Несмотря на многолетнюю приверженность затворническому образу жизни, Свете нравились её вечерние прогулки по бульвару, растянувшемуся полосой зелени в самом сердце немаленького города. Ей нравилось смотреть на влюблённые парочки, милующиеся на выкрашенных в синевато-серый цвет скамейках. На оживлённо беседующих и прикармливающих голубей бабушек. На молодых мамочек, неспешно толкающих перед собой детские коляски. И даже многочисленные бегуны, велосипедисты и роллеры нисколько не нарушали эту спокойную, укрытую листвой раскидистых деревьев идиллию.
Мысли Светы текли плавным, ленивым потоком, однако вскоре она снова задумалась о том странном наваждении, которое охватило её вчера, когда они с мамой были на набережной. Подумала – и невольно нахмурилась. Ну вот почему ей не живётся спокойно? Почему люди настолько непостижимо глупы, что почти никогда не дорожат тем, чем им посчастливилось обладать, не приложив к этому огромных, мучительных усилий?
Да, пусть их с Антоном отношения держатся вовсе не на трепетной любви или пылкой страсти. А на дружбе их родителей. Во многом – на инициативности и деловой хватке её матери. В какой-то степени – на неприхотливости и покладистости самой Светы. И ещё, наверное, на привычке, удобстве, необходимости иметь семью, наконец… Но, учитывая, что к такому положению вещей, насколько могла судить Света, рано или поздно приходят все семейные союзы, это было не так уж и важно.
…А она, дурёха, просто-напросто разучилась ценить то, что имела. Привыкла, понимаешь ли, что рядом с ней есть такой мужчина. Которого, раз уж на то пошло, она не особенно-то и заслуживала. И ведь останься она сейчас без Антона – ох и наплакалась бы! А если бы попыталась найти себе кого-то похожего на него… Ну-ну, удачи, как говорится.
Света вздохнула, поправила на плече ремень от сумки и зачем-то прибавила шагу.
Как обычно, не дойдя несколько метров до широкой, расположенной прямо посередине бульвара цветочной клумбы, она свернула на хорошо утоптанную тропинку, задела ладонью ветку знакомого куста и перешла дорогу. Вот её неприметная пятиэтажка и тихий, тенистый двор. Вот её второй, если считать от этого края дома, подъезд с чуть покосившимся крыльцом…
– Мя-я-я-у… – услышала Света, едва у неё за спиной стукнула закрывшаяся железная дверь.
Девушка замерла, напрягая слух. Звук доносился откуда-то сверху. Кажется, даже с её, четвёртого, этажа.
– Мя-я-я-у…
Мяуканье было тоненьким и слабым и, похоже, принадлежало маленькому котёнку. Света помедлила ещё немного и, уткнувшись взглядом в пол, начала нерешительно подниматься.
– Мя-я-я-у! – раздалось совсем рядом, когда она добралась до двери своей квартиры. Видимо, котёнок находился на пролёте между четвёртым и пятым этажом, но поднять голову и обернуться Света так и не решалась.
– Мя-я-я-у!
Ей показалось, что теперь, когда зверёк увидел её, мольба в его голосе зазвучала ещё отчаяннее. Ощущая, как забилось её сердце, Света только с третьего раза вставила ключ в замочную скважину: вспотевшие руки противно тряслись.
– Мя-я-я-у! Мя-я-я-у!
Коротко скрежетнул замок, отрывисто клацнула дверная ручка – и Света поспешно шагнула внутрь. Бросив сумку на пол, а пиджак с ключами на пуфик, она, не оглядываясь, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Дыхание вырывалось из груди судорожными, неровными толчками.
– Мя-я-я-у! – вновь донеслось из подъезда.
Света, оцепенев, уставилась невидящим взглядом в кухонную стену напротив.
– Мя-я-я-у!
– Чёрт! – вполголоса выругалась она. Развернулась, открыла дверь…
…И сразу же увидела его. Чёрного, с белой грудкой и белой мордочкой. С ещё по-детски большими, смешными ушками. Измождённого, перепуганного. Брошенного.
– Мя-я-я-у! – умоляюще мяукнул котёнок, встретившись с человеком глазами.
Света, словно во сне, вышла из квартиры, медленно поднялась по лестнице и остановилась на самом краю пролёта.
– Мя-я-я-у! Мя-я-я-у! – Малыш устало подошёл к ней и, приподнявшись на задних лапках, обтёрся боком о её ногу.
– Ты мой хороший… – едва слышно, одними губами прошептала Света. На её глазах выступили слёзы, а в горле застрял комок: она немногое помнила из своего раннего детства, но то самое воспоминание хранилось в её памяти до сих пор.
Некоторое время она неподвижно наблюдала за трущимся о её ноги зверьком – и уже собралась было нагнуться…
Нет, нельзя. Что если он подерёт обои? Или поцарапает кожаные диваны? Или напачкает, и вся квартира будет пахнуть? А ведь мама собирается снова её сдавать. Она будет очень ругаться…
Света резко повернулась, сбежала вниз по лестнице и, перескочив через порог, захлопнула дверь.
– Мя-я-я-у… – позвал котёнок уже совсем горестно, будто потеряв последнюю надежду.
Девушка вздрогнула, боясь пошевелиться. Это, должно быть, очень глупо, что она сейчас плачет. Его обязательно кто-нибудь подберёт. Кто-нибудь добрый и заботливый. В крайнем случае – его отдадут в специальный приют для бездомных животных…
– Да пошло оно всё! – вдруг яростно прошипела Света и, крутанувшись на месте, дёрнула дверную ручку.
Она мало что понимала в кошках, и всё же ей почему-то показалось, что это был мальчик.
– Всё, мой хороший, не плачь! – тихо выговорила она и, шмыгая носом, закрыла за собой входную дверь. В этот раз запирать замки ей пришлось одной рукой, потому что второй она прижимала к себе испуганно мяукающего кроху.
…Огромное, радостное облегчение, которое она испытала, зайдя домой вместе с котёнком на руках, быстро сменилось полнейшим замешательством. Какое-то время Света стояла у порога, не зная, с чего начать. Наконец она поставила малыша на пол и скинула балетки.
– Ты мой маленький… Ты, наверное, голодный, да?
Да, всё правильно. Сначала надо накормить. Кто его знает, сколько он уже не ел.
Света прошла на кухню, открыла холодильник и начала шарить глазами по полупустым полкам.
– Сейчас, зайка… Сейчас что-нибудь придумаем…
Между тем котёнок, последовавший за человеком вглубь неизвестного ему жилища, тут же направился в дальний угол кухни. Туда, где на полу лежали пакеты с лобой и кабачками, выращенными бабушкой Антона на их даче.
– Осваиваешься? – проводила его взглядом Света.
Так, ладно, не отвлекаться: холодильник, еда. Что любят кошки? Сметану, кажется, молоко…
Конечно! Молоко!
Пока котёнок возился в пакетах, Света достала полупустую пачку трёхпроцентного молока и, наполнив небольшое блюдце, поставила его на пол под окном.
– Кушать подано!
Никакой реакции, лишь продолжающееся шуршание в углу.
– Странно… – удивилась Света и, осторожно взяв зверька на руки, поднесла его прямо к блюдцу. Увидев перед собой молоко, тот склонил голову, принюхался – и начал лакать.
– Вот так, молодец!
Подтянув юбку, Света опустилась рядом с ним на колени. Котёнок был очень милым. Белые щёчки, белая переносица и розовый носик. Красивый белый воротничок. Аккуратные белые «перчатки» на передних лапках и такие же белые «сапожки» – на задних. Вся остальная шёрстка – чёрная. Интересно, это какая-то порода или просто красивая расцветка?
– Мяу! – коротко поблагодарил малыш, поднимая мордочку и облизываясь.
– Пожалуйста! – улыбнулась Света.
Это было хорошо, что он попил. Совсем, правда, чуть-чуть, но если он долго голодал, то так, наверное, даже лучше.
Что теперь? Вода?
– Смотри, водичка! – сказала девушка, ставя возле молока блюдце с фильтрованной водой. – Хочешь?
К воде котёнок остался совершенно равнодушен.
– Ну ладно, – пожала плечами Света. – Значит, молока пока достаточно. – Она снова шагнула к холодильнику. – Так, что ещё тебе дать?
Точно! Как же она сразу не додумалась?
– А теперь у нас будет настоящий ужин – сытный и питательный! – объявила Света, беря с верхней полки стеклянный противень с запечённой кетой.
Эту кету она, повинуясь в кои-то веки посетившему её кулинарному вдохновению, приготовила на прошлых выходных. Но поскольку они с Антоном рыбу особо не жаловали, противень с тех пор почти не опустел.
Пока она сновала туда-сюда по кухне, котёнок следовал за ней по пятам. Света заметила, что он делает какие-то странные движения передними лапками, словно то выпуская, то обратно пряча коготки. Вдобавок к этому он постоянно щурил свои большие, жёлто-зелёные глазки, как будто они были воспалены. Может, это всё из-за стресса, голода и переутомления?
– Вот, пожалуйста! – Света поставила на пол ещё одно блюдце, на сей раз с оранжево-розовым, очищенным от костей и кожи мясом. – Кушайте – не обляпайтесь!
Котёнок подошёл к рыбе и, понюхав её, принялся есть.
– Ну и отлично, – выдохнула Света, опускаясь на стул.
Закрутившись, она так до сих пор и не переоделась. И даже забыла о собственном голоде, хотя ей тоже не мешало бы поесть. Да и выпитая после тренировки бутылка воды уже вовсю напоминала о себе, настойчиво требуя заглянуть в туалет…
– Ещё же туалет! – спохватилась Света.
Изголодавшийся малыш тем временем продолжал трудиться над своим ужином. Съев очередную порцию, он отходил от блюдца, садился, облизывался – и опять возвращался к незаконченной трапезе.
Наблюдая за ним, Света попыталась вспомнить хоть что-нибудь по поводу кошачьих туалетов. Вроде бы кошкам ставят какие-то «тазики» и чего-то туда насыпают. Хорошо, тогда сначала нужно найти подходящую ёмкость.
Присев на корточки, она залезла в один из нижних кухонных шкафов, который служил складом для накопленной за долгие годы разнообразной пластиковой тары. И, вытащив из дальнего угла приличных размеров прямоугольный контейнер, обрадованно провозгласила:
– Нашла! Вот наш временный туалет.
Она поднялась на ноги и вновь задумалась – теперь уже о том, чем этот «временный туалет» можно было наполнить. И ничего лучше скомканной туалетной бумаги ей на ум не пришло. Она заглянула в совмещённый санузел, отмотала от рулона некоторое количество бумаги, разорвала её на маленькие кусочки и, скатав их, наполнила получившимися комками импровизированный лоток.