После каждого тренировочного захвата условного «лагеря противника» и «нейтрализации членов банды», мы снова и снова собираемся на берегу и разбираем свои действия. Никто не застрахован от ошибок, поэтому на ходу вносим в исходный план необходимые правки. В конце концов даже добиваемся какой-то слаженности в действиях. Главная цель достигнута — мы получили максимально возможную на сегодня практику по групповому ночному взаимодействию, как-то начали осваиваться и передвигаться с новыми для всех спецсредствами. После тренировки все довольные, но очень усталые отправились спать. Нужно хорошо выспаться. Завтра, вернее уже сегодня, после обеда отправляемся в реальный ночной рейд.
День Тринадцатый. О боях и новых товарищах
Мумбаи, он же Мумба, он же Мамай; о. Лесото (Зеланд)
Вообще-то мне можно было бы и убежать отсюда давно, не так уж тщательно они за нами тут смотрят, особенно ночью. Те, кто «охраняет» и сами постоянно чего-то боятся, особенно в последние дни, и потому, ночью можно спокойно выйти. Какие они «воины»? Ерунда, грозятся только, ругаются, бьют всех. Даже я это понимаю, хотя и молод еще. Да только вот куда мне бежать-то? Вокруг море, а мы здесь на чужом острове. Когда сюда нас перевозили — старался запомнить дорогу, глаза-то нам не завязывали никому, да вот только без лодки на свой остров не добраться. А других я тут пока и не знаю, не был нигде, только свой да этот. Видел их в стороне, есть такие — пока сюда шли, но не приближались.
Грести-то я смогу, выходил же на Нигер на той лодочке, что у нас там была — и рыбачили с нее мы с братьями часто, и с дядькой на охоту ходили. Все племена и народы у нас считают что мы — фульбе земледельцы, и только в поле и можем работать, а охотится просто не умеем. Всё мы умеем, когда кушать хочется!
Тут, на этом месте — хочется, постоянно хочется, хотя Жадэ мне иногда что-то удается передать. Но я сам всё это один не ем, Николу отдаю, он Старший и меня защищает. А он уже сам смотрит — кому сегодня нужнее, или делит на всех.
Вот если б сбежал — на лодке точно доплыл бы до своего острова, выдержал бы, тем более, как я уже понял, тут куда не иди, рано или поздно какой-то остров обязательно впереди будет — так что смогу, наверное с передышками и добраться. А вплавь не смогу, не умею пока ещё. У нас на родине мало кто плавать умеет — крокодилы… И ещё: здешние говорят — тут акулы есть. Никол какую-то историю про гостиницу рассказал — я не понял, чего остальные смеялись.
"Какой-то человек спрашивает в гостинице у работников: есть ли у них пляж?
Отвечают что есть.
— Купаться-то можно?
— Можно, — соглашаются.
— Акулы есть?
— Нет, сэр, — ему говорят, — у нас нет акул, у нас крокодилы! Они их боятся, сэр."
Вот что смешного? Ловил я этих крокодилов, а акул не ловил. Видел с лодки, когда сюда шли, и большие есть и поменьше. Наверное вкусные… я бы попробовал! Жадэ говорила что из их плавников что-то такое вкусное делают в их стране. Убежим — точно поймаю! Пусть приготовит. Я — смогу поймать… А то, что она из них приготовит — обязательно попробую! Верю!
Есть у Мейсона лодка, большая лодка, даже с мотором! Вот только не работает мотор без горючего, это даже и я понимаю. Кончилось оно у них. Почему-то не стали заказывать. Не умеют? Не знаю. Или дело не только в горючем, но и моторе? Потому в очередную охоту на другие острова своих чёрных шакалов главный гад без мотора отправил. Откуда знаю? Да видел я где они его поставили. Николу показал. И ещё он какую-то детальку показал, вроде как, без нее тот мотор не работает. Когда он её ночью снимал — я караулил, чтобы никто не заметил. Я хорошо смотрел — на нас не подумали.
Ещё одна лодка тут есть, но она маленькая, одноместная. Можно было бы и ее украсть, но как же я Жадэ тут брошу? И Никола. Так что пока сижу вместе со всеми.
Удивился, они очень разные эти белые, раньше я считал что они все на одно лицо — оказывается вовсе нет. За всех не скажу, а вот других пленных, что тут с нами, постепенно различать научился. Одни какие-то «северные», датчане, что ли, чем-то на Барбу похожи. Она с ними первые дни общалась, пока не умерла… Они все светловолосые и худые, и ведут себя спокойно, их спросят — ответят, что-то сделать надо — сделают. Не торопясь. А другие здешние — совершенно на них не похожи, чернявые и какие-то непоседливые. Их старший — седой, с длинными волосами. Когда рядом никого нет — садится и не работает. Остальные все работают, даже женщины, даже старший светлых датчан, хотя и он немолод. Почему так? А Никол тоже не такой как они — и от тех и от других отличается. Когда ночью «чернявые» хотели меня бить — заступился. И другого чернявого «белого» крепко по роже стукнул. Ещё сказал что-то резкое, отчего остальные не стали ввязываться. И мне наказал для общего спокойствия всё время рядом с ним быть — около него не трогают. Уважают и немного его боятся — я так думаю.
Ещё он меня «Мамаем» зовет. Я не против — не как в России, там как скажу им свое имя Мумбаи — все вокруг отчего-то смеются. Никол надо мной вообще не смеётся. Оказывается, он много лет уже как по морям на корабле ходит, всяких видел — он рассказывал. И несколько лет уже на африканском судне ходил. Много где был, много знает. Наш язык не знает, но немного арабского, немного французского — понимаем друг друга. Своему языку тоже меня учит. Спросил его — зачем это? Засмеялся, сказал что если б я не мусульманин был, он бы научил меня сало есть и горилку пить. А нам нельзя, харам это. На что он улыбнулся и сказал «Звиняй, Маугли, бананив нэма!». Это только и понял — Нету бананов. Так я больше финики люблю. Тут и их нет почти, два-три дерева только. Зато кумкваты есть. Вкусно! И Кокосы. Пальм кокосовых тоже не много, и они не здесь, а на дальней стороне острова. Два раза нас туда водили.
Вот как раз я за ними лучше и быстрее других пленных и забирался. Почему так? Так просто же всё! У меня просто лучше всех это получается. Еще младший «чернявый» посмотрел как я забрался — и тоже разок до верха пальмы залез — только исцарапался весь… А чего там такого уж сложного-то? Веревочкой ствол обхватил и забрался. У нас дома все умеют, и дети и взрослые, и мальчишки и девчонки сопливые — все, а те, кто не может, плачут — над ними другие смеются… Когда ему это объяснил — он опять со мной в драку полез. Больше ничему его учить не буду, глупый он и злой! Зарезать меня из-за чего-то хочет. Может ему моя Жадэ тоже нравится? Так моя она — чего тут спорить-то?
Светловолосые ничего не рассказывают. Несколько раз и они хотели толкнуть, а как с Николом рядом стал — отступились. А чернявые постоянно перешептываются. С их женщинами мы только днем видимся, когда нас чего-то строить заставляют. На ночь их забирают. В первые дни как мы здесь — видел что бьют их, потом меньше бить стали, но старшие мужчины что светлых, что темных — всё равно недовольны.
Так и шли тут дни за днями — ничего нового… А сегодня ночью что-то серьёзное произошло. Кто-то напал на этот остров, на это поселение. Кто — пока ещё непонятно, но они лучше подготовились, и всех здешних чёрных победили. Почему так подумал? Никол так сказал, а как стрельба началась — мы все шуметь стали, чтобы поняли где тут люди и в нас по ошибке не попали. Мы тут пленники и мы — мирные. Но пока утро окончательно не наступило и не рассвело — ничего толком понять нельзя было. А потом дверь открылась — на пороге двое, один молодой смуглый, а другой постарше Никола. Вот он всех оглядел, и его позвал. Так и сказал:
— Мичман — кто? На выход, — и Никол его понял. И я понял. Русские это! Значит я правильно к ним учиться ехал. И здесь спасли!
А Никол погрозил пальцем «чернявым» и сказал что за мной обязательно скоро вернется. По-русски сказал. Вот жду, когда вернется.
группа Кота
Кот, хлопоты и заботы — кому война и разговоры, а кому и сборы
Раз пошли на Дело, Кот и «котофеи»,
Кот вдруг резко выпить захотел,
Почему б не выпить бедному Котяре,
Когда у него нет «срочных дел?»
Ага, это у нас-то? «Срочных» и неотложных? Ну-ну! Не считая того, что нам вот-вот предстоит совершить… «Слегка переделанную» Мурку мои подельники восприняли должным образом. Удивились, конечно, но кое-кто даже и насвистывает в такт со мной. Фая вот, к примеру, ничему не удивляется, просто подпевает. Шепотом, конечно же. Тем более настрой и мандраж соответствуют предстоящему нам вскоре «мероприятию». Понятно, что громко шуметь мы слегка, всё же, опасаемся, хотя этот вот мелкий островок, на котором мы сейчас провели несколько вечерне-ночных часов, находится на расстоянии нескольких километров, примерно двух-трех, вблизи от острова Лесото.
Да их вообще тут, оказывается, довольно много, в этой части нашего архипелага — скал, мелей, песчаных и каменных проплешин, торчащих из воды, всевозможных маленьких островов и островочков. Ох и замучаюсь я их все это многообразие зарисовывать! Зато и дошли крадучись, можно сказать «на цыпочках», почти до самого вражьего логова, укрываясь за ними. Мотор вообще выключили за несколько километров, и дальше добирались уже на веслах. Лучше не рисковать — равномерный его тук-тук-тук издалека можно услышать. Если есть — кому…
Тот остров, на котором сейчас негры «расисты-колонизаторы» обосновались, и куда мы скоро тоже придем — значительно больше нынешнего вот этого нашего временного пристанища. Кстати, так и назвал его для себя — Подскок. А главный тут — наверное даже больше нашего Дома. По полученным «разведданным» от Адама, когда они туда добрались, оказывается там изначально было пять человек, когда они там появились. Одного они убили при сопротивлении, потом, уже при них, еще двое мужчин появилось. А те, что были там — жили рядом, в одном большом доме, но наособицу, двумя разными группами. Кто такие — вот сейчас и уточняем. Говорит, что какие-то странные белые. Вот и пойми? Вазиф для него тоже «белый». И Доктор Фая. Хотя по загару я бы уже определять не взялся —