В гномской тарабарщине я по-прежнему совершенно не разбирался, но тут хватило самой длины титула, чтобы понять — в немалых чинах девчонка. Всяко не меньше меня, даже с хисахскими и огрскими довесками к перечню. Только что ж она тогда шарится по углам-то от своих, раз вся из себя такая?
Но я не успел задать вслух этот вопрос — дальнейшая тирада пояснила ныне прискорбное положение благородной особы.
— В ритуальном изгнании пред восшествием на престол матери и праматери своя, кронфрау Подгорья…. и прочая-прочая по второму кругу.
Ага, тут еще и престол. То есть гномь у нас принцесса, не меньше. Везет мне на принцесс со странностями. Что Мирей Хтангская, что эта вот… Тнирг Подколодная. То есть Подгорная.
— Поня-атно… — протянул я, осваиваясь с новым положением дел. — Мне-то надо представляться по второму кругу, али как, твое… высочество? — неуверенность в правильном понимании обстановки все-таки проявилась в вопросительной интонации моего обращения. Но гномская наследница только кивнула, подтверждая правильность избранной формы.
— Оно самое, мое. Высочество то есть, — и лишь после того ответила по сути: — Да не парься, Джек Собачий Глаз Пойнтер, тебя и с первого раза невелик труд был запомнить.
И на том спасибо. Мне с ее титулом всяко потруднее будет. Крон… фронт… Кунигунда? Канонерка?! Ладно, освоюсь со временем. Уж очень заковыристо. Только «фарер», «вожак», знакомый по Нохлисову самоименованию, проскочил сходу, хоть и как-то переиначенный — видимо, на женский род.
— В ритуальном изгнании, значит… — продолжал я переваривать новости. Теперь хоть стало ясно, отчего столь родовитое создание шляется в малоприглядном виде по закуткам да закоулкам своих безнебесных стран. Если так положено по местному протоколу передачи власти, то дело самое святое. Вроде как у Хтангских Рыцарей было заведено простоять ночь в бдении над доспехами, отгоняя исчадия Побежденных Богов. И не всякий перестаивал ту ночь — исчадия порой случались весьма серьезные. Сейчас, конечно, должно быть полегче — все-таки на дворе не Война Сил, а новые времена, тихие да спокойные. Отчего бы не простоять ночь, или как еще подобает воздавать дань традициям…
Только тут всяко получается не одна ночь. Со мной вместе гномь уже который день, а судя по потрепанному виду ее высочества в момент встречи, и до меня она провела в этаких странствиях никак не меньше недели. Как-то долговато для ритуального действа, придворный лоск утрачивается. Да и постоянные разговоры о возврате прежнего вооруженным путем… Не вяжется все это с ритуалом. Даже гномским.
На этих размышлениях я надолго завяз. В результате, пользуясь утратой инициативы с моей стороны, кронфройляйн продолжила:
— Конечно, изгнание-то ритуальное. Вот только трудности с возвращением могут быть весьма… реальные.
— Это какие же? — отозвался я вопросом, чтобы подгорная принцесса не ускользнула мыслью в какие-нибудь ей одной ведомые глубины, а сам я не пропустил чего-нибудь важного. Причем спросил максимально расплывчато, не желая обрубить ни одной версии.
— Сестры у меня, — пояснила гномь. — Прямые, косвенные, сторонние…
Н-да… Похоже, гномская генеалогия будет не слабей эльфийской, как по степеням родства, так и по последствиям для передачи владений.
— Что, все в крон… фрон… эти самые метят?! — с непривычки выговорить титул подгорных королев у меня не вышло, как я ни старался. Однако его потенциальная обладательница не обратила на это внимания, будучи занята собственными мыслями.
— Не, только три прямых. Косвенным титул в подол никак не дует, как они ни растопырься! — представив единокровных конкуренток в столь метко обрисованном ею династическом ожидании, Тнирг и сама фыркнула. — А родство по отцовским линиям вообще считается лишь для порядка.
Скажи это кто Инорожденным, вот шуму было бы! С их-то вниманием, предпочтительно оказываемым мужской линии во всех имущественных и генеалогических ситуациях. Пусть временами и чисто номинальной…
— Но эта троица стоит всех остальных двадцати семи, считая сторонних. От них жди любой гадости, что простой, что магической. С детства по любому поводу слышу — Рагн, Тнагн и Кутаг!!!
Да, с именами прочим претенденткам на престол безнебесных стран не повезло куда как больше, чем наследнице первой очереди. Никому не пожелал бы слышать такое с детства, а самих обладательниц данных прозваний могли довести до предполагаемого злодейства уже одни эти неудобьжующиеся звукосочетания. По закону сродства имен и свойств, едва ли не главнейшему в магии!
— Младшие? — подбросил я реплику для разгона. Старшим детям часто в досаду и в тягость меньшие братья-сестры — внимания от родителей им куда больше, а ты лишь отвечай за все проделки… К тому же порядок наследования зависит от возраста, так что конкурентки должны стоять в очереди к трону более низко… Правда, тут я ошибся в предположении.
— Только Кутаг, — помотала головой гномь. — Тнагн неплодна, а Рагн уже два года как провалила свое изгнание. Мать ее и в квест-то пустила только потому, что все равно не было никакого шанса пройти. Она тупая, как поверхност… ой, прости! — гномь смущенно заизвинялась, не договорив оскорбительного сравнения подобных мне с тальком или еще каким обидным минералом.
Я только рукой махнул — мол, привычную манеру разговора враз не переиначишь. Сам временами едва удерживаюсь от «гномов под горой». Лишь то и спасает, что не имею привычки попусту бросаться нецензурщиной.
Этой запинкой полезный разговор как-то не ко времени пресекся, так что мне покуда не светило дальнейшей информации об отношениях в благородном семействе. Перебив саму себя, подгорная — вот же! — принцесса вернулась к самому началу разговора, вернее, к тем моим словам, с которых началось столь внезапное раскрытие ее инкогнито:
— Так чего ты не признал-то? Родовитость — она на роже не написана, чтобы сходу признавать. Тем более у таких, кого раньше вовсе не видал…
Неловкая тема, совсем было оставшаяся в стороне, выплыла напоследок, когда все прочее уже более-менее прояснилось. Я лишь тяжело вздохнул перед тем, как окончательно признаться в своей, э-э, поверхностной непонятливости.
— Нет, я насчет того, что ты это… — опять, как и в первый раз, я запнулся на том же месте. — В общем, девка, а не парень.
— А мне показалось, что ты сразу понял, — хихикнула Тнирг. — Уж очень мягок обхождением, не чета тетушкам и сестрам-пестуньям.
Ничего себе! Стало быть, мой «казарменный колледж» ей еще легок показался по сравнению с этикетом гномских благородных дам? Ну и порядочки тут у них…
Теперь полностью ясно, почему подгорная принцесса столь серьезно относится к угрозе со стороны родных сестер. Если их повседневные повадки жестче моих, отполированных меканским фронтом, то ради трона коронные неудачницы способны пойти на такое, чего я даже представить не смогу!
Лучше уж и не буду. Пока что впереди предостаточно реальных, не надуманных трудностей, ближайшая из которых — наш дальнейший путь. И если с дорогой туда все уже более-менее ясно — ступеней над приютившим нас уступом больше не было, а за нишу над ним я принял устье очередной пещеры, — то способ, которым мы вернемся, требовал срочного уточнения.
— Как мы теперь будем спускаться обратно? — с максимальной озабоченностью поинтересовался я у спутника… то есть спутницы, указуя через край на провал между балками. — Как суслики — в гору ползком, а с горы кувырком?
— Обратно не придется, — обрадовала меня гномь. — Выходов из зала больше, чем входов. Только надо будет его весь пройти…
Ну, зал пройти — не жизнь сполна прожить, с этим управиться всяко полегче, чем лазить по ржавым огрызкам древней лестницы. Тем не менее отцепить страховку от ремней я смог, лишь вслед за Тнирг порядком углубившись в ход, ведущий к цели нашего путешествия. Если совсем честно — лишь тогда, когда проем, ведущий в Светлую Дудку, скрылся за поворотом.
На этом же месте пришлось извлечь склянку с жуком-фонарником и вытряхнуть ему несколько крупинок сахара из жестяного пенала-крышки. В противовес предыдущему участку пути, этот отличался непроглядной тьмой. Отсутствовал даже привычный световой мох на стенах, да и вообще вокруг не было ничего живого. Надеюсь, не из-за незримого света чрезмерной силы или еще какой подгорной отравы вроде рудничного газа или редкометаллической пыли…
Помнится, в учебке перед Меканом сержант Айронхэндс долго и обстоятельно пугал новобранцев дисциплинарными ротами, которые отправляют на добычу всяких редкостей в шахты Огрогор или здешних отрогов, отдельных от Нагорья, и в деталях расписывал все виды недугов и погибелей, приключающихся от разнообразных подземных причин. Если верить его словам, горы и слагающий их камень, жилы руд и подземные потоки одно только слово, что мертвы от Сотворения до самой Мировой Погибели. На самом же деле они живут своей сложной жизнью, меняясь и преображаясь до неузнаваемости по тысяче непредсказуемых причин.
Впрочем, по фермерским рассказам Берта Коровьего Дядюшки то же можно было сказать и про равнины с их почвой, и про открытые реки с озерами… не говоря уже о морях по байкам тамошних старожилов. Ну а про джунгли с болотами, спасибо годам в Мекане и Великому Все, я и сам могу порассказать чуть ли не втрое больше. Правда, там Жизнь являет себя напрямую, не рядясь в одежки чего-то на первый взгляд неживого. Не менее опасно, но выглядит как-то честнее, не дает расслабиться в неподходящий момент…
Впереди, возвращая лучи фонарника, как раз что-то замерцало, обозначая скорую перемену обстановки. Сначала показалось, что это блеск воды, текущей по стенам, но скоро стало ясно — влагой тут и не пахнет, наоборот, воздух становился все суше, а сверкание все резче и острее. Шаг за шагом силуэт идущей впереди подгорной принцессы из светлого пятна посреди пещерной тьмы превращался в темный провал на фоне бесчисленных радужных искр.
Словно почувствовав мой взгляд, она обернулась и произнесла с ясно различимой гордостью: