– Чувствую себя, словно я героиня сказки. Унаследовала кота… – грустно улыбнулась я ему, убирая телефон в сумку.
– Это не просто кот, – загадочно улыбнулся мужчина. – Это особенный кот. И вы даже не представляете, Лиза, как недалеки от истины.
– Маркиз хороший, – улыбнулась я. – Мы пять лет с ним жили под одной крышей.
Квартира, служившая и мне домом еще полгода назад, встретила темнотой, пустотой и завешенными зеркалами. Те же запахи. Та же роскошь. Тот же флер богатства и интеллигентности. Хороший дом. Мне нравилось здесь.
Я разулась, прошлась по всем комнатам, рассматривая, вспоминая, касаясь кончиками пальцев поверхностей столов и комодов. Постояла возле большой фотографии Маргариты Фридриховны, перечеркнутой через один угол черной траурной ленточкой. Полгода назад здесь так же стояло папино фото, а сейчас оно сдвинуто к стене.
Я постояла, помолчала, потом пожелала негромко покоиться с миром. Мой голос прозвучал в тишине огромной пустой квартиры пугающе. Я аж поежилась. И поспешила в нужную комнату.
Маркиза я нашла на стуле, стоящем напротив кровати. Кот лежал унылый, потухший, несчастный. Даже ярко-рыжая его шерсть стала будто бы тусклее. Не спал, но никак не реагировал на мое появление. Я подошла, присела рядом с ним на корточки, вздохнула.
А потом просто начала ему рассказывать о последних событиях. Как мне вчера позвонила Катя, рассказала о смерти матери. Как я сегодня ездила на кладбище. И что мой папа и мачеха теперь лежат рядом. И это ужасно странно, потому что моя мама и первый муж Маргариты Фридриховны похоронены в других местах, в отдалении. Сказала, что Аня и Катя просили меня позаботиться о нем, потому что со мной он ладил лучше, чем с ними.
А завершила все рассказом о поминках в ресторане. О завещании. И тем, что я очень удивлена этим распоряжением. Но и безо всякого завещания и последней воли своей бывшей мачехи согласилась бы приютить его.
Маркиз слушал мой голос внимательно. Иногда дергал ушами. Пару раз шевельнул хвостом.
Я даже достала телефон, открыла фото и зачитала ему вслух строки завещания.
– Вот так, дружочек. А сейчас меня Катя отправила сюда. Они с Аней все-таки переживают за тебя. Сказали, ты третий день не ешь и не пьешь. Опасаются, что можешь заболеть. И мне нужно собрать твои миски, личные вещи и все остальное. Вот как-то так, – закончила я.
Маркиз сел. Обвил лапы хвостом. Повернул крупную голову, уставился на меня не моргая, словно все понял. Вздохнул. Из одного глаза выкатилась слезинка. Он, совсем как человек, смахнул ее лапой.
Я молчала. Кот умный, взрослый, много лет проживший в семье и по-настоящему любивший хозяйку.
А он вдруг спрыгнул на пол и… сказал:
– Ну что ж, молодая хозяйка. Пойдем, соберем мои вещи и еду. И не забудь мой туалет и наполнитель.
– А? – вытаращилась я на него, открыв рот.
Он обернулся, снисходительно на меня посмотрел, махнул хвостом и спросил:
– Надеюсь, ты живешь не в какой-нибудь халупе?
– Ты разговариваешь?! – шепотом спросила я.
– Разумеется. Как и любой ведьмин кот я разговариваю.
– Но как же?.. А раньше?.. Мы ведь пять лет… И ты никогда…
– Раньше ты не была моей хозяйкой. А сейчас я полностью перехожу к тебе по завещанию моей прежней ведьмочки. Теперь и буду разговаривать.
– А девчонки? Катя и Аня? Они в курсе, что ты можешь говорить? А папа знал? Маргарита Фридриховна ведьма?! Ой-йо! – дошло до меня.
– Девочки про мои способности не знают. У них нет дара. И твой отец просто человек. А Марго́ была ведьмой. Как и ты, Лиза. Ведь ты не думала, что она оставила меня тебе просто так, лишь потому, что ты такая чудесная?
– Нет, но… Стоп! Я – ведьма?!
– Ну не ведьма, конечно, еще. Так, зародыш ведьмочки. Первая в роду. Сила есть, дар имеется, а умений и знаний – ноль. Придется над тобой поработать.
– Ага… – сказала я.
– Идем! – И его рыжее великолепие зашагало прочь из комнаты.
Я стояла, открыв рот.
– Эй! – крикнула ему вдогонку. – А если я не хочу быть ведьмой и чтобы надо мной работали?!
– Поздно, – бросил он через плечо, лениво шевельнув хвостом. – Завещание оглашено. Волю покойной ты приняла, я теперь твой и обо всем позабочусь. Да и родилась ты ведьмочкой. Нельзя не быть собой.
Глава 2Кот-советник
Пока собирала его вещи – миски, лежанку, суперсовременный автоматизированный туалет, поильник, кормушку и прочие чудеса техники, – я пыталась осознать ситуацию.
Кот ушел по своим котячьим делам, проститься с домом вероятно. С царским равнодушием разрешив мне самой возиться с его имуществом.
За то время, что занималась сборами, нашла по всей квартире кучу разных предметов, завалившихся и забытых: под шкафом, в углу за комодом, под ковром, за дверью, за холодильником…
Механически все поднимала, несла на кухню и складывала на столе. У нас так было заведено, пока я жила тут. Я все время что-то находила. Это получалось само, но все знали: хочешь отыскать потеряшку – иди к Лизке. А Лизка, я, буквально через минуту, час, день, неделю, но найдет потерянное. Причем совершенно случайно, просто увидит, достанет, поднимет.
Но и без просьб я все время что-то находила. Школьные подружки смеялись, что меня нужно приглашать в гости и я как магнит притяну к себе все, что у них куда-то завалилось, положено и забыто, припрятано и утеряно.
Так было всегда, с самого детства. Над этим постоянно подшучивали все, кроме мачехи. Она наблюдала, оценивала, иногда ее взгляд вспыхивал каким-то особым светом… Порой было жутковато, освещение так падало, что ее большие глубокие глаза чуть ли не как у кошки в темноте светились. Но стоило мне моргнуть, а ей чуть изменить положение головы, как я понимала – показалось.
Но сейчас, вспоминая все эти случайности, я думала, а может, и не показалось. Если я умудрилась прожить бок о бок с говорящим котом и ни разу не заподозрить в нем не то что умения говорить, но даже проблеска настоящего разума…
Маргарита Фридриховна была ведьмой.
Ох, мамочки! И ведь ни я, ни папа ни о чем таком не подозревали. Ведь да? Папа же не мог этого знать? Или знал? Ой-йо! А вдруг она приворожила папулю? Да ну нет. Глупости. Она сама его очень любила, все это видели. И никогда не была к нему и ко мне несправедлива или груба.
Собрав имущество Маркиза, я вынесла все ко входной двери и снова прошлась по квартире. Постояла в своей прежней комнате. Заглянула к девчонкам. Заодно положила на письменный стол Катарины ее браслет с топазами, который отыскала за ножкой комода в гостиной.
Потом вернулась в комнату мачехи. Замерла у ее портрета. На нем женщина была еще совсем молодая, ослепительно красивая, холеная. Покрутилась, пытаясь понять, хочу ли я взять что-нибудь на память, как разрешила сводная сестра. Ничего ценного, конечно. Мне не хочется, чтобы меня потом обвинили в том, что я утащила нечто антикварное или безумно дорогое.
Взгляд остановился на шаре из горного хрусталя на серебряной треноге. Он всегда там стоял, сколько я помню. На туалетном столике у зеркала в окружении флаконов духов, коробочек с косметикой и тюбиков помады.
Шар и шар. Я думала, это просто предмет интерьера. Но если мачеха была ведьмой… Так, может?..
Я осторожно коснулась хрусталя кончиком указательного пальца. Кожу кольнуло статическим электричеством, но больше ничего не произошло. Тогда я обхватила его двумя ладонями, аккуратно подняла и перенесла на кровать. Потом взяла треногу-подставку. Покрутилась, пытаясь сообразить, во что завернуть.
– В шкафу на полочке возьми футляр от шара, – заглянул в спальню своей усопшей хозяйки Маркиз.
Я от неожиданности дернулась.
– Напугал!
– Привыкай, – флегматично ответил кот. Сел на пороге, не входя, и обвил лапы хвостом.
– А что бы ты делал, если бы я не приехала тебя забрать? – спросила я, открывая шкаф.
Точно, на полке рядом со стопой вязаных джемперов стоял черный кожаный короб с серебряным замочком. Вот в него я и убрала хрустальный шар, в специальную сферическую выемку, обитую бархатом. Место для треноги в сложенном состоянии нашлось в выдвижном узком ящичке в нижней части короба.
Маркиз дождался, пока я закончу, снова на него посмотрю, и ответил:
– Умер бы. Фамильяры не живут без ведьм. Я же часть стихии, а не обычное четвероногое мохнатое существо, как у соседок по дому.
– Ой! – пискнула я и прижала кончики пальцев к губам.
– Не ойкай. Марго всегда знала про твой дар, с самой первой минуты, как увидела тебя на пороге нашего дома. Катарина с Аннетой хорошие девочки, но они ведовские способности матери и бабки не унаследовали. А тут ты вдруг, всего-то дочка избранника от другой женщины, смешная, нелепая девочка, выросшая без матери. И первая в роду – с хорошим, сильным и чистым даром.
– А почему она мне никогда ничего не говорила? – Пошла я к выходу, неся футляр с хрустальным шаром.
Надо, кстати, написать Кате сообщение, что именно я взяла на память о Маргарите Фридриховне с ее любезного разрешения.
– А зачем? Ты ей всего лишь падчерицей была. Нянчиться с тобой ей не с руки. Да и неизвестно, к чему именно у тебя были способности. Приглядывали мы за тобой. Ну и контролировали выплески твоих сил. Юные ведьмочки дурные ведь, энергии много, ума мало.
– Ты же мне все расскажешь, да? – оглянулась я.
– Само собой. Раз уж Марго позаботилась обо мне, не бросила умирать без хозяйки, передала тебе по завещанию и перед стихиями, родной кровью и Ковеном озвучила, то помогу.
– Стихиями? Ковеном?!
– Ох, Лизавета, ну что ты как маленькая? Подружек ее заклятых на поминках видела? Все, как одна, ведьмы наши местные. Городской Ковен. И нет, тебе туда рано, ты еще не заслужила. И не вздумай вдруг решить, что они тебе подруги или помощницы. Ведьма ведьме не друг и не товарищ, а первейшая конкурентка. Между ними пакт о содружестве и о ненападении, но вовсе не любовь и дружба, даже если они собираются чаю вместе выпить и о чем-то посплетничать.