насколько землянка «экологичнее» и говорить не приходится.
Так что разметав свой шалаш я взялся за лопату. Копать было тяжело. Грунт тяжёлый, множество камней. Но я старался. Ну а то, что камни, так это даже и хорошо. Крепче стены будут, ха-ха-ха…
До вечера успел только сделать основание будущей землянки. Площадку где-то три на три метра. Если верхний край вгрызался в склон примерно на полтора метра, то нижний, пришлось даже подсыпать.
Ленка приготовив на костре свой рис предложила мне поесть. Я сначала, вроде как, гордо отказался, но она так посмотрела на меня, что я понял: с ней что-то изображать из себя не стоит, и сдался. Порубав рисовую кашу (вот бы к ней мои селёдки как славно подошли бы!) я вежливо поблагодарил её и вернулся к работе. Элен же, помыв котелок, неожиданно присоединилась ко мне. Молчком подошла и голыми руками начала ковырять камни из земли. И, знаете? Вот реально у меня к ней отношение поменялось. Она не безнадежна! Так что, если я ничего вслух и не сказал, но посмотрел с одобрением.
А вечером, когда при свете костра я изучал Наставление и разбирал-собирал наган, пытаясь понять его устройство (ничего сложного, как и ожидалось. Но изучить было всё-таки нужно), она подошла ко мне и предложила объединиться. Вот это поворот!!!
Д-31. У чужих берегов? ч.4.1. Экипаж и Пассажиры катера «Татарин»
(Попали?!!! Как это? И, куда?)
Капитан буксира — Халит Шагитович
— Машина, самый малый!
Что до́лжно делать в экстренной ситуации на совсем незнакомой капитану и его экипажу акватории? Правильно! Первым делом необходимо оглядеться, ну и здраво оценить реальную обстановку. Поискать приметные ориентиры. Может с лоцией что стряслось… В Лоцию верь всегда, как в основной речной Закон, ну, почти всегда… Но и на свою собственную чуйку непременно полагайся. Она-то уж точно не подведёт! Не-не, она-то не должна бы… Хотелось бы в это верить…
Ну да, мало ли что и как? Ну а как же иначе-то? Только так и надо. Глушить мотор посчитал пока что неверным, всегда это успеем. Судя по цвету воды — тут глуби́ны для нас вполне достаточные, да и течения не слабые явно есть, но обороты судового двигателя сразу же решил уменьшить. На на самый малый и экономный режим перевёл. Надо будет — и совсем их вы́ключим. Когда уже начнём своё горючее экономить. Сурово так, вплоть до полной остановки двигуна. Пока-то всё ещё полные баки… И заначка, при том, в закромах имеется. Не без этого… Какой же я буду речной капитан, да без до́лжной заначки горючего? Вдруг куда-то ещё сгонять надо срочно, а заправиться на базу бежать некогда, а у меня она — есть… Не много, правда, ну так на то и смекалка, чтоб она была. Всегда!
Портовое Речфлотовское Начальство дало нам накануне ЦУ — вот мы и порадовались, да и зали́лись по полной. Самой полной. И сверх того — тоже. Занесли кучтанэч (подарок — тат.) ребятам-заправщикам, и вот… Не впервой, чать… Они нас знают, мы — их… Языками трепать никто не станет, вот и… Грех же от такой «халявы» отказываться, мол, «и своего хватит». Ну уж нет. Дают — бери! Все это знают. Убежать всегда успеем… наверно. Было б только — куда. А запас — он запас и есть. Улетит, и не заметишь. Вдруг кого-то из гостей катать по реке Волге пришлось бы? Бывало уже с нами и такое. Ка-а-ак подопьют… Помните, поди, гонки волжских параходов-то из «Жестокого Романса»? Вот-вот, что-то такое.
И торопиться нам теперь уже и некуда. Вообще, некуда. Начальство наше Речфлотовское — оно точно где-то явно не здесь, оно уже и подождёт. Где? Да там, где оно осталось. Надеюсь тут вместе с нами его и близко не окажется… Совсем! И, потому-то, оно уже и может ждать нас ещё доооолго. Столько, сколько уж сможет… Прежде чем шорох наводить и в истерику впадать, рассылая истошные и напрасные матюки во все стороны. И, что-то усиленно так подсказывает мне, что одним лишь выговором, если выпутаемся благополучно из этой вот нелепой ситуации, мы уже не отделаемся… Накажут сурово. Это у них запросто. Да это-то пусть… Вот именно, если. Но и это для нас теперь волвсе не главное. Они ж теперь далеко. Главное для нас — сохранить и людей, и, само собой, судно на плаву и на ходу.
Вот понять… Где мы и что с нами — тоже ж, важное дело.
Решил я так: на самом малом экономичном ходу приблизиться к ближайшему островку. Их тут немало, в округе. Конечно, получится если так сделать, а получиться у нас непременно должно́, тут глубоко, близко подберёмся, практически что в берег-то и уткнемся. А уже там — бросить якорь возле него, да и осмотреться надо. Обстоятельно и тщательно осмотреться. Что тут вокруг да как. Вот тогда и машину выключим. На время… И призадуматься… С чего да вдруг — с нами, и такое? Ничего ж не предвещало, и даже чуйка ни у кого не сработала. Ни у меня, ни у кого-то из команды. Внезапно как-то это всё…
Капитан любой подводной лодки, окажись и он в подобной нам ситуации, наверное, точно скомандовал бы: Осмотреться в отсеках! Ну так у нас-то не под водное судно, а очень даже над водное! На дно мы точно НЕ торопимся, никогда. Почему-то… Кхе… Это вам странно, нам — нет. И, ещё скажу: экипаж у нас — небольшой. Зато все, кто есть — свои обязаности знают на отлично!
Викто́р и так в машинном постоянно находится. Как крот в родной норе. Подышать свежим воздухом и то редко на палубу выходит. Была б какая течь в трюме, или ещё какие-то важные неполадки с механикой — тут же доложил бы. Скрывать бы такое он бы не стал. Или сам, или через переговорник. У нас с этим строго дело поставлено, скрывать нечего, под воду уйти или сгореть проще простого, если что не так.
И Алина, внучка, как только чуть-чуть светлее стало, и сама она от этого нелепого временного «сна» очнулась — к Сабине в мою каютку рысью кинулась. К самому своему и нашему дорогому сокровищу, как она там, малявка- кэшкэне? Салям, наш матрос, так и он также, и тоже без всякой команды — на меня лишь глянул, и сразу же все палубные и трюмные помещения побежал осматривать, всё ли там у нас в порядке. Команда! Горжусь! Я ж не шучу нисколько — как один механизм мы, с полуслова и полувзгляда. Я только подумал — а они уже исполняют. Ну а мне, стало быть — внешнюю обстановку оценить остаётся. По должности положено. ну а уж раз положено — ешь, в смысле — выполняй. Чем я и занимаюсь.
И, наверное, собрать всех на палубе вскоре сто́ит — посоветоваться точно не помешает. Рассказать, что да как. Все мы теперь где-то… Вместе. Катер и команда. В незнакомом никому из нас месте. Так что самое тревожное состояние на борту. Так и буду считать, пока хоть что-то лучше не проя́сниться. Не совсем уж боевая, или там пожарная, тревога, но где-то очень уж близко к тому. Да, конечно, все, самые важные для всех нас решения, принимать именно мне, и брать на себя всегда ответственность тоже мне же, то так. Потому как я тут Капитан, но и людей иногда послушать не помешает, может что-то дельное и они подскажут. Да и вместе мы теперь в одной непонятной жо… жизненой ситуё́вине. Неуверенно в ней находится и некомфортно — по себе чую. И чувство это меня не подводит никогда, раз уж такое — жди неприятностей. Когда и какиих — и сам пока не знаю.
Уж очень вокруг как-то не того… по ощущениям. Шли-то мы к заветной знакомой стоянке в первой половине дня, почти к обеду туда уже и прибыли бы. Столы б там накрыли, «поляну» для гулянки начальственной, то да сё. А тут-то почему-то вокруг нас вновь раннее утро разгорается… Куда остальной день мимо нас улетел? Был ли он? Да и берег знакомый, похоже, тоже где-то не здесь. Туда же, исчез… Ну и дела…
Да и просторы тут… НЕ речные. Совсем не речные, не они! Оромные водные пространства вокруг. В Волжско-Камском или, Куйбышевском, как его ещё традиционно называют, водохранилище, просторы-то тоже, конечно, велики. Берега-то ох и далёко друг от друга раздаются. Да, порой, так, что в иных местах их с одного до другого и не видать волвсе, что левый, что правый. Как в настоящкем море там себя ощущаешь, но, по сравнению с тем, что вокруг здесь и сейчас вижу… Всё ж отличается! Всё! Как понял? Горизонт-то тут другой… И, как погляжу, вовсе и напрочь мне незнакомый, как и островки эти, те, что видим поблизости. В дальнем далеке и ещё вон там и там они есть. Но нам и тех, что тут, пока что, для начала, достаточно.
Попробуем сравнить? Ну а что ещё нам остаётся? Наблюдаю за морской акваторией, а сам тяжкую думу думаю…
В древние времена и наша Кама имела несколько названий. В том числе ее называли Иделем (как и одноименный город на её берегах). У разных соседних народов бытовали и такие её топонимы: Буджим-кам (удмурты), что значит «белая река», Шур Атал (чуваши), Чолман-вис (черемисы и татары-булгары). Но тут-то расстояния больше, много больше… чем там у нас.
Волгу-то нашу, Итиль-реку, я хорошо знаю, особенно свой её участок. Изучил уж, назубок знаю. За столько-то лет, что я по Реке хожу. И по карте знаю, и так, своими глазами. Опыт! Да и нижнюю Каму, тоже. Чать, знакомо и там, мне и нашему катерку, всё. Абсолютно всё, и это не шутка, на самом деле так. И островки все — тоже, и большие, что много лет уже сформировались, и все малые, временные. Много где были и трудились вместе. Исходили всё тщательно, вдоль и поперёк, и много раз. В нашем порту практически с закрытыми глазами соорентируюсь, все мели и глубины, все створные знаки по берегам, все бакены и прочую водную обстановку за столько-то лет работы на воде окрест назубок выучил. Да не только я один, вся команда. В любую погоду и время года соорентируюсь.
Но вот то, что здесь наблюдаю… Это ж ну ни в какие ворота! Как-то не так всё,