— Господин Гарлен отправил запрос в банк, — откликается Кейзе.
Добавить, что это дело Службы Правопорядка и посторонних не касается, он забывает, поскольку Делия показывает ему какой-то особый изыск и увлечённо водит тонким пальчиком по орнаменту. Бежу переглядывается с племянником.
— Мальчик мой, пожалуй, я больше не нужен. Жду тебя к ужину.
Сайре чуть склоняет голову, выражая согласие. Бежу открывает портал, которым я восхищаюсь гораздо больше, чем каким-то древним домом. Синие огни перемежаются с малиновыми искрами. Магия — самая прекрасная вещь на свете.
— Господин Мариш, Лавия Сумеш выписывала ежедневные газеты. Если в восемь утра она была уже мертва, то их не вынимали из портала, и они должны лежать на столике в прихожей.
Нежный голос Делии разит не хуже заклинания и достигает цели. Столичный маг заворожённо глядит на свою спутницу. Внимание мужчины — самое лучшее косметическое средство, превращает женщину в красавицу без всякой магии. Глаза подруги блестят, щёки окрашены прелестным румянцем, губы яркие без помады. Даже её грива вьющихся тёмно-каштановых волос становится роскошными кудрями с благородным золотистым блеском. Неужели та самая любовь с первого взгляда, о которой пишут в романах, всё-таки существует?
— Вы ведь часто заходили к покойной, госпожа Делия? — спрашивает Кейзе. — Не будете ли так любезны взглянуть — вдруг что-нибудь пропало?
Он галантно распахивает дверь перед Делией, и они скрываются в доме, начисто забывая про нас. Остаётся только проводить их взглядом голодного Пушка. Жаль, что в отличие от своего кота, я не могу отомстить и ободрать в коридоре обои.
Сайре пренебрежение столичного следователя не задевает: присев на корточки, он тщательно изучает вытоптанные маргаритки под окном гостиной. Становится неловко, поскольку в большинстве случаев свою нелюбовь к цветам я выражаю не столь предметно. Слава Небесам, его мысли текут в ином направлении.
— Деньги у старушки водились, — сообщает он, понизив голос. — Эти маргаритки — сорт «Королева Омéлия», выведен с помощью магии пять лет назад. Не утрачивает махровость и насыщенность цвета, не нуждается в рассаживании и прополке. Короче, мечта ленивых садоводов. Семена стоят монету штучка, выписать можно только из питомника в Орхéле… Почему вы на меня смотрите с таким подозрением?
— Мужчина, способный отличить маргаритку от ромашки, более того, указать сорт, стоимость и питомник, где их можно купить… — слова «Вы точно мужчина?» я на ходу заменяю на «Вы садовник?»
— У меня домик в Рейгоре и небольшой садик, — нисколько не смущается Сайре. — Ничего особенного, но я люблю на досуге возиться с цветами. Махровые многолетники — моя слабость.
Нервно сглатываю. У меня от маминого сада осталась лишь грядка с кошачьей мятой для Пушка, которую я регулярно забываю пропалывать. И то с прошлого лета я прикидываю, не проще ли договориться с госпожой Олейш и покупать травку уже срезанную, вымытую и подсушенную.
— Однако дорогие цветочки в саду ничего не значат. Я знал старушек, которые ужимали себя во всём, чтобы пустить пыль в глаза соседкам, — тут же замечает Сайре.
Он продолжает осматривать всё вокруг, переходит от бордюра с маргаритками к густым кустам слева от дома и вспугивает толстого полосатого кота.
— Здесь есть задний двор?
— Наверно. С Лавией Сумеш дружила Делия, не я… А зачем вам задний двор?
— Затем, что там должен быть второй вход в дом.
Железная логика. Недолго думая, Сайре встаёт на четвереньки и углубляется в заросли пузыреплодника, через минуту его голова высовывается из куста.
— Сюзи, вы идёте?
В девятом часу вечера лазать по кустам возле чужого дома, где произошло убийство… Разве можно отказаться? Воровато оглядываюсь вокруг — никого? — и ныряю вслед за Сайре. К его чести, он прокладывает путь, собирая на себя бо́льшую часть отцветших мелких лепестков. Вываливается с другой стороны, весело сверкает зелёными глазищами, по-кошачьи отряхивается и оглядывается.
— Практичная старушка! Отличный сад. Яблони, вишни, сливы, ранние, поздние сорта. Вот из этих слив получается вкуснейший джем.
— Вы ещё и джем варите? — уныло спрашиваю я.
— Варю… Сюзи, а давайте на ты? Это не очень быстро для первого часа знакомства?
За это время мы подслушали допрос в Службе Правопорядка, обсудили женскую лень и маргаритки, сражались с кустами… Прошёл всего час?
— Ничего не имею против. Вот задняя дверь. Только не говори, что мы полезем в дом!
— Полезем, — обещает Сайре. — Минуты через три. Кейзе уже принял приглашение госпожи Мурже, и сейчас они отправятся к ней домой пить чай.
Вместо заготовленного «это неприлично!» я выпаливаю:
— Откуда ты знаешь?
— Слышу. У магов, даже плохоньких, прекрасный слух. Вот госпожа Мурже нахваливает корзиночки с кремом, которые выпекают в её кондитерской, а Кейзе клянётся, что это его любимые пирожные. Направляются к выходу, воркуют в дверях: «Ах, господин Мареш, наверно, я отвлекаю вас от расследования», «Что вы, госпожа Делия, нет никакой срочности, ответы на запросы всё равно придут только завтра утром». Похоже, Кейзе пал жертвой женских чар и потерян для общества.
— Рада за Делию, — я не кривлю душой. — Она очень хорошая девушка, Кейзе повезло. А как ты снимешь охранное заклинание, поставленное Службой?
— Это заклинание снимет любой маг-первогодка Академии! — Сайре распахивает дверь и прислушивается к тишине. — Всё, они ушли. Кстати, я тоже люблю корзиночки с кремом и вообще всё сладкое.
Он ныряет в полумрак дома. Я растерянно застываю на пороге. Последняя фраза — это что, намёк?..
— Сюзи! Ты где застряла?
Преодолеваю неловкость и захожу внутрь. Как и следовало ожидать, запасной выход ведёт в кухню. Гарнитур не чета моему разномастному, плита последней модели — с магической защитой от пригорания. Идеальная чистота, на столе пусто, посуда на полках расставлена ровными рядами, на крючке возле двери смешной фартук в горошек.
— Госпожа Сумеш вставала в семь тридцать. Одевалась, умывалась и шла готовить завтрак, — Сайре по очереди открывает дверцы шкафов, внимательно исследует содержимое. — Обрати внимание: на кухне образцовый порядок. Продукты не тронуты, — он заглядывает в охладительный отсек, — бутылка с молоком не вскрыта, масло в магазинной упаковке, яйца…
— Ты ещё скорлупу в мусорном ведре посмотри, — поддеваю я самозванного следователя.
— Бытовые заклинания уничтожают мусор за два часа. Но молоко она открыла бы и масло тоже. Сумеш этого не сделала. Какой отсюда следует вывод?
— Она не заходила на кухню.
— Правильно! — Сайре довольно потирает руки. — Следующий вопрос — почему?
— Что-то её отвлекло? — предполагаю я.
— Или кто-то… Теперь прихожая. Газеты лежат на столике ровно, как выпали из портала Службы Связи. «Столичный вестник» и «Новости Хэйзара», утренние выпуски, дата сегодняшняя.
— Это доказывает, что госпожа Сумеш в восемь утра была мертва.
— И ничего нам не даёт, поскольку мы и так знаем время смерти. Однако, Сюзи, это не улика. Один раз старушка могла про них забыть.
— Лавия Сумеш отличалась прекрасной памятью и пунктуальностью.
— Судебный маг ответит тебе, что с возрастом люди всё чаще нарушают установленные когда-то правила. Слабость, плохое самочувствие, наконец, банальная лень.
Сайре суёт нос в каждую щель прихожей. Сказать ему, что он напоминает Пушка, который когда-то точно так же обнюхивал углы в моём доме? Правда, мой котик тогда их ещё и пометил, надеюсь, сейчас до этого не дойдёт.
— Дальше гостиная. Слишком большая комната для одинокой женщины, ты согласна? Обставлена со вкусом, мебелью не перегружена. Кстати, фиолетовый цвет считается признаком подавленной чувственности, ты знала? Наверно, в молодости госпожа Сумеш была та ещё горячая штучка.
Пытаюсь представить Лавию Сумеш во власти бушующих страстей. Получается плохо.
— Люстра, похоже, ровесница дома — обрати внимание, она на цепи. Когда-то её спускали, чтобы вставить свечи… Госпожу Сумеш нашли в этом кресле?
— Да, только обычно оно стояло у самого окна. Видимо, его отодвинули, чтобы вынести тело.
— Старушка любила удобства. От такого кресла я сам не отказался бы. Несколько положений спинки, дополнительный валик в изголовье, раскладной столик на подлокотнике. Другие кресла попроще, например, во-о-он те два в углу.
— Они для гостей.
— Которых принято принимать вечером, поэтому кресла так далеко от окон и дневного света… А как часто гости заходили к госпоже Сумеш?
— Делия забегала почти каждый день. Угощала выпечкой из кондитерской и просто беспокоилась за одинокого пожилого человека. Постоянно заглядывала Этиль Казер, она лишь на пару лет моложе Сумеш, им было о чём поболтать. Изредка появлялась Сафина Арнен, дочь вдовы Арнен. Её посылала мать, полагаю, из обыкновенного любопытства. Сама Сафина из тех девиц, что обижены на весь белый свет, причём с рождения. Инеса Лозье, соседка слева, тоже считала своим долгом проведать старушку, но она больше интересовалась покупкой дома, чем здоровьем Лавии.
После такой длинной тирады я прерываюсь, чтобы перевести дух.
— Сайре, а этот особняк действительно настолько ценен? В Дэйноре самый дорогой дом не стоит больше двухсот тысяч! Двести пятьдесят — в самом крайнем случае. Дом Сумеш не такой уж большой и ничем от других не отличается.
— Ценность исторических зданий не в размере, — с видом знатока объясняет Сайре. — Тот же Ловеж, известный архитектор домагической эпохи, проектировал в основном храмы и очень редко снисходил до частных заказов. Так вот! — палец в потолок. — Дома его авторства королева Верения выкупала и за четыреста тысяч, и за полмиллиона, лишь бы сохранить без переделок. Это же памятники истории и культуры Скрэйтара.
Тоскливо думаю: и отчего этот Ловеж не спроектировал мой дом? Продала бы его давно и институт закончила. И Делии помогла.