Она согласно кивнула, снимая свой.
Гэри включил режим взлета. Он на миг замер, нацелив большой палец на стартовую кнопку:
– Слушай, Кэролайн, какие у нас шансы?
– Мы попадем туда.
– Не надо, – перебил он. – Мне это не нужно. Я хочу знать правду. У нас есть хоть крошечная надежда?
Ее глаза встретились с его глазами, а губы стянулись в узкую, ровную линию.
– Да, есть, – сказала она. – Чуть меньше, чем один к одному. Слишком много факторов случайности. Расчеты их не учитывают, а кроме расчетов у нас ничего нет.
Она с горечью рассмеялась.
– Видишь ли, мы хотим попасть в цель, удаленную от нас, с одной стороны, на миллионы световых лет в пространстве, а с другой – на миллионы обычных лет во времени, – сказала она. – Мы должны наложить друг на друга две независимые системы координат: время и пространство. Это очень сложно.
Гэри спокойно посмотрел на нее. Она сказала, что это сложно. Насколько это сложно, он, Гэри, может представить очень приблизительно. Только тот, кто в совершенстве знает уравнения времени и пространства, может более или менее приблизиться к пониманию этой задачи – например, тот, кто бился над этой задачей сорок человеческих жизней.
– Даже если мы туда попадем – планеты может там и не оказаться, – сказал он и решительно опустил большой палец на клавишу. Взревели реактивные двигатели, и корабль взмыл вверх, оставив за собой огненный столб. Они поднимались выше и выше, но вокруг них еще долго оставался разрушенный город, чьи циклопические башни были обращены в пыль взрывами атомных бомб.
Матовое колесо света, указывающее вход в пространственно-временной туннель, виднелось между развалинами двух башен. Гэри слегка скорректировал курс и нацелил свой корабль точно между ними. Он поддал горючее в ракетные двигатели. Корабль пронесся между башнями и устремился прямо в круг света, точно в черное отверстие огненного колеса.
– Еще немного и мы будем там, – сквозь зубы процедил Гэри. – Через минуту все будет известно.
Ледяной ветер космоса снова дохнул ему в лицо, волосы на затылке зашевелились. Вечный зов неизвестного. Древняя слава Крестовых походов. Он взглянул на Кэролайн. Она наблюдала за экраном, где сначала появилось надвигающееся колесо света, а потом его сменил бездонный мрак.
Девушка обернулась к Гэри, но не успела она открыть рот, как корабль нырнул в разверстый зев, и тьма, плотная и давящая, как мрак космической бездны, обволокла их. Показалось даже, что померкли лампочки, горевшие в рубке.
– Гэри, мне страшно! – услышал он голос Кэролайн.
Но тьма почти мгновенно рассеялась, и корабль снова вынырнул в обычное космическое пространство, в котором мерцали звезды и которое казалось теплым и дружеским в сравнении с мраком туннеля.
– Вот она! – воскликнула Кэролайн, и Гэри облегченно вздохнул.
Под ними была планета, такая же, как они ее и видели во вращающемся шаре в городе Инженеров. Планету покрывали пологие холмы – бывшие горные массивы – и обмелевшие моря – остатки величественных океанов. Тонкий слой атмосферы окутывал цветущую некогда Землю.
– Земля, – произнес Гэри, разглядывая ее.
Да, это была Земля. Колыбель человеческой цивилизации, теперь постаревшая и одряхлевшая планета, ожидающая конца, давно пережившая свой расцвет. Планета, породившая великое человечество, которое всегда стремилось вперед, встречавшее любой вызов неизвестности боевым кличем. Цивилизация крестоносцев.
– Планета на месте, – облегченно вздохнула Кэролайн. – Она существует.
Гэри скользнул взглядом по шкалам приборов. Хотя они были всего в пятистах милях над поверхностью, но приборы не регистрировали ни малейшего намека на атмосферу. Корабль медленно опускался на планету, а их окружал космический вакуум.
Он тихонько присвистнул. Приборы отметили бы малейшее наличие газов, но до сих пор ни одна стрелка не дрогнула.
Как же стара теперь Земля! Атмосфера почти покинула ее, бросив ее старый остов беззащитным перед стужей космического пространства. Космос, холодный и зловещий, сомкнулся над колыбелью человечества.
Первые признаки атмосферы появились, когда до поверхности оставалось чуть больше двухсот миль.
Планета была освещена солнцем, которое, должно быть, лишилось значительной части своей энергии, потому что его свет казался очень тусклым в сравнении с тем, что помнил Гэри.
Корабль быстро снижался. Они зорко следили за экраном, ища глазами города, но единственный, увиденный ими город лежат в развалинах. Зыбучие пески покрывали его разрушенные колонны и некогда величественные стены.
– Когда-то это был великий город, – тихо сказала Кэролайн. – Но что же случилось с людьми?
– Вымерли, – предположил Гэри, – или улетели на другую планету, к другому солнцу.
На телескопическом экране одна за другой возникали картины запустения. Миля за милей тянулись пустыни, покрытые барханами, где не было и следа растительности. Низкие холмы с пологими склонами, за которые цеплялись чахлые деревца и кустарники, изогнутые ветром, делающие последнюю попытку устоять против вторжения песков.
Гэри направил корабль на ночную сторону планеты, и они увидели луну. Огромная, она занимала почти десятую часть неба и низко нависла над горизонтом – чудовищный оранжевый диск.
– Как красиво! – выдохнула Кэролайн.
– Красиво и угрожающе, – отозвался Гэри.
Наверное, она приблизилась к пределу Роша, подумал он. Падая с неба, она год за годом все ближе придвигается к Земле. Достигнув определенного предела, она перестанет существовать, разорванная на куски силой гравитации. Она превратится в груду мелких обломков, и каждый ее фрагмент займет свою орбиту около одряхлевшей планеты, создав вокруг нее миниатюрные кольца, вроде колец Сатурна. Но те же силы, что раздробят Луну, потрясут и Землю, вызвав бурную вулканическую деятельность, небывалые землетрясения и мощнейшие цунами. Горы сравняются, и возникнут новые материки. Еще раз абсолютно изменится лик Земли, как он, вероятно, неоднократно менялся и раньше, как он постоянно менялся с тех пор, как человек впервые увидел его, потому что, как ни напрягался Гэри, он не мог обнаружить ни одной знакомой ему черты, ни одно море, ни один континент не были ему знакомы.
Он представил те изменения, которые должны были произойти за это время. Земля, наверное, замедлила свое вращение вокруг собственной оси. Ночь теперь, должно быть, длится почти месяц и столько же – день. Длинные испепеляющие дни и бесконечные студеные ночи. Век за веком приближение Луны замедляло вращение Земли вокруг собственной оси, а падающие метеориты увеличивали ее массу. В результате Земля теряла энергию. Рост массы и утрата энергии замедляли ее вращение вокруг Солнца и все дальше и дальше отодвигали ее от светила, выталкивая в ледяной холод космоса. К тому же она утрачивает атмосферу. Ее гравитация слабеет, и легкие газы медленно улетучиваются.
– Посмотри! – воскликнула Кэролайн.
Разбуженный от своих мыслей, Гэри увидел прямо по курсу огромный город из сверкающего металла, закрывающий горизонт.
– Инженер говорил, что мы встретим людей, – прошептала Кэролайн. – Наверное, мы найдем их здесь.
Город превращался в руины. Большая часть его, без сомнения, уже была скрыта наступающей пустыней, которая надвигалась на него со всех сторон. Часть зданий развалилась, огромные провалы, как пустые глазницы, смотрели без малейшего проблеска надежды. Другая часть еще сохранилась, и по ней можно было судить, каким великолепным был город, когда он стоял во всем блеске своей силы и могущества.
Гэри направил корабль прямо на город, на ровную площадку, отвоеванную пустыней, перед самым большим из оставшихся зданий. Здание было великолепно и почти не поддавалось описанию, оно казалось поэмой грации и ритма и выглядело таким беззащитным в этом обреченном и горестном мире.
Корабль опустился на песок и замер.
Гэри покинул место пилота и потянулся за своим шлемом:
– Вот мы и пришли.
– Я не надеялась, что нам это удастся, – призналась Кэролайн. – Наши шансы были ничтожны.
– Но мы это сделали, – Гэри вздохнул. – Теперь нас ждет еще работа.
Он надел шлем и пристегнул его.
– У меня подозрение, что нам понадобятся эти штуки.
Кэролайн тоже надела шлем, и они вместе спустились по трапу. Колючий ветер разреженного воздуха проносился над пустыней и развалинами, подымая вверх легкие облачки песка, кружившие по дюнам, проносил их над кораблем и бросал на порог сверкающего здания напротив.
Крадущаяся тень прошмыгнула по дюне и юркнула в груду развалин: может, это был одичавший пес, может, другое животное, а может – просто мираж.
Чувство одиночества и страха охватило Гэри.
Он вздрогнул: это не то, что должен чувствовать человек на родной планете. Это не то, что должен чувствовать человек, вернувшись домой с края мира.
Но это же не был край мира, напомнил себе Гэри. Это была всего лишь граница вселенной. За ней, разделенные бесконечностями, есть и другие вселенные. Его вселенная лишь крошечная частичка мира. Такая же крохотная, как Земля в сравнении со вселенной. Всего лишь песчинка, подумал он, а может быть, и меньше.
Но не исключено, что это не Земля. Возможно, это только ее тень: вероятность, обретшая плоть и подобие бытия потому, что всего волосок отделял ее от осуществления.
В голове вертелись мысли о невероятных количествах возможностей, создаваемых разумом, о бесчисленных количествах вероятностей, существующих в виде теней, каждая со странным призрачным собственным бытием, хотя они и не осуществились. Разочарованные призраки, подумал он, бредущие сквозь вечность несуществования.
Кэролайн стояла рядом с ним. В наушниках раздался ее беспомощный голос:
– Гэри, здесь все так странно.
– Да, – ответил он, – очень странно.
Они осторожно двинулись вперед к входу в огромное металлическое здание, башни и шпили которого, дробя холодный блеск луны, превращали его в подобие фантастического дворца.