на раму из Семеновского кургана. В погребении 6 решетка была усложнена Х-образным положением в центре двух планок, что особо сблизило ее с тем загадочным символом, к которому подплывает "лодочник" Каменной Могилы.
Подобно погребению 8 из Семеновского кургана, погребение 6 из кургана у села Бычок было засыпано — песком, специально доставленным от неблизкой реки. Явная имитация потустороннего океана! А в таком случае "носилки" — "ложе" не что иное, как ковчег или плот; на "всплытие" его, приобщение к белому свету и рассветному солнцу указывает окрашенность плота мелом и охрой... Песок в данном случае мог символизировать одновременно и воду и камень.
А вот в обряде погребения 7 использованы настоящие камни, да только не на перекрытии, а сбоку от него. Так же было, кстати, и в Кишпекском кургане: его гробница была перекрыта бревенчатым настилом, а над углами располагалось две кучки камней.
Камни, очевидно, символы гор, к вершине которых "всплывают" (и "возносятся" таким образом на небеса) погребенные. Не правда ли, знакомый сюжет? Ну, конечно же, всемирный потоп! И не надо при этом вспоминать именно Библию. Можно и Каменную Могилу в пойме Молочной, изображение лодочника, грозу, наше бегство и мысли на пороге уютного дома... припомнили? Хотя должен честно сказать, что "лодочник" из Каменной Могилы близкий родственник библейскому Ною. Я это уже знаю, иначе не стал бы здесь говорить. Но вы сейчас все равно не поверите. Остается одно: набраться терпения и следовать от одной "степной пирамиды" к другой, все более углубляясь в тайны первобытных культур...
Возникнув около середины IV тысячелетия до нашей эры вместе с первыми "пирамидами степей", символика могилы-ладьи просуществовала до конца курганного обряда, до утверждения христианства. Эта символика породила сходство древнерусского навь и древнегерманского наус, что в обоих случаях означает "покойник", латинского наве и греческого нэюс, что значит "смерть" и "потусторонний мир", но во всех случаях эти слова происходят от очень древнего наус, "ладья".
Из рассказов средневековых историков, по находкам в позднейших курганах, мы знаем о погребальных судах. Не следует приписывать этот обычай одним только викингам: он сохранялся в традициях не только приморских, но и приречных племен. Под курганами конца бронзового века и Подонья, и Поднепровья археологи нередко находят лодки-долбленки, покоящие останки плывущих в страну без возврата... Но мы теперь знаем, как стремились их вырвать из той неуютной страны, как приобщали к лучам восходящего Солнца, к силе растущей Луны. Это ли не порыв в просторы вечной и бесконечной Вселенной? И притом без малейших инопланетных влияний!
Яйцевидные сооружения, нередко живописуемые в мифах о "космических странниках", тоже имеют вполне земные соответствия. В окрестностях английского Стоунхенджа, на Кавказе, в Причерноморье встречаются яйцевидные кромлехи. Один из них окружал погребения под курганом у села Бычок. Они были сосредоточены у обращенного на северо-восток тупого конца — "расколотого", как и острый, проходом. Ритуал "раскалывания" был приурочен к закату солнца в день зимнего и к восходу в день летнего солнцестояния, делящих год на зиму — весну и лето — осень. Так что праокеан в данном случае был совмещен с праяйцом, а "всплывание" погребенных со дна могил приурочивалось к "вылупливанию" летнего солнца.
Ясно, что комплекс всех этих мотивов и сюжетных ходов отражает запечатленные в кургане представления о происхождении мира. Подобные представления обычны для всех первобытных племен, селившихся на берегах водоемов. Пережитки таких представлений (вроде расписных пасхальных яиц) сохраняются даже у тех народов, которые меняют среду обитания и хозяйственный уклад: ведь яйца и вода есть повсюду. Так возникли мифы о вороне и голубе, выпущенных Ноем с ковчега у полузатопленной горы Арарат, об утке, ныряющей за комком ила на дно праокеана или откладывающей праяйцо в "гнездо вод", о "золотом зародыше", самозародившемся в волнах праокеана и явившем из половинок скорлупы землю и небо, а из желтка — животворящее солнце.
Последний сюжет наиболее близок кургану Бычок. Надо полагать, что покойникам вменялось не столько "возродиться" самим, сколько помочь родиться новогоднему солнцу. Возможно, именно с этой целью (для раскалывания изнутри яйца-кромлеха) при погребенном 5 находился каменный пест, а при погребенном 6 — ножевидный осколок кремня и бронзовое тесло; последний набор, впрочем, мог предназначаться и для обслуживания плота, на который был уложен покойник.
Несколько яйцевидных кромлехов и рвов обнаружено и под курганами возле Каменной Могилы. Наиболее интересный примыкал к кургану № 11 (над ладьевидными могилами). Кромлех этого кургана № 13 был разделен на две части, обращенные к закату зимнего и восходу летнего солнца; в центре первой дуги помещалась гробница из каменных плит, а в центре второй — овальная в плане могила под каменным перекрытием, в которой находились останки ребенка и глиняный яйцевидный сосуд. Кромлех напоминал человекоподобную стелу. Его можно трактовать как некое вылупливающееся из праяйца божество.
Справедливо ожидать, что среди множеств изображений на Каменной Могиле найдутся и птицы. Они действительно есть. В. Н. Даниленко выделяет здесь "крылатого дракона", трехпалые птичьи лапы, "птицу-гусака" рядом с крестообразным небесным знаком и, главное, птицеподобного колдуна на своде "Грота быка".
Среди яйцевидных конструкций наиболее интересен курган у селения Цнори, исследованный грузинским археологом Ш. Ш. Дедабришвили (рис.4).
Рис.4. Яйцевидный курган у селения Цнори.
Объем гиганта не уступал Высокой Могиле: высота превышала 11, а диаметры основания составили 168 и 136 метров. Яйцевидная насыпь была обложена камнями ("скорлупой") и ориентирована острым концом строго на юг. На черноземной вершине четко выделялось песчаное пятно ("желток"). Оно представляло собой верхнюю часть заполнения воронки, оставленной при сооружении насыпи и начинавшейся у юго-восточного края могилы. Последней, таким образом, отводилась роль зародыша в кургане-яйце. Но не только!
Второе значение могилы, а вместе с ней и воронки-"желтка", раскрывается при анализе каменной конструкции под курганом, северо-западнее погребения. Автор раскопок охарактеризовал ее как сочетание "крыльевидной насыпи" с "круглым сооружением"... Сведя воедино фрагменты раскопов и вычертив общий план памятника, мы видим, что каменная конструкция образовала яйцо, хвост и крылья мифической птицы, чрево ее — могила, а голова — поднимающаяся на вершину кургана воронка. К этой картине следует добавить еще отмеченную выше яйцеобразную форму кургана, в который и заключена была птица... Подобные композиции есть на куро-араксской керамике, так что реконструкция кургана не вызывает сомнения. А идея обряда достаточно очевидна: мифическая птица вылупится из кургана-яйца и, снеся новое, возродит погребенных.
Реализация этой идеи устроителям погребения представлялась нелегкой. Они связали ее с происхождением и строением мира, смоделировав его в обряде захоронения.
Могила была уподоблена изначальному острову посреди праокеана. С этой целью в центре ямы было оставлено возвышение, а вдоль ее стен прорыта канава, углубленная в водоносную глину. Когда канава заполнилась грунтовыми водами, то их окрасили таким количеством охры, что со временем дауке земля за пределами могилы приобрела красноватый оттенок; "праокеан" же принял вид кроваво-красной жижи. Позаботились и об оформлении "праострова" — о возвышении посередине могилы. Его окружили сваями, а поверхность выстлали бревнами так, что в плане получилась "елочка", произрастающая из некой "бадьи". У основания "елочки" поставили столб, который подпер перекрытие могилы. Столб символизировал "ось мироздания". Это подчеркнули повешенные под перекрытие оленьи рога.
Культ этого животного был довольно распространен и в куро-араксской, и в других культурах земледельцев и скотоводов. Это очень существенный пережиток охотничьего уклада, уходящий в такую бездну времен, когда тундра простиралась до побережий Азовского и Черного морей. Олень был тогда и главной добычей, и тотемом — мифическим предком. Поэтому он был вознесен на небеса в качестве главного созвездия зачаточной астрономии и календарного дела. Большой Небесный Олень включал будущие созвездия Кассиопеи, Персея, Возничего; его передняя нога касалась Плеяд, и он как бы вступал в Небесную Реку — в Млечный Путь. За Оленем гнались Охотники — позднейшие Близнецы и другие созвездия...
Варианты этого древнейшего зодиака получили глобальное распространение и долго сосуществовали затем с последующими, более развитыми зодиаками, один из вариантов, как видим, сохраняли и создатели кургана у селения Цнори. Он отразился не только в оленьих рогах под перекрытием — "небом" могилы, не только в уподоблении ее острову посредине кровавых космических вод, но также в двух парах "охотников" (?). Первая пара представлена мужским и женским скелетами, лежавшими в юго-западном и северо-восточном углах возвышения — у корней и на вершине елочкообразного "древа жизни", связанных с закатами зимнего и восходами летнего солнца. Вторая пара (останки принесенных в жертву людей) помещалась, по-видимому, на перекрытии или была подвешена к "оси мироздания".
Были ли наказаны жертвы за преследование Небесного Оленя? Или послужили пищей мифической Птице, выносящей из потустороннего мира основных погребенных? А может, жертвы были обожествляемыми двойниками умерших? Как бы там ни было, но курган № 1 у селения Цнори являет достойный прообраз "космического корабля" — прообраз совершенно земной, способный объяснить многие темные места из глобально распространенных мифов о "космических странниках".
Курган этот оставили наиболее развитые скотоводы бронзового века. Археологи выделяют их в особую алазано-беденскую культуру, получившую свое название по плато над долиной закавказской реки Алазань. Ее население имело связи со строителями зиккуратов — многоступенчатых храмов и обсерваторий переднеазиатских городов-государств, объединившихся в III тысячелетии до нашей эры в Шумерское царство. Отдельные группы "алазано-беденцев", появляясь в Причерноморье на древнейших повозках, проникали не только в Поднепровье, но даже за Дунай, на Балканы...