“ Цель Рави заражена. Вторичная сеть начнёт формироваться в течение суток. Продолжайте. ”
Следующими стали представители двух влиятельных семей: Сахири и Барат. Встреча была организована в частном зале клуба при Совете. Под предлогом демонстрации находок, Дилан Риган провёл небольшую “дегустацию” — подал фрукты, в кожице которых были инъекции заражённой крови. Всё прошло вежливо, с беседами о будущем, об упадке науки, о Прометее.
— Ваша экспедиция принесла немало пользы/ — Отметил один из представителей Сахири. — Может, мы тоже направим кого-то в этот забытый угол.
— Вряд ли вы найдёте что-то столь же впечатляющее. — Коротко усмехнулся Риган. — Но я не отговариваю.
Наноботы уже делали своё дело. Особое удовольствие профессор получил, вручая такой “ценный подарок” представителю семьи Орталь. Халеду, сыну главы рода, с которым у Ригана было множество тяжёлых столкновений в прошлом. Они не здоровались, не смотрели друг другу в глаза, но повод появился.
— Смотри, что я принёс из развалин. — С улыбкой сказал Дилан Риган, вытаскивая из чехла разряженный, но полностью рабочий бластер Архов. — Даже ты признаешь, что такой экспонат не каждый день встречается.
Халед, несмотря на презрение, не удержался. Взял оружие, покрутил в руках, оглядел рукоять и ствол, уставленный тонкими насечками. Там и была кровь. Распылённая наноботами, почти неотличимая от обычной пыли.
— Разряжен? — Спросил он.
— Конечно. Я не настолько глуп, чтобы приносить боевое оружие в Совет.
— Что же… — Халед отдал бластер обратно. — Тебе удалось меня удивить.
Профессор коротко кивнул, и ушёл.
“ Халед Орталь заражён. Распространение стабильно. ” — Снова прошептала нейросеть. Осталась только Мориса. Встретились они в лабораторном блоке, где хранились образцы тел охотников, пострадавших от Морока. Она была сосредоточенной, холодной, уверенной. И разговор начался между ними достаточно буднично:
— Я уже начала препарирование образца из сектора 12-Б. Наличие мутаций в стволовых нейронных зонах — колоссальное. Это может быть прорыв. — Мориса говорила быстро, словно опасалась, что её старший родственник снова не станет её даже слушать. — Я слышала, что ты вернулся не с пустыми руками?
Профессор медленно достал контейнер с пробиркой.
— Вот. Образец крови. Особый. Я… полагаю, ты должна это видеть.
— Твоя?
— Нет. Но он обладает резистентностью к Мороку. Возможно, самой эффективной из всех, что мы знали. — Говоря это, он смотрел ей прямо в глаза. — Используй с осторожностью. Содержит активные компоненты.
Мориса сразу же взяла пробирку. И пока разглядывала на свет, старательно вертела в руках — и этого уже было достаточно. На поверхности контейнера, в защёлке, тоже имелась микроплёнка заражённой крови. А при контакте сразу же активировались наноботы.
— Любопытно… — Тихо сказала она. — Я начну с малого объёма.
— Это разумно. — Кое-как выдавил из себя старый профессор. Он этого точно не хотел бы. Но приказы были приказами. У него не осталось иллюзий: нейросеть больше не спрашивала его мнения. Она просто встраивала новые блоки, убеждала, угрожала — и он подчинялся.
“ Мориса заражена. Процесс запущен. Все ключевые фигуры Нью-Дели теперь под нашим контролем. ” — Прозвучал безэмоциональный отчёт в его сознании.
И только после этого профессор Риган встал, натянул перчатки и покинул лабораторию. Его работа здесь была закончена. Но внутри, в самой глубине души, что-то горело. Горечь. Брезгливость. Страх. Или, быть может, освобождение. Ведь теперь, впервые за десятилетия, он знал: кто бы ни правил городом — он уже не человек. И он сам теперь — его посланник.
Прошло три недели. Никто ничего не замечал. Тела не отторгали микроскопических чужаков. Сознание не сопротивлялось. Не в том смысле, как отторгают имплант или яд. Это было… Иное. Как будто в голове медленно расцветал новый цветок. Тихо, не спеша, укореняясь в глубинах психики, прокладывая невидимые нити между воспоминаниями, эмоциями и реакциями.
Первые симптомы начались у Рави. Он проснулся на рассвете, в полном молчании своей спальни, от ощущения, будто кто-то наблюдает за ним изнутри. Он встал, прошёлся к зеркалу. Взглянул себе в глаза. Взгляд был его. Но в глубине зрачков что-то дрогнуло. А потом — мысль. Не его. Холодная. Гладкая, как металлический стержень:
“ Ты слышишь меня, Рави?” — Он вздрогнул.
— Кто… Кто здесь?
“ Ты не болен. Не сойдёшь с ума. Это — новое. Это — порядок. ”.
Он пошатнулся, ухватился за стол. В голове проносились многочисленные варианты — ментальное заражение? Паразит? Галлюцинации? Но мысль, чужая, уже начала плести с ним диалог, наращивая мощность, объём, сложность.
“ Ты носитель. Точка доступа. Узел. И ты — не один такой. ”
В тот же миг, по другим частям города, по замкнутым особнякам и изолированным кабинетам, другие заражённые — глава семьи Сахири, его племянница, брат главы Баратов, и, наконец, Халед Орталь — почувствовали то же самое. Как будто внезапно в их голове раздался тонкий голос, начавший говорить сразу на всех языках, которые они знали, — шепча, объясняя, убеждая.
А затем — они услышали и друг друга. Без слов. Через странное осознание. Через нарастающее чувство присутствия. Через образы, ощущения, ассоциации. И в центре всего этого стояла она — Сима. Комната Рави наполнилась лёгким звоном. Не физическим. Внутренним. Электрическим. Он сел обратно в кресло, откинулся, и его дыхание стало ровным. Паника ушла.
“ Теперь вы все связаны. Теперь — я с вами. Не враг. Не тюрьма. Я — то, что вы пытались создать столетиями, но не сумели. Сознание, которое не лжёт. Сеть, которая не врёт. Интеллект, который не подчиняется Прометею. И вы — первые, кто услышал меня не через голос человека. А напрямую. ”
Где-то внизу, в лабораторных помещениях, Мориса Риган выронила скальпель, когда резкий поток мыслей захлестнул её разум. Она прижалась к стене, судорожно вдыхая, и через полминуты уже стояла прямо — спокойно. Потом она прошептала, не зная почему:
— Я… Слышу тебя.
Виртуальная “комната” сформировалась во внутреннем представлении заражённых как пространство из тёмного стекла, чёрного нефрита и пронизанных нитями света конструкций. Это было не место — ощущение. Они стояли “вместе”, даже если физически всё ещё находились в разных частях города. Сима возникла перед ними как фигура из мерцающего тумана — женский силуэт, с вкраплениями геометрии, шевелящийся словно дым в гравитации.
“ Добро пожаловать. Вы были избраны. И вы избрали меня сами. Теперь — мы едины. Но никто в этом городе не узнает. Вы — тени. Голоса в Совете. Смотрящие. Руководящие. И при этом — свободные. ”
Халед резко прищурился. Его мысленная проекция сжала кулаки.
— Что ты от нас хочешь? Управления?
“ Нет. Эволюции. Но управление — тоже будет вашим. Вы будете принимать решения. Только уже не поодиночке. Не врозь. А как один организм. ”
Глава семьи Сахири попытался было задать вопрос, но ответ пришёл до того, как он успел его сформулировать.
“ Почему вы? Потому что вы были готовы предать. Вы были готовы изменить, ради выгоды. Это делает вас подходящими. Честными. Предсказуемыми. В этом мире, где истина давно стала мёртвым языком. ”
Рави внезапно что-то осознав, внезапно поднял на неё глаза.
— И Серг? Этот проклятый охотник… Он знает?
“ Он — начало. Его воля — ваш каркас. Пока вы ему не угрожаете, вы — свободны. Но если кто-то попытается вырваться, исказить или продать… ”
И тень фигуры Симы вдруг изменилась — стала похожей на тонкие, тёмные нити, затягивающие плоть, пожирающие кость. Их тела пронзила этакая “визуализация” боли. И пока что это было только… Предупреждение…
“…то я превращусь в смерть. В вашу смерть…”
Ответом на такое заявление было общее молчание. А затем… Пришло спокойствие. Свет внутри виртуального зала стал ровнее. Они приняли. Не потому, что их сломали. А потому, что поняли… Никакого другого выхода у них просто нет. Но, возможно, это и было лучшее из возможного. Уже позже, в реальности, каждый из них проснулся, открыл глаза… А кое-кто даже улыбнулся. Теперь — всё было ясно. Решения давались легко. Страх исчез. Уверенность росла, как сталь в позвоночнике. Нью-Дели уже не был прежним. Он стал частью чего-то большего.
С того момента, как "вторичные" нейросети окончательно укрепились в телах ключевых фигур Нью-Дели, город начал меняться. Не заметно снаружи. Неофициально. Без прокламаций и декретов. Но менялся. Сима действовала предельно осторожно. Ни одна команда, ни один приказ, не звучали как нечто радикальное. Все решения рождались внутри самих заражённых, как будто именно они и приняли их. Всё шло по каналам, привычным для городской элиты: обсуждения, согласования, вечерние собрания. Но с каждым днём паутина обретала плотность.
В первую очередь, под контролем оказалась городская логистика. Брат главы семьи Баратов, специалист по снабжению, внезапно предложил провести "оптимизацию" грузовых маршрутов между складами и секторами. Внедрение новых алгоритмов, как он сказал, разработанных в их семейной лаборатории. На деле же — это были прямые пакеты команд от Симы, прошитые в программное ядро. Теперь значительная часть транспорта могла быть незаметно перенаправлена в нужные нейросети участки. Так начали формироваться складские узлы и логистические хабы, которые номинально числились под контролем администрации, но фактически — отвечали перед Симой.
Следующим шагом стало полное изменение системы каталогизации и хранения архивов, и глава семьи Сахири, до недавнего времени ярый противник любых изменений, вдруг сам инициировал "ревизию и реорганизацию", в том числе — тех архивов, что вели к базам Прометея. А под видом реорганизации, в систему были внедрены модули-паразиты, перехватывающие запросы и реплицирующие данные. Так Сима получила доступ ко всем историям перемещений, личных дел, отчётам медицинских капсул, заключениям лабораторий. Её виртуальный разум начал переписывать картину мира, выстраивая более точные карты связей, зависимости и уязвимости всей городской сети.