После Артур пошел за Джеки к месту преступления. Сперва приблизилась к перекрестку двух улиц, там свернули направо. Артур сразу заметил и услышал столпившихся людей. Обратил внимание, что социалист начал сдерживать шаг. Все еще не собирался смотреть на мертвеца.
Журналист медленно приблизился к месту убийства. Он заметно выделялся среди местных приличным костюмом. И не хотел, чтобы его обнаружили раньше времени.
По прошлой работе Артур знал, что убийства в городе происходили достаточно редко. Ежедневно случались десятки краж, ограблений и драк. Но вот за год насчитывалось едва ли пять насильственных смертей. По крайне мере тех, что попадали в сводки полисменов.
И некоторые констебли просто не понимали, как вести себя на месте преступления. Ориентируясь на высокие цилиндры. Артур насчитал не меньше семи патрульных полисменов. Они светили вокруг масляными фонарями с усиливающими линзами, криками держали зевак на расстоянии и достаточно громко переговаривались, решая, что делать дальше.
У них под ногами Артур увидел человеческое тело, накрытое от посторонних взглядов синим мундиром полисмена. Во всполохах фонаря журналист смог рассмотреть только рабочие ботинки с металлическим кантом. От колен и выше все скрывала ткань.
В паре ярдов от полисменов Артур увидел скованного наручниками мужчину. Похоже, соседи не поверили в виновность Алана, и кто-то сердобольный вынес из дома обшарпанный стул.
Журналист присмотрелся. Это действительно был представитель фабричного народа. Но без очевидных отличий, если сравнивать с Джеки. Только заметная асимметрия левой и правой сторон тела и лица. Со второго, более пристального взгляда, увидел, что одной руке у Алана семь пальцев. Лишние указательный и мизинец.
Артур пристроился в последние ряды вышедших на улицу жителей. Сказывалось, что это граница двух жилых кварталов. С одной стороны столпились фабричные люди, с другой — обычные горожане.
Но, присмотревшись, журналист не почувствовал напряжения между двумя собравшимися группами. Скорее, сплочение на фоне общей беды. Артур знал, что подобная мысль понравится главному редактору Тернеру.
По доносившимся обрывкам разговоров Уилсон стала понятна причина заминки. Полисмены ждали сержанта-детектива Нельсона. В понимании Артура, в ближайшие минуты точно ничего не должно произойти. Журналист вернулся к стоявшему вдалеке Джеки.
В свете фонаря вытащил визитку и карандаш. Положил на блокнот и написал на обратной стороне: «Вручить человеку, принесшему карточку, вознаграждение в десять шиллингов из кассы. Под ответственность А. Уилсона». Дальше подпись.
Подошел к социалисту и вручил визитку.
— Джеки, возьми. Зайди в редакцию, адрес здесь указан, получишь вознаграждение.
— Дело же не в деньгах… — протянул социалист, но карточку все-таки взял и спрятал в карман. — Завтрашнее утро наверняка начнется со скандала. Полисменам срочно требуется найти виновного. Я боюсь, что они обвинят Алана. И причину найдут в дурном нраве всего фабричного народа.
Журналист задумчиво кивнул. Логика в словах социалистов была.
— Ты прав. Главе столичной полиции срочно потребуется хоть какой-то результат. И, в качестве временного решения, чтобы успокоить публику, могут представить этого Алана убийцей.
— Поэтому я вас и привел. Напишите, что мы не виноваты. Убитый — один из нас. Простой рабочий, трудился штамповщиком. Делал металлические кружки и тарелки
Артур серьезно пообещал занять сторону Алана в материале. Он не сильно верил, что невезучий фабричный мужчина был истинным убийцей. В предыдущие разы преступник показывал себя хладнокровным и расчетливым человеком. И не мог просто так остаться над мертвецом. Еще и криком призывать соседей и полисменов.
Журналист вернулся к столпившимся жителям. Протиснулся во второй ряд, пристроился за спину низкорослого мужчины, из-за которого лучше просматривалось происходящее. Снова вытащил записную книжку, вырвал страницу, неудобно было держать ее раскрытой.
Схематично зарисовал место преступления, чтобы потом передать штатному художнику «Зеркала». Когда Артур в очередной раз поднял глаза от листка бумаги, встретился взглядом с полисменом. Его заметили. Констебль подошел к старшему, вполголоса что-то произнес и указал пальцем на Уилсона.
Поведение Артура показалось сержанту подозрительным. Он сделал несколько шагов вперед и не терпящим возражений тоном проговорил:
— Сэр, вы, во втором ряду, в черном котелке. Подойдите ко мне.
Сержант держал ладонь на рукояти дубинки и явно готовился сорваться в погоню при любом подозрительном движении. Уилсон понимал общую напряженность и не стал провоцировать полисменом. Протиснулся и сделал пять шагов вперед.
Остановился в паре футов от сержанта.
— Сэр, объясните свое поведение.
— Я журналист «Зеркало Ландариума».
— И как вы здесь оказались посреди ночи? — с нажимом спросил сержант.
— Мой добрый знакомый отправил посыльного с новостью.
Появление газетчика ему явно не понравилось. Но у «Зеркала» оставалась репутация серьезной прессы, и полисмен не решился сразу же прогонять журналист. Назови Артур прошлое место работы, отношения явно бы разительно отличалось. Поэтому Уилсон и не стал представляться.
— Вы можете подтвердить, что служите в газете?
Артур вытянул вперед руку с жатой визиткой, чтобы полисмен мог прочитать. Невзначай постарался закрыть большим пальцем конец имени и начало фамилии. Сержант посвятил фонарем на картонку, увидел оттиснутую эмблему газеты и подсолнух социалистов в нижнем правом углу.
— Хорошо. Вернитесь на безопасное расстояние. И лично я попрошу не публиковать новость о произошедшем до официального обвинения.
— Не беспокойтесь, «Зеркало Ландариума» выходит строго по субботам. Времени еще достаточно. У меня есть единственный вопрос. Почему мужчина на стуле закован в наручники? Вы его подозреваете?
— Это уже два вопроса, сэр, — сдержанно ответил сержант. Обернулся на закованного в кандалы Алана и все же прокомментировал. — Прибывшим на место преступления констеблям он показался подозрительным. И решили перестраховаться и задержать подозреваемого.
— Сегодня вы его отпустите?
— Сэр, это дело полиции. Без сомнений, с ним поступят справедливо.
Артур видел, насколько раздражен полисмен. Решил не испытывать судьбу. Коротко поблагодарил сержанта и вернулся в толпу. Теперь собравшиеся жители смотрел на него с изрядной долей подозрения. Уилсон прошел насквозь и остановился в паре ярдов от заднего ряда.
К нему приблизился Джеки. Он вытащил из кармана пачку сигарет, предложил одну Артуру, тот помотал головой. Социалист чиркнул спичкой, прикурил. Из уважения выдыхал дым в сторону.
— Что сказал полисмен, мистер Уилсон? Они отпустят Алана?
— Уверенности в вине у полиции нет, — неопределенно ответил журналист. — Не готов ручаться, что этой ночью его освободят. Но общественность однозначно не удовлетворит подобный обвиняемый. Присяжные точно оправдают Алана, если дело дойдет до суда.
— Спасибо, мистер Уилсон. Смешно, когда вас вызвали и отпустили, местные подумали, что вы агент какого-нибудь лорда из парламента. Или полицейский осведомитель.
Артур рассеяно кивнул. Они прождали еще минут двадцать. Собравшиеся жители стали понемногу возвращаться домой. Не происходило ничего интересного, что можно было пересказать в пабе следующим вечером. А практически всех ждала завтра рабочая смена, перед ней стоило выспаться.
Потом в район фабричных людей прибыла карета, на борту которой была изображена стилизованная трехзубая корона и красный крест. Королевская служба коронеров.
Кучер заранее натянул поводья и остановил пару лошадей перед спинами собравшихся. К карете поспешил констебль с фонарем, в бедном квартале не хватало освещения.
Наружу выбрался коронер, вытащил саквояж. Следом на мостовую спрыгнул второй мужчина, более молодой на вид. Он также нес в руках кожаную сумку. Старший и младший коронер дождались, пока констебль посветит им под ноги и пошли к телу. Жители уважительно расступились перед медиками.
Джеки проводил их взглядом. Вытащил следующую сигарету. Уилсон с сомнение покосился на пачку. Почувствовал желание попросить у социалиста закурить. Но переборол порыв. И почти сразу от табачного дыма случился неприятный приступ кашля. Который Артур мысленно назвал отрезвляющим.
— Мистер Уилсон, а коронеры выглядят как рядовые жители города. Ничем не примечательные. Так и не скажешь, что с мертвецами работают.
— Обычных людей в мире больше, чем необычных, — рассеяно ответил Артур, оставлявший стенографические значки в блокноте.
Следом подумал, что за подобную фразу его бы уволили даже из «Ежедневной бесплатной хроники», редакторы которой были куда менее требовательными к слогу в статьях.
Коронеры осторожно сняли форменный мундир с тела. Артур подался вперед, пристально следя за их действиями. Несколько полисменов светили усиленными линзами лампами, давая возможность медиками все обследовать. Из-за хорошего освещения детали можно было рассмотреть издалека.
Прежде Артур видел мертвецов, когда получалось быстро оказаться на местах преступлений. И всякий раз удивлялся, насколько буднично выглядело тело. Словно пьяница прилег отдохнуть после тяжелого дня.
Пришлось внимательнее всмотреться, чтобы увидеть на серо-коричневой каменной мостовой более темное пятно запекшейся крови. А руки обрывались на уровне запястий. Перед тем, как отрубить кисти, убийца закатал рукава. Теперь раны оказались на виду. Мертвец лежал на животе, не получилось рассмотреть лицо. Но журналист не сомневался, что глаза были выколоты точно так же, как и при предыдущих убийствах.
Старший коронер вернулся к карете, заглянул внутрь и вытащил массивный короб фотоаппарата и треногу для него. Вновь подошел к телу, не обращая внимания на собравшихся жителей. По дороге зацепил низом треноги стоявшего на пути мужчину. Артур не мог наверняка сказать, случайно это произошло или намеренно.