– Что ты делаешь, милая? – громко спрашиваю я ее. – Ты должна ехать со мной.
– Это что, такое правило? – спрашивает она.
– Конечно, учитывая, что ты моя девушка.
Эти слова привлекают всеобщее внимание, и за нашими спинами раздаются перешептывания, которые постепенно переходят в возгласы удивления.
Лицо Аспен краснеет все больше и больше, и наконец она кивает, прикусив свою прекрасную нижнюю губу.
– Я ее забираю, – говорю я водителю, хотя в этом нет необходимости. Кажется, его обязанности ограничиваются только вождением.
Взяв Аспен за руку, я вывожу ее из автобуса и быстро направляюсь к своему, нашему, к какому угодно.
Тренер уже ждет меня у дверей, уперев руки в бока.
– Что происходит, О’Брайен?
– Извините, тренер, но она приносит мне удачу перед игрой, – говорю я. Хоккеисты, как правило, суеверны, но наш тренер, пожалуй, самый суеверный из всех нас.
Если я говорю, что она – это то, что мне нужно, чтобы полностью погрузиться в игру, значит, так оно и есть. Кроме того, мне бы хотелось сосредоточиться на своих чувствах к Аспен, а не думать о том, как я познакомлюсь с ее матерью-золотоискательницей после игры.
Я не выпускаю ее руку, пока не усаживаюсь на сиденье и не привлекаю ее ближе. На самом деле мне хочется, чтобы Аспен села ко мне на колени, но тренер может быть этим недоволен, поэтому я подожду, когда он погрузится в чтение книги или просмотр фильма на телефоне – чем бы он ни планировал заняться. И тогда я своего добьюсь.
В четверг после тренировки я проводил Аспен до дома и ушел, а вчера мы словно жили в разных мирах: мне удалось увидеть ее только за обедом, но этого было слишком мало.
Тренер сообщает нам о правилах безопасности в автобусе и о том, что поездка продлится четыре часа. После этого у нас будет время, чтобы заселиться в номера отеля и поужинать с командой, хотя ужин будет до смешного ранним. А затем нам нужно будет явиться на стадион.
– Почему ты хотел, чтобы я поехала с тобой? – шепчет Аспен.
– Потому что.
Это первая важная выездная игра в этом сезоне. В прошлом году Грейсон тоже устроил скандал, потому что Вайолет не было в автобусе. Он очень переживал, но как только она оказалась у него на коленях, то успокоился и сыграл лучший матч в своей жизни.
Ладно, это была лучшая игра в его жизни на данный момент. Грейсон доказал, что продолжает совершенствоваться, и за это я благодарю Вайолет. С другой стороны, Нокс, кажется, не отличается постоянством, а Уиллоу не является его талисманом удачи. Поэтому он сидит впереди, ближе к Грейсону и Вайолет, а Уиллоу – на одном из задних сидений, вместе с Майлзом, Финчем и одной из танцовщиц, возможно Мишель. Иногда мне трудно запомнить их имена.
– «Потому что» – это не повод, – возражает Аспен, снова привлекая мое внимание.
Я качаю головой и достаю из кармана телефон. Наушники, которые уже были к нему подключены, лежат в кармане, и Аспен внимательно смотрит на меня, пока я включаю свой плейлист перед игрой и вставляю наушники в уши. Со вздохом она делает то же самое. Хотя мне бы стоило сосредоточиться на предстоящей игре, краем глаза я наблюдаю за ней и за тем, как она вставляет в свои уши модные блютуз-наушники. Аспен поджимает ноги и начинает постукивать пальцами по бедрам, а мне требуется несколько минут, чтобы понять, что она не отбивает какой-то ритм, а играет на воображаемом пианино. Внезапно мне хочется послать свой плейлист к черту и узнать, что она играет. Поэтому я выключаю музыку, а затем, потянувшись к одному из ее наушников, извлекаю его из ее уха и вставляю в свое. И вот уже в моей голове звучит прекрасная мелодия классического фортепьяно.
Аспен удивленно поворачивается ко мне, прекратив движение пальцами, и несколько мгновений мы пристально смотрим друг на друга. Я не могу точно выразить словами свое желание, потому что это будет звучать чертовски безумно, поэтому отворачиваюсь и делаю вид, что не замечаю ее. Но когда я снова смотрю на нее, мое сердце начинает бешено колотиться. Ей нужно немного времени, чтобы снова начать отбивать ритм пальцами в такт музыке. Я не очень хорошо разбираюсь в музыке, но сейчас, кажется, подходящий момент, чтобы начать ее изучать.
– Ты можешь сыграть это? – спрашиваю я, и Аспен тихо вздыхает.
– Могу. – Она словно танцует пальцами по своему бедру.
– Я хочу услышать, как ты играешь.
– У тебя была такая возможность, – говорит она. – Но ты решил накачать меня наркотиками.
– А ты сливала всю информацию обо мне моему отцу, – пожимаю я плечами. – Я должен был найти способ остановить это.
– Ты шутишь? – Она смотрит на меня, открыв рот от удивления. – Так вот почему ты это сделал?
– А ты думала, я шучу? – хмурюсь я.
– Я же уже говорила тебе, что ничего ему не рассказывала, – говорит она, больно ударив меня по руке, и я смотрю на тренера, сидящего впереди.
Его голова опущена, но мне уже не важно, чем он занят.
Я подхватываю Аспен и сажаю ее к себе на колени так, что она оказывается верхом на мне. Девушка вскрикивает от неожиданности и хватается за мои плечи. И хотя она сидит на моих бедрах, а ее колени сжимают мои ноги, это кажется мне таким естественным, словно мы идеально подходим друг другу.
– Я не доверял тебе, – говорю я, наклоняясь, чтобы заглянуть ей прямо в лицо. – Как, по-твоему, я должен был поступить? Думаешь, я должен был просто поверить, что ты собираешься сохранить мой имидж в глазах моего отца? Любая крупица информации, которую ты давала ему, могла обернуться против меня, и поверь мне, милая, он бы попытался выведать у тебя все, что угодно, дабы доказать, что я его разочаровываю.
– У вас с ним правда такие плохие отношения? – шепчет она. – Я не понимаю, почему он послал меня сюда.
– Краун-Пойнт не был твоим выбором? – спрашиваю я.
Насколько я могу судить по ее молчанию, затуманенному взгляду и стене, возведенной между нами, все было именно так.
– Мой отец зарабатывает на жизнь, манипулируя людьми, Аспен. У меня есть наследство, но я никогда не стал бы делать то, что он действительно хочет, – управлять его бизнесом, стать таким же, как он. Какое-то время я шел по этому пути. – Мои пальцы проникают под подол ее футболки, и я медленно провожу ладонями вверх по ее спине. – Но потом увлекся хоккеем.
– И ты хочешь сделать карьеру в хоккее? – догадывается она.
– Именно. Со стороны может показаться, что мой отец поддерживает меня. Но на самом деле он недоволен и хочет найти повод забрать меня из этого университета, чтобы я присоединился к его бизнесу. – Я пожимаю плечами, словно это не имеет большого значения, но иногда мне больно осознавать, что ему, по сути, насрать на то, чего я хочу. – Мой отец создал целую империю, а для управления такой большой структурой необходимы правители и преемники. Порой мне кажется, что он хочет заставить меня работать в своей компании силой.
Аспен придвигается ближе, и я быстро расстегиваю застежку ее бюстгальтера. Как только резинка, стягивающая ее тело, ослабевает, я провожу руками по ее груди, а затем обхватываю ее ладонями, и Аспен втягивает в себя воздух. Я не обманывал, когда говорил, что мне нравится ее грудь. Это лучшее, что я видел в своей жизни. Она идеально подходит под размер моих рук, а ее соски прекрасны. Если бы мы не были в автобусе, я бы приподнял ее футболку и взял один из сосков в рот. Но сейчас мне придется довольствоваться только пальцами.
Я не замечаю, как напрягается мой член, и считаю, что небольшое возбуждение только поможет мне лучше играть. По крайней мере, я на это надеюсь.
– Стил, – выдыхает она. – Что ты…
– Я просто хочу проверить, сможешь ли ты кончить вот так, – бормочу я. – Если нужно, ты можешь об меня потереться.
Ее лицо вспыхивает.
Сегодня Аспен нанесла на веки темно-синие тени, а на губы – темно-красную помаду. Я бы с удовольствием зацеловал ее до бесчувствия, но тогда тренер точно бы понял, что мы замышляем что-то нехорошее.
– Потрогай себя, – шепчу я и, когда Аспен поднимает голову, замечаю, как блестят ее глаза.
Она не настолько высокая, чтобы ее можно было увидеть поверх подголовников сидений, в отличие от меня, если я подниму голову. Это значит, что сейчас мы находимся в своем собственном маленьком пространстве и рядом с нами никого нет.
На самом деле, я попросил ее об этой шалости, предполагая, что она откажется. Однако, к моему удивлению, она выполняет мою просьбу.
Мне нравится, что Аспен удивляет меня. Мне нравится, что я могу придумать сотни разных вариантов развития событий, а она выберет наименее ожидаемый. Тот, который я даже не мог представить. Конечно, есть и другие способы, с помощью которых я могу прочитать ее как открытую книгу. Например, я могу понять, возбуждена ли она, по тому, как прерывается ее дыхание, когда я ласкаю ее соски и слегка тяну их. Или по тому, как затуманивается ее взгляд, когда я сжимаю ее грудь ладонями и впиваюсь пальцами в ее плоть.
Внезапно ее рука проскальзывает в джинсы, и она начинает трогать себя. Она запрокидывает голову и издает тихий стон, словно чертова порнозвезда, и, вытащив руку из-под ее футболки, я пытаюсь прикрыть ей рот. Аспен смотрит на меня широко раскрытыми глазами, а ее рука в штанах начинает двигаться еще быстрее.
Мой член пульсирует от возбуждения, и я понимаю, что мог бы воспламениться, просто наблюдая за ней. Ее движения рядом со мной – это самая сладкая пытка.
Я сильнее прижимаю ладонь к ее рту, чтобы она не могла издать звуки, которые могли бы нас выдать. Но эта чертовка приоткрывает губы и проводит ими по моей ладони, а затем высовывает язык.
– Черт! – стону я. – После игры ты будешь моей.
Я щиплю ее за сосок, и она всхлипывает, а затем широко раскрывает глаза и прижимается к моему бедру. Когда ее настигает оргазм, спина Аспен выгибается, и я не могу оторвать от нее взгляд. Мне приходится приложить усилия, чтобы не сорваться.
Через минуту она возвращается на землю, вынимает руку из джинсов и, взглянув на меня, проводит влажными пальцами по моим губам.