Коронеры стали готовить фотоаппарат, попутно командовали констеблями, объясняли, как правильно выставить свет фонарей, чтобы получались максимально точная фотография.
Артур засмотрелся на работу медиков и не сразу заметил, как с противоположной стороны улицы подъехала вторая карета, на этот раз с короной и инициалами властвующего монарха на гербе. Полисмены.
Не дожидаясь остановки повозки, со ступеньки спрыгнул толстоватый мужчина с заметными издалека залысинами. Он быстрым шагом направился в сторону тела. По нервным движениям Артур предположил, что полисмен едва сдерживался, не расталикая стоявших на пути людей.
По обращениям констеблей журналист распознал в прибывшем сержанта-детектива Нельсона, который занимался расследованием предыдущих четырех убийств. Походило, что полисмена новость застала дома, во время сна. Он прибыл без головного убора, с всклокоченными волосами. И Артур заметил, что мундир у него застегнут неровно, на одну пуговицу выше.
Сержант-детектив сразу взялся за дело. Говорил на повышенных тонах, чтобы слышали и полисмены, и столпившееся люди. Он выбрал шестерых констеблей, разбил их на пары и направил опрашивать собравшихся. Остальных достаточно громко обругал и приказал прочесывать соседние улицы в поисках следов крови.
Артур заметил, что еще больше зевак постепенно стали отходить. Многих не прельщал разговор с полисменами. После коротких раздумий сам журналист решил остаться чтобы подслушать показания.
Стоявший рядом Джеки наклонился и шепотом произнес:
— Мистер Уилсон, я пойду. Не хочу появляться в отчетах полиции, это может быть вредно для движения.
— Хорошо. Зайди в редакцию за наградой. И если узнаешь что-нибудь стоящее, сразу же приходи ко мне.
— Договорились, мистер Уилсон. Удачно вам добраться домой.
Социалист приложил палец к поле цилиндра, попятился и примкнул к паре фабричных людей из заднего ряда собравшихся, которые постарались незаметно покинуть место преступления.
Их заметили. Констебль сделал пару шагов вперед, окрикнул уходивших и потребовал вернуться и дать показания. Но беглецы только ускорились, практически перешли на бег. И почти мгновенно скрылись из виду. В рабочих кварталах старались не иметь дело с полицией без крайней на то нужды.
Выбранные констебли начали опрашивать оставшихся горожан. Артур пристроился в конец очереди к ближней паре полисменов. Один задавал вопросы, другой записывал имена и адрес свидетелей и непосредственно сами ответы.
Когда констебли начали работу, по приказу сержанта-детектива сняли наручники с Алана. Однако уродца не отпустили. Вместо этого отконвоировали в карету полисменов и завели внутрь в сопровождении констебля. Артур предположил, что его хотели более тщательно допросить в здании полиции.
Журналист стоял достаточно близко, чтобы слушать ответы опрашиваемых. Многие соседи узнали убитого. Артур записал его имя — Эдвард Мерфи. Вдовец тридцати с небольшим лет. Работал со штамповочными паровыми машинами. Жил совсем недалеко от места смерти. Оставалось пройти всего две с половиной сотни ярдов до безопасного дома.
Коронеры сделали несколько фотографий, после чего подвели ближе свою повозку. Открыли дверь на торце кареты и совместно с кучеров в шесть рук погрузили тело. Артур знал, что теперь они направятся в городской морг и передадут убитого судебным медикам. Которые определят точные причины смерти.
После этого уже ничего интересного не случилось. Когда дошла очередь до Артура, он снова представился журналистом «Зеркала Ландариума». Честно назвал имя, рассказал, как оказался здесь и что видел. Единственное, вместо личного указал адрес редакции. Все же находился на месте преступления не как частное лицо, а представитель газеты.
После увиденного Уилсон побоялся возвращаться домой пешком. Решил переплатить, но все-таки нанять каб.
Глава 5
В шесть пятнадцать утра в дверь четы Уилсонов ударили три раза. Потом, после короткой паузы, еще трижды. Это был консьерж, который за плату в четыре пенса за месяц поднимал квартирантов из постели по утрам. Не все жильцы могли позволить себе механический будильник.
Мэри вышла на кухню и увидела склонившегося над столом мужа, быстро писавшего на листе бумаги. Артур торопился, слишком глубоко макал перо в чернильницу и оставил пару клякс на столешнице и рукаве рубашки.
— Доброе утро. Во сколько ты вернулся?
— Примерно час назад.
— И, судя по красным глазам, поспать у тебя не получилось?
— Нет. Нужно успеть записать ночные события до поезда. Не хочу переносить путешествие в Ковершайн.
— Расскажешь, что там произошло?
Прежде, чем ответить, Артур достал часы и проверил, сколько времени. До отправления поезда оставалось пятьдесят минут. Стоило поторопиться.
— Боюсь, что не успею. Я не стану брать в дорогу заметку, можешь прочитать, постарался расписать все максимально подробно. Потом вызови курьера и отправь в «Зеркало» дежурному редактору. Покормишь меня завтраком?
— Да, разумеется. Я вчера приготовила тебе немного еды в дорогу, не забудь.
— Спасибо, — рассеянно ответил Артур, снова погрузившийся в записи.
Еще раз внимательно прочитал текст. Он не планировался как финальный результат, готовый к размещению на полосе. Но хотелось известить редакцию обо всем, что удалось узнать. Раз уж повезло оказаться на месте в кратчайший срок.
Повернул лист и оставил на полях пару уточняющих комментариев. Восстановил и указал время, прошедшее между появление коронеров и сержанта-детектива Нельсона. И в другом месте отметил, что сам считает Алана невиновным.
Вскоре Мэри поставила перед мужем тарелку с консервированной белой фасолью, парой вчерашних вареных яиц и куском хлеба. Следом — кружку с горячим чаем.
— Постарайся задремать в поезде. Ехать не долго, но хотя бы час поспишь.
Чтобы не отвечать с набитым ртом, Артур просто несколько раз кивнул. Торопливо закончил с завтраком, подхватил приготовленную прошлым вечером походную сумку со сменной рубашкой и едой в дорогу. На прощание поцеловал жену и отправился на вокзал.
До Северного вокзала дошел пешком. За ночь и без того потратил слишком много денег. Чтобы точно успеть, пришлось взять более высокий темп ходьбы. В результате за время пути трижды был вынужден остановиться с приступом кашля.
К поезду подошел за десять минут до отправления. Прошел к предпоследнему, одиннадцатому, вагону третьего класса. На входе протянул билет кондуктору, который пробил бумагу специальными щипцами. На всякий случай Артур попросил разбудить при подъезде в Ковершайн. После бессонной ночи могу и не проснуться сам в нужный момент.
В дешевых вагонах места не были закреплены за пассажирами. Желавших поехать в сторону Тарткасла оказалось немного. Третьим классом, по крайней мере. Кроме журналиста насчитывалось едва ли десять человек. Артур выбрал место возле окна, зажал между собой и стенкой вагона сумку. Для большей надежности обмотал лямку вокруг руки.
Со своего места увидел, как кондуктор подал сигнал обер-кондуктору, что вагон готов к отправке. Специально для этого через весь поезд была протянута сигнальная веревка. Спустя пару минут ощутился рывок. Паровоз пришел в движение.
Уснул Артур еще до того, как поезд покинул пределы Ландариума.
***
Прежде Уилсон бывал в Ковершайне исключительно проездом. Одноименный университет входил в пятерку лучших Альбии Матры. В нем учились лишь отпрыски лордов, высших военных чинов, промышленников и самых богатых торговцев. Слишком престижно для семьи Уилсонов. Родители Артура были людьми в общем-то состоятельными. Но недостаточно, чтобы позволить учебу сына в Ковершайне.
Поезд выбился из расписания и прибыл на перрон в десять ноль пять. Однако Артуру это оказалось даже на руку — встреча с профессором назначена на полдень. Журналист вышел из вокзала и направился в сторону центра городка.
Аарон Дэвис с кафедры философии жил в квартале, где традиционно селились преподаватели, работающие и вышедшие на покой. По дороге к дому профессора Артур остановился на пешеходной аллее. Нашел свободную и сухую лавочку, на которой можно было дождаться назначенного времени.
Поднял голову и осознал, что смущало его с момента выхода из вагона. Белые облака и слепящие с непривычки солнце. В окрестностях не располагалось крупных предприятий, способных затянуть небо дымом из печей и топок паровых машин.
Там же Артур перекусил. Больше для того, чтобы освободить сумку, чем от действительного голода. Еще и побоялся, что если будет сидеть без дела, то снова уснет.
Дождался, пока до встречи останется четверть часа. Поднялся, стряхнул со штанов хлебные крошки. Сориентировался, нашел нужную сторону и отправился на улицу памяти герцога Гогтшира, дом двадцать два.
Преподаватели ковершайнского университета жили в аккуратных одноэтажных коттеджах. По сравнению со столицей расстояние между домами казалось Артуру очень большим. Вокруг многих были разбиты сады. Вместо заборов вдоль тротуара тянулась невысокая, по пояс, живая изгородь.
Подойдя к нужному номеру, Артур невольно замер на месте. Во двор профессора Дэвиса вели декоративные ворота, созданные из врытой в землю гигантских размеров нижней челюсти океанического левиафана. Журналист не удержался и провел ладонью по гладкой бело-желтой кости.
Часто торчавшие зубы длиной в полтора-два фута казались непропорционально маленькими для существа таких размеров. Пока ученые-ихтиологи и биологи не пришли к однозначному выводу, чем питались левиафаны на глубине. Либо одни виды пожирали другие. Либо в океанических толща скрывалось крайне много неизвестных науке рыб.
После мгновения любопытства Уилсон переборол себя и направился к двери. Надавил на кнопку механического звонка. В глубине коттеджа послышался перезвон нескольких колокольчиков.
Достаточно быстро дверь открыла немолодая женщина, судя по платью и белому переднику служанка. Артур приподнял котелок в более формальном, уже отчасти устаревшем, приветствии.