А когда оба двигателя заняли свои заранее подготовленные гнёзда, внутренние фиксаторы замкнулись, и вся капсула словно затаилась. Сима провела несколько сканирований и тестов — ни один уровень давления, температуры, излучения не выходил за пределы нормы.
“ Сердце установлено… — Cказала она. — Теперь у нас есть вектор. Всё остальное — лишь оболочка. ”
Серг стоял у стеклянной панели, за которой в глубине капсулы мерцало ядро гипердвигателя, словно пульс живого существа.
— Теперь это не просто корабль, — пробормотал он. — Это шанс. Мой шанс…
Если центральный модуль был сердцем, то реакторный отсек был его костным мозгом, ядром жизнеобеспечения и непрекращающейся энергии, позволяющей судну не просто существовать, но и совершать невозможное. В отличие от большинства известных энергетических установок, этот отсек был построен не по логике последовательности, а по принципу вложенных уровней — как древняя земная матрёшка.
Внешний уровень был оболочкой и защитой его содержимого. Сам реакторный отсек представлял собой бронированную шахту, высотой в пять десятков метров и диаметром около ста пятидесяти, находящуюся рядом с модулем гипердвигателя. Его стены состояли из трёх слоёв композитной брони: Поглощающий слой — антимагнитный каркас, подавляющий возмущения, исходящие от Источников. Рассеиватель плазмы — тонкие каналы с жидким керамическим наполнителем, перераспределяющие температурные пики. Усиленный кристаллизованный корпус — тот же материал, что применялся и для защиты бронекапсулы гипердвигателя, но адаптированный под перегрузки. Внутри, как в подземной святыне, располагалась центральная бронированная капсула, или, как её называли между собой дроны-инженеры — "яйцо". Именно в нём покоились Источники. Центральная капсула, "Яйцо", была абсолютно изолированным, сферическим отсеком, удерживаемым в магнитной подвеске. Он не касался ни одной из стен напрямую — его окружали силовые кольца, амортизаторы и десятки защитных протоколов. Серг лично наблюдал монтаж — это был почти ритуал. Размер капсулы — около двадцати метров по внутреннему диаметру, с наружной оболочкой из слоистого термоустойчивого сплава, дополненного нанокомпозитами, способными мгновенно менять свою структуру при перегрузке. На случай перегрева или перегрузки система могла мгновенно катапультировать всю капсулу в заблаговременно подготовленный буферный шлюз, где та бы запечатывалась и выбрасывалась из корабля — автономно, без участия экипажа.
Внутри капсулы на плавающей платформе, напоминающей полупрозрачный пьедестал, располагались три Источника Древних: Один крупный — в самом центре. Его поверхность напоминала живую кварцевую сферу, внутри которой пульсировали туманные огни, как если бы в нём жил медленно ворочающийся космос. И два средних Источника располагались от него по бокам, и были чуть приподняты. Эти были немного более цилиндрическими, с гексагональными гранями и шевелящимися структурами внутри, похожими на крошечные шестерни, которые двигались, как дыхание. Каждый из них был заключён в устройство отвода энергии, которое среди команды дронов, с лёгкой руки молодого парня, уже получило название "Термос". Эти устройства охватывали Источник не совсем плотно, с соблюдением особой "пустотной" зоны. Внутри они имели нейтронные диоды, направляющие импульсы по каналам съёма энергии. И были обвязаны нанокапиллярами, проводящими и распределяющими энергию по четырём основным маршрутам: На распределительные щиты. На двигательную группу. На оружейные установки. И в буфер накопителей, встроенных по периметру всей капсулы. Сами "Термосы" были псевдоорганической конструкцией, созданной по схемам, реконструированным из памяти дронов Древних. Они регулировали интенсивность съёма энергии с Источников, подстраиваясь под "настроение" Источника. Иначе попытка форсированной переработки энергии могла вызвать нестабильность.
Вся эта капсула имела двойной контур жизнеобеспечения и диагностики. Внешние сенсоры постоянно сканировали поведение Источников: их пульсации, спектр излучения, отклонения от нормы. Внутренняя — нейросеть Сима держала постоянную связь с "яйцом" через квантовый интерфейс, не посылая прямых команд, но считывая телеметрию и принимая решения.
В случае малейшей нестабильности платформа могла за миллисекунду активировать катапультирующий импульс, отправляя всю капсулу в шлюз, где дроны быстро изолировали бы её и запускали аварийное отстыковывание от корабля. Специальные облака наногеля распылялись бы в контур, поглощая лишние резонансные выбросы.
Когда всё было смонтировано и активировано, Серг впервые увидел, как пульсируют Источники в полной синхронизации. Лёгкие колебания просвечивали через прозрачные части капсулы, и на стенах реакторного отсека плясали медленные ритмы света, будто сердце небожителя билось в глубине корабля. Сима, наблюдая за этими данными, спокойно передала:
“ Все потоки стабилизированы. Расход на текущем уровне: 4,8 %. Потенциал — 97. Уровень угрозы — минимальный. ”
— Удивительно, — прошептал Серг. — Мы буквально впрягли в плуг… Солнце.
Средний уровень реакторной зоны напоминал пояс вокруг ядра. Как бы венчая сферу с Источниками, этот пояс охватывал капсулу по периметру, формируя вторую энергетическую зону, архитектурно похожую на гигантское кольцо, разделённое на четыре обособленных отсека. В каждом стоял отдельный реактор на антиматерии, объединённый в общую сеть через ядро синтеза антиматерии Древних, расположенное точно напротив центра, только выше того самого “яйца”, как точка баланса между всеми четырьмя "плавильнями". Реакторы на антиматерии были весьма специфическими устройствами, практически на грани безумия. Каждый из четырёх реакторов представлял из себя вертикальный цилиндр, погружённый в изолированный отсек с активной защитой, температурной стабилизацией и модульной бронёй. Высота такого реактора составляла около шести метров, диаметр — три. Материал оболочки был изготовлен из гиперкерамики, переплетённой с метаматериалами, поглощающими излучение и не подверженная коррозии от частиц антиматерии.
Принцип работы такого агрегата заключался в том, что такой реактор содержит вакуумную камеру, где хранятся и стабилизируются капли антиматерии, удерживаемые в магнитной ловушке. В определённый момент дозированная часть антиматерии выпускается в контактную камеру, где происходит контролируемая аннигиляция с материей, создавая колоссальный энергетический выброс. Энергия немедленно отводится через систему импульсных преобразователей в буферные накопители и далее — в сеть корабля. На случай аварийной ситуации каждая установка может самоликвидироваться в нейтронной капсуле… Быть мгновенно отделена от кольца и выведена в защитный шлюз, откуда её катапультируют как можно дальше, чтобы и само судно не попало под удар подрыва такого устройства… Либо (в крайнем случае) — быть захоронена в изолированной глубинной ячейке корабля…
Между этими четырьмя реакторами, словно сердце артефакта, находилось устройство синтеза антиматерии, добытое с разрушенного куба Древних. На вид это была шестигранная чернильно-чёрная призма, подвешенная в вакуумной нише. Её поверхность постоянно вибрировала, как поверхность воды от невидимого источника. По периметру корпуса вращались плоские кольца — генераторы сверхвысокой плотности энергии, под действием которых частицы сливались в изолированные антипротоны и антиэлектроны.
Сам процесс работы такого устройства казался почти нарушающим физику. Нет видимого источника энергии, кроме слабых пульсаций с Источников Древних. Выход стабильной антиматерии — в объёмах, достаточных для подпитки всех четырёх реакторов в течение месяцев. Изготовленная антиматерия собирается в микроконтейнеры, направляемые по магнитным рельсам прямо в резервуары реакторов. Сима когда-то сухо прокомментировала:
“ Это устройство… нарушает принципы. Не "физики", а нашей интерпретации физики. Оно работает, и пока работает стабильно. Но нам не обязательно понимать, чтобы использовать. Древние знали больше, чем мы пока можем вместить. ”
Общая структура этого сектора была разделена на четыре симметричных отсека, между которыми проходит единая шина энергосвязи и аварийной изоляции. Каждый отсек имел термостабилизаторы с обратной циркуляцией, системы магнитной ретрансляции, поддерживающие удержание антиматерии, псевдожидкие наностены, которые в случае критического повреждения могут сжаться и герметично поглотить реактор на одну — три секунды. Ровно на столько, чтобы была возможность успеть его катапультировать. Вся средняя зона соединена с центральной зоной Источников — только через буферные трансформаторы, чтобы изолировать потенциальную нестабильность. Как и с наружными секторами — через изолированные контуры, которые можно полностью отключить и даже уничтожить при угрозе аварии.
Вокруг этого сектора располагался второй уровень защиты, массивный тороидальный корпус из кристаллизованной брони, с вкраплениями вспенивающегося амортизирующего сплава, реагирующего на перегрузки. Этот корпус должен был выдержать прямое аннигиляционное пламя до 0.01 секунды. Обеспечить полную нейтронную и гамма-изоляцию. А также он имел встроенные буферные холодильники, отводящие избыточную температуру в центральный радиаторный массив.
Всё это время, стоя на смотровом мостике и наблюдая за тем, как дроны закончили установку стабилизаторов одного из реакторов, Серг ощущал одновременно страх и уважение. Он знал, что в данном случае ошибаться было просто нельзя. Да это было бы просто смертельно. И не только для него самого.
— Вот и вторая душа… — Пробормотал он.
“ Если это и душа, то она не носителя, — сразу же тихо отозвалась Сима. — Она корабля. А он служит своему хозяину. ”
— Надеюсь, он знает, что делает.
“ Ты — и есть его выбор. ”
На схемах корабля вся реакторная зона отображалась как один стандартный модуль, длиной в пять десятков метров, с привычной шириной и весом. Однако это было ложью — точкой в проекции. На самом деле всё пространство внутри было искажено и вытянуто внутрь, как мешок, сшитый из квантовых нитей. Именно поэтому Серг и назвал эту зону “влож