Чтоб им пусто было, мелькнуло у меня в голове. Не приврал покойник Горбатый про взвод егерей. Мы с Аоэллином вывели из игры троих, Невидимка с командой – вряд ли меньше. Кого-то серкелуин, верно, потеряли при штурме ковромастерской. И все равно численное преимущество оставалось на их стороне.
– Наши жизни – ничто по сравнению с Целью, – на этот раз я явственно различил в голосе Хиргортаура истерические нотки. – Ничто не может быть слишком большой платой за Нее. Ауре энтулува !
– Он блефует? – вполголоса осведомился Аоэллин.
– Не знаю, – Тайша, нахмурившись, с силой прижала указательные пальцы к вискам. – Сильная защита... не могу пробить с ходу, не получается.
– Насколько я могу судить по голосу, – внезапно промолвила Арина, – он верит в то, что говорит.
– Что ж, – спокойно сказал Аоэллин, – полагаю, в таком случае нам лучше последовать его указаниям.
Мы уставились на него изумленно.
– Нам, – уточнил он, – означает «мне, Валентину и Максу». Тайша, отведи девушек за ограду.
– Даже не думай, предатель, – просыпался сверху голос, похожий на снежную крупу.
Я не стал поднимать головы. Похоже было, что нас переиграли.
Аоэллин все же глянул.
– Глупец, – бросил он презрительно. – Проросток.
Молодой эльф с жезлом наперевес выпрыгнул из окна так картинно, что впору было в эфирных боевичках снимать.
– Вперед, – отрывисто приказал он и раскашлялся. Только разглядев на его шее пушистый шарф, я сообразил, что парень простужен.
А затем на голову эльфу обрушилась черная живая гиря. Я не успел отреагировать, зато Аоэллин оказался на высоте. Выдернув из рук ошеломленного сородича оружие, он двумя короткими ударами обездвижил серка, а Макс набросил на него импровизированный аркан. Я запоздало вскинул свой жезл на случай, если часовые-террористы все же ходят по уставу парами, но все было чисто. Кот Македонский, не теряя времени, вспрыгнул обратно, одарив нас на прощанье чарующим «мр-р-р».
Тайша уже волокла девушек в сторону, подальше от дома, хотя, если Таурнил не соврал, это не имело никакого значения. Главарь серкелуин просто накручивал себя, готовясь покончить с собой и с нами ради своей нелепой цели. И остановить его мы уже не успеем. Хиргортаура, вероятно, прикрывают лучники в окнах, но им даже не надо стрелять – крикни, и Таурнил сожмет руку.
Всеволод Серов, воскресенье, 20 июня
– Брось, – приказал я, понимая, что трепыхаться бесполезно, но все еще надеясь на чудо. – Этим ты ничего не добьешься.
– Не указывай мне, адан ! – высокомерно обронил Таурнил. – Не твоему скудоумному племени поденок приобщаться высокой мудрости перворожденных!
Из-за угла дома вывернули Зорин с Максом и Аоэллином. Я поискал взглядом девушек – оказалось, Тайша успела отвести их немного в сторону... с линии огня. Она тоже надеялась на что-то. Шару следовало бы идти с ними, но он упрямо ковылял вслед за товарищами. Я почти чувствовал, как взрываются при каждом шаге болью культи его ног; без сомнения, Аоэллин слышал его шаги, мог бы одернуть... но не стал.
– Высокая мудрость перворожденных, – высоким от сдерживаемой муки голосом вымолвил мой друг, – подсказывает мне, что ты зарвался, Явендил.
Это было как пощечина. Назвать эльфа по имени без отчества куда обиднее, чем «тыкнуть» человеку. Таурнил подскочил как ошпаренный.
– Ты посчитал, что здесь собрались все, кто видел дневник Парамонова, – продолжал Шар. Зорин поддержал его, и мой друг принял помощь, не чинясь. – И ошибся. Потому что самого дневника вы так и не нашли, верно? А есть еще непокойник Кормильцев. Есть его пособники-инквизиторы. Правда выйдет наружу.
Он перевел дыхание. Краем глаза я видел, что Тайша пытается сплести какой-то наговор и рвет от волнения чарные нити.
– Для вас нет ничего страшнее правды, – проговорил Шаррон ап Идрис ыд Даэрун, глядя главарю серкелуин в глаза. – Верно? Если раскроется, до какой мерзости вы докатились в своих потугах вернуть счастливые времена последнего ледникового периода...
Я раньше думал, что знаю, каким презрением может окатить собеседника эльф. Зря думал. Взгляд Шара пробивал насквозь не хуже «ледяного кулака». Диву даться, как перед ним воздух не застывал инеем.
– Поговорку «Цель оправдывает средства» пустили в оборот люди, – заключил Шар. – Не думал, что мой сородич купится на этот софизм.
– Не называй меня «родичем», предатель! – взвизгнул Таурнил, но в голосе его я уловил колебание.
Кое-кто из лучников опустил оружие.
– А как мне тебя называть? – устало спросил Шар. – А, Явендил, сын Гилтен и Финдариона? Скажи мне, о Плод Звезды – твоя мать-целительница знает, ради чего ты покинул родную пущу? Или, может, отец-лесничий учил тебя убивать энгвар ?
Эльфы живут долго, вспомнил я, и оцепенел. Не так долго, как прежде – но я никогда не спрашивал, сколько лет Шару. Должно быть, немало. За такой срок можно перезнакомиться едва ли не с половиной своего немногочисленного племени. Кормильцев не упоминал имени отца Явендила, однако мой друг, похоже, вспомнил его сам.
На миг мне показалось, что отчаянный гамбит Шара сработает, что юноша – теперь я понял, что для перворожденного Явендил был очень молод – устыдится... но гордыня и ненависть победили.
– Вы – идиоты, – хрипло засмеялся Таурнил. – И ты, изменник, самый большой глупец из всех. Даже эти последыши хитрей тебя. Никто не узнает. Когда пламень Удуна пожрет нас всех, людишки засуетятся в страхе. Да, они прознали бы истину – но не за один день! А Упырь уже давно улетел в Москву, и через несколько часов там случится то, от чего содрогнутся все, слышите, все! Утулие н ауре – день пришел! Символ ложных божков будет повергнут! Смертная скверна будет выжжена, и мэллорны зашелестят на месте ваших муравейников! Я ухожу в чертоги ожидания, смеясь! А вы сейчас...
С пронзительным мявом черная молния сорвалась с карниза, сбила с ног и отшвырнула эльфа в глубь дома. Амулет выпал из рук главаря серкелуин и, блеснув в звездном свете, скрылся в клумбе у крыльца.
Я увидел, как стоящие в окнах стрелки неправдоподобно медленно поднимают луки – а затем за моей спиной что-то гулко ухнуло, и из всех окон дома тугим багровым толчком выплеснулось пламя. Мои товарищи разом залегли; Зорин с Максом буквально отшвырнули Шара от хлестнувших огнем окон, Аоэллин поймал его, не дав упасть на разом пожухшую траву.
– Не-ет!
Кажется, это кричала Марина. Или Арина. Короче, одна из сестер, потому что вторая стояла, зажимая рот обеими ладонями.
– Там же... – пошатнувшись, враз севшим голосом пробормотал Зорин. – Там же Кот.
– М-мя-я!
Воющая черная комета с роскошным хвостом из огненных искр вылетела из окна, с ясно различимым «бум» приземлилась на клумбу, старательно отряхнулась и возмущенно огляделась по сторонам, явно выискивая подходящий объект для растерзания.
– Ки-ис!
Вот теперь я точно убедился, что кричала Маринка. Девушка подбежала к Македонскому, упала на колени, едва не сбив его при этом с лап, обняла и несколько раз звонко чмокнула в нос. Кот... кот выглядел очень удивленным .
Я резко развернулся – как раз вовремя, чтобы увидеть выходящего из кустов человека с «драконьей пастью» в руках. Человека этого я знал. Очень хорошо.
– Здравствуй, Сева, – полковник Гром, в миру более известный как брат... пардон, ныне господин Тандыров осторожно положил огнеплюй на землю и протянул мне руку. – Давненько мы с тобой не виделись.
Я внимательно посмотрел на него – и изо всех сил ударил по лицу.
Валентин Зорин, воскресенье, 20 июня
Удара этот человек явно не ждал – он отлетел на несколько саженей, упал и лишь спустя несколько секунд, приподнявшись, озадаченно потряс головой.
– Однако, – буркнул он, ощупывая челюсть. – Нехорошо так обращаться со своим непосредственным начальством.
– Вы не могли знать, что этот кот заговорен от огня, – звенящим от гнева голосом произнес Серов. – А если бы с ним... если бы с ним что-нибудь случилось, я бы вас, брат полковник, на клочки бы порвал.
– Верю, – отозвался полковник, продолжая держаться за челюсть. – Ну раз уж мне так повезло... встать-то помоги.
– Сначала, – твердо сказал Серов, садясь на корточки рядом с полковником. – Вы мне, Павел Михайлович, кое-что объясните... потому как сдается, вы мне за эти дни крупно задолжали.
– Часом, не гонорар за Парамошу? – хмыкнул полковник.
– Не только. И не столько. Сейчас, – я даже не успел заметить, когда Серов успел достать револьвер – правда, пока его ствол был направлен в сторону от полковника, – вы меня немного просветите насчет происходящего, а я уж, в зависимости от ваших объяснений, решу, стоит вам вставать... или уже не стоит.
– Круто берешь, Сева, – вздохнул полковник. – Ты ж не мальчик, должен понимать. Большая часть этих тайн – не мои, и поведать о них тебе я не могу при всем желании... буде даже оное у меня и возникнет.
– Павел Михайлович, – укоризненно сказал Серов. – Ну что вы, право... я, как вы сами только что верно заметили, не мальчик. И с вами мы не первый день общаемся. Так что давайте выкладывайте все, что можете выложить, а мы уж посмотрим – хватит нам этого или нет.
Полковник вздохнул еще раз.
– Вы, кстати, – повернулся он ко мне, – тоже бы присели, Валентин Павлович. В ногах правды нет.
– Ничего, – холодно отозвался я. – Постою. Не только в ногах правды нет.
Компания спасателей потихоньку собиралась вокруг них.
– Вы с самого начала знали, в чем замешан Парамонов? – нетерпеливо спросил Серов.
– Нет, – быстро ответил полковник. – Про Парамошу я тебе тогда сообщил почти все, что знал сам. Почти – это несколько мелких деталей, которые тебе бы ничем не помогли и на общую картину никак не влияли. Все начиналось как обычная, рутинная работа. Мне поступил заказ, я сообщил наверх, дали «добро»...
– А вы уверены, что все это не было грандиозной подставой?