— Да чего там думать-то? Да с вашим опытом… Сами ж про себя вон чего рассказываете. Мигом сгоняете и разрулите все! Нет?
— Экий ты быстрый! Мы ещё ничего не решили — а ты запряг уже! А расслабон после дороги?
— Время не ждёт — люди там в беде! Ждут! Вернешься — всё на порядок лучше организуем. Даю слово! И полян у и отдых с расслабоном. Сам не против! И не зажильдим, не сумайся. «Мы, Русские — своих не обманываем!» - помнишь, поди, откуда слова? Ну и вот! Сам пойми — на хрена мне тебе сейчас порожняк гнать? За свои слова Отвечаю. И за людей — своих. И ты своим станешь, нашим. Сам видишь какая банька у нас. И люди душевные. Обедать сядем — сам всё поймешь. Уже, как про вас узнали — какие люди к нам вот-вот пожалуют, вся кухн я на ушах. Расстарались! Заце́ните.
— Да, банька у вас зачётная, не ожидал в натуре. Здесь, блин, в тропиках — и такое!
— Ты сам-то, надеюсь уже вкурил, как ты говоришь, что главное богатство тут не ресурсы канальные — а люди?
— Ну… да, есть такое. Ну допустим, сходим — куда дальше тех людей, сюда сразу тянуть?
— Вот это вторая часть задачи — туда, откуда они прибыли, доставить. К Анне! С собой, сам решай кого из своих возьмешь. Я от себя тоже дам своего человека. Понаблюдать… С той группой прямой контакт устанавливать надо, говорю же — посмотреть, что там и как у них, рассказать про нас. Не по радио — в реале задружиться. Кто лучше справится как не вы? Судя по вашим-то рассказам, а? По радио — одно, отчёт само собой, а своим глазом совсем-совсем другое может оказаться. Решишь к ним прислониться — дело твое.
К себе слишком уж тянуть не буду — сами решите где вам лучше. С кем. И у кого. Не вы первые — всеми всегда выбор даём. Только я так понял: во главе там баба молодая, крутая донельзя. Круче — только у страуса яйца. Под такую, как она — в ряды, становиться… Запряжёт… Короче, сам решай на месте.
— Оно как! Ловко ты рамсы раскинул. «Пойди туда, не знай куда, сделай что сможешь, но сам к тем пойти под крышу не захочешь». А я, пожалуй, и соглашусь! — а сам внимательно на тётку-Оператора смотрит.
А та лишь молча одобрительно кивает, но в наш с ним мужской разговор сама не вмешивается. Понятно всё с ней: если у нас останутся и вольются — отказаться невозможно, как потом в глаза-то смотреть? Да и людей, а, тем более, земляков и соотечественников, и вправду выручать срочно надо. Ну а раз больше некому — чего уж там тянуть?
— На что? Пойдешь? Посмотреть как другие живут?
— И это — тоже. Мне все по приколу. Главное чтоб движуха была. Дэн, Вирама — ком хие, сюда двигайте, дело есть, потрещать по-мужски надо!
В общем сладилось у нас. Сначала хотели они всей своей группой на яхте идти, посоветовались, и по-другому перерешили. Людмилу Борисовну, они ее Нитко й почему-то называют, китаянку Лианинг и Дэниэла они тут у нас оставят, как малопригодных в возможных боях, ну и молодых девушек, они их юнгами называют, обоих, а с ними от нас полька Виолетта отправится. Наблюдателем. Сама причём вызвалась, добровольно. Да, понимаю, она тоже никоим боком не военный специалист, но наш она человек, ей — уже доверяю. И зарисует, что сможет по пути, и замеры сделает, потом все на карту нанесем, да и переговоры с Анной и, кем еще там придется, грамотно проведет.
Пообедали они плотно, снабдили их патронами к чему у них недоставало, продовольствия в дорогу с запасом дали и в добрый путь, алга! Хаерле Юл (тат.) — счастливого Пути пожелали.
Проводили, ручками помахали яхточке «Шатун», и за свои дела.
А у меня поставка по плану приближается. И командировка, теперь уже своя, личная — на Зеланд. Пилар вот-вот вернется, уже на связь выходила, скоро, на подходе уже. Сменимся мы — Толя, наш радист сюда вернется — а я взамен туда отправлюсь. Не то чтобы без меня не справятся, нет, но сидеть на месте уже грустно скоро станет. Шило в одном месте не даёт. Вон люди сколько всего в пути повидали. Но у них весь квест от начала до нас вынужденно приключился. И своего надежного угла доселе не было, с их первых островов их недруги выжили, а у нас тут им нравится, хорошо вижу — это заметно.
Ну посмотрим-поглядим, как всё срастётся. Хотелось бы… и яхточка у них скоростная, парусная, и команда о-го-го какая непростая подобралась… Ну и как люди они — неплохие, по всему видно. В последний момент Люка еще с ними напросился. А что, отпустил — удерживать не стал, и за ним «пани Фиалка» присмотрит, и ей самой спокойней с малознакомыми, да и с радистами тамошними парнишка накоротке переговорит, глядишь бесперебойную связь с той группой и наладят совместно. Одни глаза хорошо, а две пары — всяко лучше! Растут тут подростки, быстро взрослеют, под крылом не удержишь — пора и ему самому здешний Мир посмотреть.
День Двадцать Восьмой-5. Дележка по-братски
Мумбай и Имир, рейдеры гр. Кота, начинающие народные «дипломаты»
(разговор в пути с командой кораблика Маши и Ивана из группы Стаса)
— Да, понимаю. Не все пока и медленно, но я учусь — у меня хорошие учителя. И Имир, вот он, и Никол, и Халил, он на Зеланде старшой. И нет, не боялся. А чего мне бояться-то? Рядом надежные друзья — выручат! В любом случае задачу надо было выполнить. Ну исцарапал, ничего страшного — не сожрал же? И раны на теле воина только украшают! А что варан — такой же крокодил, ловили мы их дома на Нигере. И ели. Вкусно! Как кура. У вас, кстати, куры водятся? У нас на Дом е есть! А раны… Видите как заживает все? А потому что нас так учили — съел врага и стал сильнее. И Имир — ел и вылечился. Я — воин. Мое племя может мной гордиться! Какое? А оба — и то, что на Земле осталось, и здешнее, нынешнее — с острова Дом.
— Имир, а чего это он говорит — вы себя что, Племенем считаете? Не попутал?
— Это ему так привычнее. А то еще договорится до того ка к по-немецки вождь будет. Бригадир и ладно. А бригаден- вождем…Ну нафиг! Группа как-то тоже не то, что мы в детсаду что ли? У меня жена на Земле осталась — вот она воспитатель в группе. Потому и непривычно. И еще наш глава Кот шутит постоянно что на Доме у нас «колхоз и деревня Котовка». Во всяком случае у нас все дружно и весело делается. Новичкам такое поначалу сильно непривычно, но, гляжу, и у вас, Маша, что-то похожее?
— Да, это так, Володя. Извини — Имир. А чего достигла ваша группа?
— В двух словах так сразу и не обскажешь. Давайте-ка так сделаем, я вам с лучше Мумбая начну. Он попал на здешние Острова практически неграмотным! Да-да, не удивляйтесь. Что-то там писали ему на коммуникаторе, а он даже толком прочитать не мог, родного письменного не знал, арабский, что там у них в ходу и на котором Коран записан, не доучил, только с пятого на десятое, разговорный французы-учителя свой только-только вбивать в тугие негритянские мозги стали, так он и его в совершенстве не знает, но вот как попал сюда — не оплошал! Какое там — справился. Однако и сам выжил и девчонок своих, что к нему попали, сколько мог — тянул, охотился и рыболовствовал. До той поры пока они все вместе, всей их группой глупо в плен не попали. Да что там в плен, фактически в рабство, и не просто так, а аж к черным расистам! Да-да, встречались с подобными? Вооот! И там сумел выстоять, не поддался, наотрез отказался с черными против пленных белых рабов выступить и был избит и наказан. Зато теперь вот с нами он — малийский рейдер русско-испанского сообщества. Хотя, на настоящий момент кого только у нас нет!
Но, все по порядку. Судя по всему эти острова очень похожи по климату и растительности на его родину. Есть и отличия, именно что островные, но где-то близко. Так вот, он не только охотник — он ещё умелец, и из местных веток и знакомых вьющихся растений такие постройки нам соорудил — Шедевр народного творчества, это видеть надо! Для кого-то может и место «уединения», сами понимаете, о чем я, а на сторонний взгляд — произведение искусства и местного зодчества.
— Мы тоже мебель и матрасы плели на острове Русском — нашем первом острове. Потом, правда что-то упустили, не стали продолжать… Но любой опыт полезен, тем более такой! А он нам может показать что он и как делал?
— Мумбайка, ты как не против — покажешь? Видите, согласен. Если будут в пути еще краткие остановки — нарви веток, покажешь примерно и наглядно что и как ты делал — видишь, коллегам интересно. Может и им пригодится. А что да как правильно под каким углом к ветрам разместить и я нарисую, все ж таки, какой-никакой инженерный опыт есть.
Интерлюдия: Редисыч (воспоминания о будущем)
— Если бы ты мог взобраться на спину странствующего альбатроса, малыш, обнять его крепко за шею, как Нильс своего доброго друга — гуся Мартина, и вот как ты меня сейчас, сильные крылья подняли бы тебя высоко-высоко над громаднейшим архипелагом. Но будь внимателен, малец, когда, расправив крылья, альбатрос будет планировать часами, не делая взмахов. Не позволяй себе уставать! Лишь во время взмаха он открывает окна времени. И то не всем и не всегда. А только под настроение. И тут уж не прозевай, не прощёлкай клювом как глупый пингвин! Возможно, он, этот альбатрос, покажет тебе кувыркающуюся на тренировке Ксюху с повязкой на глазах на ее острове, а возможно заглянет в провал на острове Русском, где Стас с Генкой-малым раздевают «буханку» или, пришлет ураган, разбивающий об острова жалкие скорлупки покорителей океана.
— Дядь Редисоч, а Аннушку и Кота он покажет?
Редкие взмахи делает альбатрос, изредка укоризненно поглядывая на непоседливую ношу, ерзающую на спине. Он не решает, что показывать, лишь может крыльями развеять пелену времени, где она тоньше. Величавая птица быстро заскользила вниз, к островку, похожему на сердечко, если смотреть с противоположной стороны, а так, больше напоминающему пятую точку с хвостиком песчаной косы у талии; или даже редиску. В начале косы, по пояс в воде, с дугой изогнувшимся удилищем, мужик отчаянно пытался не дать уйти крупному улову. Прорывались даже обрывки фраз про японскую тарань, грёбанного пеленгаса и жужжание бешено сматываемой лески. На берегу стоял разложенный рыбацкий стул и нехитрый рыбацкий инвентарь. Только вот берег за спиной увлеченного рыбака был уже не тот…