Она торопливо выхватила из сумочки новенькую визитку – отпечатала партию перед командировкой. И протянула девочке:
– Вот, здесь все указано.
Нюта с важным видом взяла визитку и положила в карман куртки:
– Спасибо, я передам папе. А сейчас нам с Барсиком пора домой, до свидания.
Она развернулась и покатила коляску с Базилем по заснеженной улице. Люся стояла на перекрестке и смотрела ей вслед. Базильку, оказавшегося Барсиком, было ужасно жаль.
Прелести деревенской жизни
Соседи на смежном участке уж очень шумели. С раннего утра от них доносились взвизгивания дрели, стук молотка, громкие голоса. Ближе к полудню стали подъезжать машины, хлопали ворота, послышались первые умца-умца-тыц-тыц.
Люся перебралась из кухни в спальню, оттуда звуки готовящегося празднества не были слышны. Погрузившись в работу с документами Анны Павловны, Люся позабыла о времени. И отвлеклась только на настойчивый звонок телефона.
Номер был незнакомым. «Кого еще распирает в выходные?» – Она хотела было сбросить вызов, но вместо этого машинально нажала «ответить».
– Здравствуйте, – приветствовал ее мужской голос, – прошу прощения, Людмила Александровна? Вас беспокоит Виталий Романович Стрешнев, я отец Анюты…
«Какой еще Стрешнев? Какая Анюта? – В первые мгновения Люся была уверена, что ее с кем-то перепутали. – Анюта? Может, это Нюта? Базилька! Ну, конечно, я же сама визитку дала!»
– Добрый день, Виталий Романович, – она слишком поспешно ответила и задохнулась от волнения, – я прошу прощения, мы познакомились с вашей дочерью случайно, дело в том, что ваш кот…
– Да-да, я понял, – он не дал Люсе договорить.
«Это невежливо, – подумала она, – хотя кто бы рассуждал о вежливости… сама навязалась, к девочке пристала на улице!»
– Барсик любит ходить по гостям, – спокойно продолжал Стрешнев. – Его знают на нашей улице. Видимо, он отправился исследовать и соседние. Независимый кот, бесстрашный, вот и пострадал.
– Мне так жаль! – подхватила Люся. – Я была в командировке, а когда вернулась, Барсик не пришел как обычно. Он ведь ко мне каждый день приходил, но никогда не оставался ночевать. Сразу было понятно, что домашний. Его наверняка рабочие прикормили, которые у меня ремонт делали. Я пыталась разузнать, чей он, не будешь же по домах ходить, а я мало кого знаю, сочтут за чокнутую… – «О боже, что я несу!» – С Нютой мы случайно встретились, я увидела Барсика, в каком он состоянии, и предложила помощь, – она шумно выдохнула, – так что обращайтесь, если надо к ветеринару съездить. И у меня кое-какие принадлежности кошачьи остались, может, заберете?
– Давайте дождемся его выздоровления, – ответил Виталий Романович. – Вдруг он снова к вам в гости придет. – Он замолчал, Люсе даже почудилось – смутился. – Но если он вам мешает, то…
– Нет-нет! – испугалась она. – Что вы! Наоборот! Мне даже показалось, что мы сдружились. Вы не стесняйтесь, я реально готова помочь, вдруг вы заняты, на работе и все такое… Мы живем-то почти рядом, считается, что на другой улице, а на самом-то деле два шага.
– Мне Нюта сказала, вы же в доме у речки? Я из окна вижу крышу вашего дома. А мы – наискосок. Очень приятно познакомиться, – спохватился он.
– И мне, – Люся плечи расправила, будто груз сбросила, – заходите в гости, пожмем друг другу руки.
– Благодарю за приглашение. Постараемся зайти. Вы сегодня дома?
– Да, – машинально ответила Люся и сразу же испугалась. С утра в пижаме, волосы кое-как в хвост убрала, чтоб не мешали; пригласить гостей в дом, где жилыми можно условно считать кухню и спальню – вот сейчас мама точно не одобрила бы! Это ведь не кота принимать, с Базилем Люся на одной кровати валялась и, можно сказать, из одной миски ела. Виталий Романович, пожалуй, не согласится на такие условия…
– Вы заходите, конечно, – залепетала она, – правда, у меня еще не совсем завершен ремонт… Но кухня большая, места хватит.
– Не беспокойтесь, я на минутку загляну, – успокоил ее Виталий.
Нажав отбой, Люся схватилась за голову: «какой кошмар!» и побежала на кухню. Громыхающая попса от соседей пригвоздила ее к полу. Она выглянула в окно: за забором гуляли мощно, все окна в доме ярко горели, во дворе пылал костер, дымилась жаровня или мангал – не разобрать, у костра топтались человек десять – танцевали, наверно. Длинные тени метались по двору, прыгали по стенам дома, взбирались на забор.
«Ну, пусть люди веселятся, тебе-то что». – Она отвернулась от окна. Окинула взглядом кухню: так, чашку из-под кофе помыть, со стола смахнуть, полы быстренько протереть, плита чистая.
Управилась с уборкой минут за десять, потащила ведро в туалет, поскользнулась, чуть не упала, выплеснула воду на пол. Чертыхаясь и подпрыгивая, побежала на кухню за шваброй. На устранение потопа ушло еще минут десять. Возвратилась на кухню, и тут внезапно раздался взрыв…
Люся присела на пол, закрыв голову руками:
– Ой, мамочки!
За окном полыхнуло и рассыпалось радужными искрами.
– Ешьтвоюмедь! – Это соседи устроили фейерверк прямо во дворе. – Они там что, кремлевскую пушку притащили?!
Снова грохнуло, стекла зазвенели и вдруг пошел обстрел канонадой – с воем и посвистом.
«Только бы дом не сожгли», – с тоской подумала Люся и, вспомнив про телефон, побежала в спальню. Конечно, из-за салюта она не услышала звонок.
Виталий стоял за калиткой. Она, как была, в пижаме, лишь куртку сверху накинула, выскочила на крыльцо, оскальзываясь на снежной корке, побежала открывать. От соседей ревела музыка, несло дымом, рвались в небо китайские шутихи.
Люся распахнула калитку, она не сразу рассмотрела пришедшего. Очередная ракета взмыла в небо, на краткий миг осветив улицу и двор, алые сполохи выхватили из мрака лицо мужчины – не запомнить.
– Здравствуйте! – крикнул он. – Я Виталий!
– Добрый вечер! – Она посторонилась, приглашая. – Проходите!
Гость помялся, но все-таки решился и последовал за ней в дом. В прихожей зажегся свет, и Люся рассмотрела гостя: худощавый, лицо самое обычное, короткая стрижка, не за что зацепиться.
Гость тоже рассматривал ее – Люся отметила: «Вот, пожалуй, „особая примета“: глаза внимательные, взгляд острый», – она смутилась, вспомнив о пижаме:
– Проходите на кухню, я сейчас, – метнулась в комнату, стащила пижаму, натянула толстовку и джинсы – не особо, но лучше.
Гость был на кухне. Стоял и смотрел в окно.
Люся кашлянула.
– Часто они так отмечают? – спросила.
Виталий обернулся:
– Случается у них. На Новый год чуть дом не сожгли. Ракета из фейерверка на крышу упала. Я, честно говоря, потому и вышел из дома, чтоб присмотреть за ними. И вас предупредить.
– А меня на Новый год здесь не было, я у подруги отмечала. Оказывается, опасно дом оставлять, всякое может случиться. И воры – не самое страшное. Присаживайтесь, пожалуйста. Я кофе сварю.
Он слегка улыбнулся:
– С удовольствием!
Фейерверк кончился, началась драка. Гости и хозяева метались по двору, послышался звон разбитого стекла, заорала сигнализация. Женский визг дополнил какофонию.
– Караул!
На заборе показалась чья-то темная фигура, человек тяжело перевалился и рухнул в снег.
Люся резко распахнула окно:
– Что случилось?
Виталий аккуратно оттер ее плечом, взобрался на подоконник и прыгнул вниз. Люся видела, как под забором шевелится темная масса – человек силился встать, видно, не получалось. К нему добрался Виталий, подхватил, помог подняться, прислонил спиной к забору.
– Что там? – крикнула Люся.
– Вызовите полицию! – вдруг завопил человек.
Людмила трясущимися пальцами достала телефон и набрала вызов.
Ей скоро ответили, и она, сбиваясь, начала рассказывать о драке у соседей и человеке, упавшем на ее участок.
Пока она говорила, Виталий привел вдрызг пьяного, полураздетого мужчину. Рукав его свитера был разорван и пропитан густой черной кровью. На руку было страшно смотреть.
Виталий усадил его на кухне, он держал руку на весу, кровь капала на чистый новый ламинат. Мужчина бормотал неразборчиво. Люся, спохватившись, бросилась к шкафчику, отыскала аптечку. Виталий забрал у нее перекись водорода и начал умело обрабатывать рваную рану пьяного – от запястья до локтя.
У Люси нашелся бинт, Виталий перебинтовал рану и попросил Люсю заодно вызвать «Скорую».
Она вызвала.
Полицейский патруль и «Скорая» прибыли почти одновременно. Врача встретила Люся и сразу отвела к раненому. Полицейскому патрулю буйные соседи не открыли, из-за забора доносилась смачная ругань и угрозы «позвонить куда надо».
Лейтенант Скворец А. В., узнав Люсю, нарочито нахмурился:
– Вы вызвали?
– Да, у меня на кухне сидит раненый, он попросил.
Полицейский опросил свидетелей – Люсю и Виталия. Хмурился, слушая пьяного пострадавшего.
Вдруг через забор полез еще кто-то, Люся увидела первая, как еще один сосед оказался на ее дворе. Этот был в куртке нараспашку, но без шапки. Крупный, плешивый и страшно разгневанный. Он встал под окном и грозил Люсе кулаком. Потом запустил снежок.
Лейтенант, услышав стук, встал со стула и подошел к окну.
– А! – заревел мужик. – Шалашовка! С ментом крутишь! Подпалю!
Люся испуганно отпрянула от окна. Лейтенант метнулся на улицу. Виталий тоже выглянул в окно.
– Жорик, ты чего бузишь? – спросил спокойно.
– Романыч? Ты тут? – удивился пьяный. – Извиняй.
К Жорику подлетел Скворец А. В. и уложил в снег. Достал рацию, вызвал напарника: «Пакуй этого».
Как только дебошира повели в полицейскую машину, из соседнего двора выбежала женщина и завизжала на всю улицу.
Полицейские наконец получили доступ на территорию буйных соседей. Люся металась между раненым, доктором, лейтенантом и Виталием, и в голове у нее все это время было пусто-пусто. Одна мысль пульсировала: «Неужели это все на самом деле происходит…»
Когда, наконец, раненого увезла «Скорая», а соседей угомонили полицейские, Люся устало опустилась на стул на своей изряд