— Хочешь венчаться в церкви?
— Ух ты! Надо будет одеться в белое? Ричард, а ты принадлежишь к какой-нибудь церкви?
— Нет.
— И я тоже. Церковь — не самое подходящее для нас место.
— Согласен. Но тогда какой свадьбы ты хочешь? Насколько мне известно, другого способа заключить брак в «Золотом правиле» нет. В предписаниях Управляющего ничего об этом не говорится. Юридически института брака здесь не существует.
— Но, Ричард, многие как-то женятся.
— Но как, дорогая? Понимаю, что они вступают в брак, но если не посредством церкви, то каким образом? Никогда не пытался выяснить. Может, летят в Луна-Сити? Или на шарик? Как?
— Как захотят. Нанимают зал и какую-нибудь важную персону, чтобы этот человек связал молодоженов узами брака в присутствии толпы гостей, с музыкой и пышным празднеством… или дома, в кругу близких друзей. Или какой-нибудь промежуточный вариант. Выбирать тебе, Ричард.
— Ох нет, только не мне. Выбирай сама. Я просто не стану возражать. По-моему, лучше всего, когда женщина не вполне уверена в своем статусе. Это позволяет держать ее в легком напряжении. Эй! Перестань!
— Тогда не надо меня злить. Если не хочешь запеть сопрано на собственной свадьбе.
— Еще раз так сделаешь, и никакой свадьбы не будет. Какую свадьбу ты бы хотела, дорогая?
— Ричард, я не желаю свадебной церемонии и не нуждаюсь в свидетелях. Просто хочу пообещать тебе все то, что должна обещать жена.
— Уверена, Гвен? Не слишком ли ты спешишь?
Черт побери, обещания, сделанные женщиной в постели, не должны ни к чему обязывать.
— Я вовсе не спешу. Я решила выйти за тебя больше года назад.
— В самом деле? Что ж, я… эй, мы ведь познакомились меньше года назад. На балу в честь Первого дня, двадцатого июля. Я помню.
— Верно.
— Ну и?…
— Что за «ну и», дорогой? Я решила выйти за тебя замуж еще до того, как мы познакомились. У тебя с этим проблемы? У меня их нет. И не было.
— Знаешь, я должен тебе кое-что сказать. В моем прошлом есть эпизоды, которыми я не могу похвастаться. Ну не то чтобы откровенно бесчестные, но довольно-таки темные дела. И Эймс — вовсе не та фамилия, которую я получил при рождении.
— Ричард, я буду только гордиться, если ко мне станут обращаться «миссис Эймс». Или… «миссис Кэмпбелл»… Колин Кэмпбелл.
— Что еще тебе известно? — поинтересовался я после паузы.
Она смотрела мне прямо в глаза, без тени улыбки на лице.
— Все, что мне нужно знать. Полковник Колин Кэмпбелл, которого его подчиненные и составители официальных отчетов называют «Убийца Кэмпбелл». Ангел-спаситель студентов академии имени Персиваля Лоуэлла. Среди них была моя старшая дочь. Знаешь об этом, Ричард — или Колин?
— Будь я навеки проклят…
— Сомневаюсь, что это произойдет.
— И только поэтому ты намерена выйти за меня замуж?
— Нет, дорогой. Этой причины было достаточно год назад. Но в моем распоряжении было несколько месяцев, чтобы разглядеть за сказочным героем человека. И… вчера я поспешила затащить тебя в постель, но мы с тобой женимся не только из-за этого. Хочешь знать о моем темном прошлом? Я расскажу.
— Нет. — Я повернулся к ней и взял ее руки в свои. — Гвендолин, я хочу, чтобы ты стала моей женой. Хочешь, чтобы я стал твоим мужем?
— Хочу.
— Я, Колин Ричард, беру тебя, Гвендолин, в жены и клянусь обладать тобой, любить и заботиться до тех пор, пока ты желаешь оставаться со мной.
— Я, Сэди Гвендолин, беру тебя, Колин Ричард, в мужья и клянусь любить и заботиться о тебе до конца моей жизни.
— Уф! Полагаю, этого достаточно.
— Да. Но поцелуй же меня.
Я послушно подчинился.
— А откуда взялась «Сэди»?
— Мое настоящее имя — Сэди Липшиц. Мне оно не нравилось, и я его поменяла. Ричард, для того, чтобы наш брак стал официальным, осталось лишь объявить о нем. И я хочу сделать это, пока ты еще плохо соображаешь.
— Ладно. И как мы об этом объявим?
— Можно воспользоваться твоим терминалом?
— Нашим терминалом. Тебе незачем спрашивать разрешения.
— Нашим терминалом. Спасибо, дорогой. — Встав, она подошла к терминалу, вызвала справочник, а затем позвонила в «Вестник „Золотого правила“» и попросила переключить на редактора отдела светской хроники. — Запишите, пожалуйста: доктор Ричард Эймс и госпожа Гвендолин Новак счастливы объявить о своем сегодняшнем бракосочетании. Никаких подарков и цветов. Прошу подтвердить.
Она отключилась. Оттуда сразу же перезвонили, я ответил и подтвердил сообщение.
— Ричард, возможно, я нажала на тебя, — вздохнула она, — но у меня не было другого выхода. Теперь ни один суд не может потребовать, чтобы я свидетельствовала против тебя. И я хочу помочь тебе, чем могу. Почему ты убил его, дорогой? И как?
2
Чтобы разбудить тигра, возьми палку подлиннее.
Я задумчиво посмотрел на свою новобрачную.
— Ты весьма любезна, дорогая, и я благодарен тебе за то, что ты не хочешь свидетельствовать против меня. Но сомневаюсь, что упомянутый тобой принцип действует в здешней юрисдикции.
— Но это же всеобщий закон, Ричард. Никто не может принудить жену свидетельствовать против мужа. Все это знают.
— Вопрос в том, знает ли об этом Управляющий. Компания исходит из того, что на данной орбитальной станции существует только один закон, Золотое правило[5], и утверждает, что предписания Управляющего — всего лишь практическая интерпретация этого закона, базовые принципы, которые могут меняться прямо во время судебного заседания и иметь обратную силу, если Управляющий так решит. Гвен, я не знаю. Заместитель Управляющего может посчитать, что ты — ключевой свидетель Компании.
— Я не стану свидетельствовать против тебя! Не стану!
— Спасибо, любовь моя. Но давай все же выясним, как выглядели бы твои показания, если бы ты стала свидетелем по делу… как мы его назовем? Ну… допустим, меня обвиняют в том, что мои незаконные действия стали причиной смерти… гм… господина Икс, незнакомца, который вчера вечером подошел к нашему столику, когда ты удалилась в дамскую комнату. Что ты видела?
— Ричард, я видела, как ты его убил. Видела!
— Прокурор захочет подробностей. Ты видела, как он подошел к нашему столику?
— Нет. Я его не видела, пока не вышла из туалета и не направилась к столику… и меня удивило, что на моем месте кто-то сидит.
— Ладно, вернись немного назад и расскажи о том, что именно ты видела.
— Гм… я вышла из дамской комнаты и свернула налево, к нашему столику. Как ты помнишь, ты был ко мне спиной…
— Не важно, что помню я, — рассказывай то, что помнишь ты. Как далеко ты находилась?
— Ну… не знаю. Может, метрах в десяти. Могу пойти туда и померить. Это так важно?
— Если окажется, что это важно, можешь померить. Ты видела меня с расстояния в десять метров. Что я делал? Стоял? Сидел? Двигался?
— Ты сидел ко мне спиной.
— Ты видела только мою спину, к тому же света было маловато. Как ты поняла, что это я?
— Слушай, Ричард, по-моему, ты намеренно все усложняешь.
— Да, поскольку именно так поступают прокуроры. Как ты меня узнала?
— Гм… это в самом деле был ты, Ричард. Твой затылок я знаю не хуже, чем твое лицо. Так или иначе, именно твое лицо я увидела, когда ты встал и двинулся с места.
— Именно это я и сделал в следующий момент? Встал?
— Нет-нет. Я увидела, что ты сидишь за нашим столиком, а потом остановилась, когда заметила, что напротив тебя, на моем стуле, кто-то сидит. Я просто стояла и смотрела на вас.
— Ты его узнала?
— Нет. Думаю, я никогда его не видела.
— Опиши его.
— Гм… не очень получается.
— Низкий? Высокий? Возраст? Бородатый? Цвет кожи? Как одет?
— Я не видела его стоящим. Не молодой, но и не старый. И вряд ли у него была борода.
— Усы?
— Не знаю.
(Я-то знал — безусый, лет тридцати.)
— Цвет кожи?
— Белый. Светлокожий, но не блондин, как шведы. Ричард, у меня не было времени запомнить все подробности. Он угрожал тебе каким-то оружием, ты выстрелил в него и вскочил, как только подошел официант. А я отошла подальше и ждала, пока не забрали труп.
— Куда его забрали?
— Точно не знаю. Я вернулась в дамскую комнату и заперла за собой дверь. Может, его унесли в мужской туалет, прямо напротив женского. Но в конце коридора есть еще одна дверь с табличкой «Только для персонала».
— Говоришь, он угрожал мне оружием?
— Да. Потом ты выстрелил в него, вскочил, схватил его оружие и сунул в карман в тот самый момент, когда с другой стороны подошел наш официант.
(Ого!)
— В какой карман я его положил?
— Дай подумать… Так, сейчас мысленно повернусь в ту сторону… В левый карман. В левый наружный карман пиджака.
— Как я был одет вчера вечером?
— В вечерний костюм — мы пришли прямо с балета. Белый свитер с высоким воротником, красно-коричневый пиджак, черные брюки.
— Гвен, поскольку в спальне спала ты, я разделся вчера здесь, в гостиной, и повесил одежду в тот шкаф, что у входной двери, хотел перевесить ее позже. Будь любезна, открой его, найди пиджак, который был на мне вчера, и достань из левого наружного кармана «оружие», которое я положил туда у тебя на глазах.
— Но… — Гвен замолчала и с серьезным видом выполнила мою просьбу. Мгновение спустя она вернулась. — Вот все, что было в том кармане. — Она протянула мне бумажник незнакомца. Я взял его.
— Это и есть оружие, которым он мне угрожал. — Затем я показал ей собственный правый указательный палец. — А это оружие, из которого я его застрелил, когда он нацелил бумажник на меня.
— Не понимаю.
— Милая, именно поэтому криминалисты больше верят косвенным уликам, чем показаниям очевидцев. Ты идеальная свидетельница — умная, искренняя, отзывчивая и честная. То, о чем ты рассказала, — мешанина из того, что ты видела, того, что тебе показалось, того, чего ты не заметила, хотя оно было прямо у тебя перед носом, и того, что додумывает твой разум, пытаясь связать то, что ты видела, и то, что тебе показалось. И теперь эта мешанина прочно засела у тебя в мозгу, приняв облик истинных воспоминаний очевидца. Но на самом деле все было не так.