касается сестёр или работы.
— Вечно ты погружён в эксперименты и не обращаешь внимание на мир вокруг, — посетовал Кир. — Вкратце дело в следующем: все умные и талантливые дети живут под надзором специальной службы и к моменту взросления для каждого уже подобрана максимально подходящая пара. С точки зрения государства, конечно, хоть и с учетом личных предпочтений. Мне, к примеру, блондинок подсовывают.
— Когда ты уже Евку забудешь? — фыркнул я недовольно.
Все мои сёстры были белокурыми и светлоглазыми феями, только я пошёл в отца — и медведеобразной комплекцией, и тяжёлым подбородком, и тёмным цветом глаз и волос.
К Еве Кир испытывал нежные чувства, даже пару раз взламывал защиту дома и ходил к сестре в спальню. Засранец. Был бит, но вину не признал. Засранец вдвойне. Или наоборот. Хранил честь девушки. Хотя что там хранить? Знаю я, чем они занимались в моём доме. В любом случае, их тайный роман меня страшно бесил и даже спустя много лет я не прекращал упрекать друга за прошлые похождения.
— Да забыл уже, забыл, успокойся.
— Так, постой, — Я завис на пару мгновений. — Проект «новый человек», значит. Я так понимаю, ты ещё с Оркхи в курсе. Почему мне не сказал?
— Дар, я был уверен, ты тоже осведомлён! Мы ведь оба обожали ломать базу данных планеты и качать всё, что не приколочено. А то, что приколочено, ломали с особой любовью и тоже качали.
— Угу, логично. Про то, как работает программа на Оркхе, можешь не рассказывать, сообразил, много ума не надо. Учёным этот «новый человек» только на пользу, они зачастую те ещё отшельники. Их из лабораторий, да с полигонов не вытащишь, в свет не выведешь, и если пару не подсунешь — потомства не видать. Что ещё?
— Для особо одаренных, вроде тебя и меня, программа работает более жёстко. Помимо жены от государства, нам необходимо так же наделать достаточное количество детей на стороне. Можно до брака, можно в браке — ни в чём нам не отказывают заботливые наши. Но это обязательное условие.
— И если не самостоятельно, то оплодотворят искусственно? — догадался я. Это было вполне в духе наших политиканов.
Я вспомнил о регулярных медицинских комиссиях, об анализах, включая забор семенной жидкости. Помню, кто–то возмущался и удивлялся, я же не придал этому значение. Надо, значит надо. А зря.
— Да. Ты ухватил самую суть. Хотя чему я удивляюсь? — Друг выглядел непривычно взъерошенным и нервным. Обычно Кир не позволял себе раскисать. Но сегодня даже невнимательный к людям я видел, как сильно он взволнован.
— Что тебе сказать, Кирилл? Лично я считаю, что государство в этом вопросе всё делает правильно. Программа тайная, никто не заставляет тебя силком жениться на нелюбимой женщине. Я так понимаю, если вдруг подобранная кандидатура тебя не устраивает, программа просто предлагают другую, верно?
— Ну да, но…
— Кир, я повторюсь: большинству серьёзных ученых некогда заниматься личной жизнью. Если так вспомнить, самые известные гении жили затворниками и не оставили потомства, а это все–таки не совсем правильно для будущего человечества. Все известные нам расы куда продвинутее, нам есть к чему стремиться.
— И ты сможешь спокойно жить, зная, что у тебя где–то есть дети и воспитывает их кто–то другой? — не выдержал и повысил тон Кирилл.
— Эй, друг, спокойнее. Ты чего?
— Дар, ты знаешь, как воспитывают на Оркхе! Все эти полные семьи по сути — фикция. Часто ли ты видел родителей? Нас растили роботы. Ро–бо–ты! У тебя хоть сёстры были, мне так не повезло. Я всё решил. Мои дети будут расти в нормальной, полноценной семье.
— Все двадцать? — захохотал я издевательски.
— Иди ты!
Кир был прав. Я не понимал его забот. При моём уровне ментала в принципе было удивительно, что я вообще испытываю сильные эмоции. И да, я знал, что иногда действую как робот, он не зря меня в том обвинял. Но так устроена человеческая природа. Где–то прибыло, где–то убыло. Ментальный дар делал нас в некоторой степени эмоциональными инвалидами. У Кира такой проблемы не было — даже хорошо припрятанные пси–способности делали его спектр куда более полным.
— Ладно тебе, пошутил я, пошутил. Теперь, когда я тоже в теме, позабочусь о своих потомках. Надеюсь, их ещё нет в природе или хотя бы не с десяток. Но в целом, согласись, всё выглядит не так уж трагично. Дети — это ведь хорошо. Дети — цветы жизни.
Кирилл смотрел на меня и явно не знал, смеяться ему или плакать.
— Это аморально, — выдавил он.
— Кирилл, ты будто не в группе у адмирала Традо, честное слово. Ты — будущий политик, вполне возможно, глава какого–нибудь эсбэшного ведомства, привыкай мыслить шире. В глобальном масштабе ты не прав.
— Дамир, вот подожду я, когда ты влюбишься, и посмотрю, как запоёшь.
— По–павлиньи? — пошутил я, припомнив, как он меня обозвал в детстве. — Маловероятно.
— Но возможно.
— Не стану отрицать. Однако в настоящее время это лишь пустые рассуждения, пока меня заботят лишь исследования.
И маленькая хрупкая блондиночка с пляжа, которая до сих пор не выходит из головы. Несовершеннолетняя!
А ведь я засунул эти воспоминания в самую глубину подсознания!
И что? Эта проныра начала являться во снах. И лучше бы я о ней просто думал днём. Платонически. Ведь подсознанию не объяснить, что взрослым озабоченным идиотам нельзя творить непотребства с юными барышнями.
С ума можно сойти.
Хорошо, это не любовь, а лишь обычные вожделение и интерес к красивой девушке с ядовитым языком и острым, словно кинжал, умом. Прелестная малышка. Запоминающаяся.
— Ха–ха, очень смешно. Да ты ни одной юбки не пропускаешь, как и раньше. Кстати, я именно так вычислил твою лабораторию, — поделился Кир.
— Местами я живой человек, а не робот, — пошутил с улыбкой во всю рожу. Обожаю над ним подтрунивать.
— Иногда я в этом сильно сомневаюсь, особенно после разговора про детишек и политику партии. Но не будем об этом, — переключился Кир с неприятной темы. — У тебя всегда под дверью дежурит фан–клуб? Я даже не знал, что в академии можно носить короткие юбки. Это только для вашего уровня? У нас внизу всё прилично.
— Никогда не интересовался. Стоят и стоят. Красивые девицы, приятно полюбоваться. Подозреваю, у них соревнование, кто быстрее меня окрутит. Им известно, что я много лет работаю почти без отпусков и не трачу денежки, так что там любовь совсем не к нелюдимому гениальному учёному.
— Скромному, — вставил Кир с улыбочкой.
— Так, мы ушли от темы. Ты пришёл за советом и помощью, чётко озвучь проблему. Я так понимаю, вышесказанное — предыстория, чтобы я проникся ужасом твоего положения и начал сочувствовать.
— Мне выбрали жену.
— Жену? Тебе лет–то всего ничего.
— Вот именно! Жениться никто не заставляет, по крайней мере пока, но ситуация конкретно напрягает. Раньше просто были кандидатуры, а здесь пометка в анкете «жена». Я как увидел, едва со стула не сверзился.
— Страшненькая? — поинтересовался я, зная, как Кир относится к внешности и фигуре претенденток на свои конечности и ливер.
— Рика? Нет, красавица. Только вот жениться я не хочу, ни на ней, ни на ком–то ещё. Не в ближайшие годы.
— Ну и подождёт твоя красавица, никуда не денется.
— Дар, у нас с ней глубокие взаимные чувства на уровне «брат–сестра», я даже не хочу думать о Рике в таком ключе!
Надо же, Кирилл повысил голос. Действительно взволнован. И девушка ему то ли нравится, то ли он её оберегает. Пока не ясно. В любом случае нельзя назвать его отношение к ней равнодушным.
— Ты уверен, что с её стороны нет подвоха? — решил я прощупать почву. — Женщины коварные.
— Уверен на все сто. Она — моя правая рука. Звезды! Убери это пошлое выражение с морды лица, Рика — мой зам, мы дружим. Она действительно относится ко мне как к брату. Я спрашивал.
— Кир, ты ещё молод и даже не представляешь, на что способны некоторые женщины, чтобы захомутать приличного парня, — проявил я мужскую солидарность, следуя социальному протоколу.