Но главной особенностью системы была именно сложная вшитая защита от внешних радиационных фоновых выбросов. При использовании двигателя прокола, а также при переходе сквозь неустойчивые участки пространственно-временного континуума, оболочка из переплетённых нанорешёток автоматически разворачивалась, образуя своего рода кокон, который уже своим излучением защищал от гамма-импульсов, микроволновых штормов и прочих смертельных воздействий.
Второй, резервной системой, была разработка Ткачей — "Серебряное дыхание". Эта система была создана на базе технологий этой исчезнувшей цивилизации, использовавшей аэроморфные сгустки вещества и органические сетевые узлы, способные поддерживать микроклимат даже в самых нестабильных условиях. В её структуре активно применялись живые модули — сплетённые из полуживой материи, напоминающей смесь геля и паутины. Они буквально дышали вместе с кораблём. Эти модули перерабатывали воздух, воду, свет, используя фрактальные фильтры, которые впитывали даже токсичные соединения и трансформировали их в пригодные. Гибкие каналы для потоков кислорода и пара — словно дыхательные пути, проходили сквозь стены внутренних отсеков, охватывая всё судно.
Её особенностью было именно то, что "Серебряное дыхание" не нуждалось в постоянном контроле. Оно само училось, внимательно наблюдая за жизнью экипажа, адаптировалось, обучалось, имитировало ритмы, подстраивало влажность, и даже могло "успокаивать" нервную систему разумных, испуская тонкие излучения, близкие к частотам сна.
Третьей системой, была подобная установка Теней — "Мрак, что питает". Эта система вызывала у Серга наибольшее беспокойство… Так как была восстановлена по имеющимся записям. Но также она вызвала и наибольшее уважение. Она была собрана с помощью уникальных образцов артефактов расы Теней, тех самых существ, которые могли выживать в абсолютной темноте, при давлении в тысячи атмосфер, в среде, лишённой кислорода. А также были создателями таких интересных технологий, как нейросети вроде имеющейся у него Симы.
В его структуре основной модуль был погружён в свёрнутое пространство, доступ к нему открывался только в случае полного отказа других систем. Эта система не создаёт воздух в привычном смысле, а адаптирует тело экипажа, обволакивая их квазиэнергетической средой, позволяющей функционировать без кислорода, заменяя метаболизм псевдоэнергетической подпиткой. Использует аниматронный гель, который обволакивает тело на уровне клеток, предотвращая деградацию тканей и органов.
А основная особенность заключается в том, что тёмное дыхание включается лишь в экстренной ситуации, когда обычное существование становится невозможным. Оно даёт второе, неестественное, холодное дыхание, которое способно сохранить экипаж живым даже в мёртвом космосе.
Все эти три системы не работают одновременно. Они объединены центральным распределительным узлом, управляемым симбиозом нейросети Серга и ИИ корабля. Иерархия переключения у них также немного разнится. "Ядро Древних" — основной режим. "Серебряное дыхание" — активируется в случае отказа первой. "Мрак, что питает" — включается только при потере связи с обоими первыми модулями. А мониторинг осуществляется непрерывно: сигналы о перегрузке, сбоях, изменениях состава воздуха, влажности, гравитации, температуры и даже психоэмоционального состояния.
Когда последняя из трёх систем всё же была установлена и синхронизирована, Серг долго стоял перед голографическим макетом корабля. Внутри него было три сердца, три пары лёгких, три спасения, разложенных по слоям бытия. Словно прочитав его мысли, в которых всё ещё витали некоторые опасения, Сима произнесла:
“ Вероятность полной отказной ситуации снижена до 0.002 %. ”
— И всё равно, — ответил Серг. — Это будет слишком высокая цена, если всё пойдёт не так.
Теперь он точно знал… У корабля теперь тоже есть душа. Но её ещё предстояло оживить.
………..
Каркас корабля, вытянутый и чёрный, как застывшая тень, лежал в гравитационной раме. Даже сейчас, без своей внешней брони, он всё равно напоминал кинжал с слегка зауженным лезвием, хищно направленный вперёд, с раздвоенным кончиком, в который интегрировались маневровые генераторы и сенсорные антенны. Сама форма была выбрана не ради эстетики — она отражала принципы резонансного рассеивания инерции при сверхпространственном переходе, понятные только ИскИнам. Или тем, кто к ним очень долго прислушивался. Нейросеть Серга контролировала всё.
“ Готовимся к установке капитанского модуля. Структура каркаса стабилизирована. Внутренние фермы принимают нагрузку. Механизмы выравнивания активны. ”
За всем происходящим Серг наблюдал из бокового шлюза через защитное стекло. Подъёмные дроны, похожие на механических скатов с магнитными лепестками буквально не несли, а вели капитанский жилой модуль — обтекаемый, с бронзовыми и перламутровыми пластинами на боках. Казалось, что сама оболочка этого модуля была отлита не целиком, а её выращивали. Биоинженерные матрицы Ткачей срастались с техноорганикой, выращенной в промодулях Древних. Поверх укреплённых рёбер — располагались символы, не переводимые напрямую: защитные глифы, наноплетённые знаки навигации, память о звёздах, которых больше нет. Внутри модуля располагалась основная жилая капсула, окружённая кольцевыми энергопоглотителями, утилизаторами отходов и стабилизирующими нейрополями. Стены были мягкими лишь на вид: они подстраивались под хозяина, сохраняли тепло, выводили токсины и даже позволяли частично синхронизироваться с осознанием ИИ. Зато за всеми этими внешними изысками располагался полноценный дом в три этажа. Со всеми необходимыми нюансами для проживания.
“ Фиксация в точке крепления. Задвигаем в канал жилого ядра… ”
Контакт произошёл почти беззвучно. Рёбра ферменной структуры сомкнулись вокруг модуля, как пальцы на ладони. Полиметаллические сплетения втянулись, вплелись, срослись. Одновременно Сима приказала выпустить сигнальные нити — оптоволоконные нейронные шины, сверкающие зелёным, — которые практически мгновенно “вросли” в интерфейсные гнёзда. Всё это происходило, пока микроплазма заполняла щели, запекая соединения до молекулярной прочности.
Но мостик — он был иным. Он не просто ставился. Его нужно было разрешить себе принять. Модуль управления напоминал купол с выступами, словно свёрнутое нутро цветка, собранного из разных эпох и логик. Основа — технология Древних: полуживой металл, настраивающийся на ментальные колебания. Стены были полупрозрачны и усыпаны сетью живых узоров, непрерывно шевелившихся в ответ на эмоциональные импульсы пилота. Здесь не было кнопок — всё управлялось импульсом воли, усиленным резонансом с системой.
Отсюда — влияние Теней. Их технологии были чужды даже Ткачам. Они включали в себя временные голограммы, перетекающие проекции событий, которые одновременно показывали прошлое и будущее действия — но только тому, кто чувствует корабль, а не просто управляет им. Теневая архитектура внутри модуля напоминала архитектуру сна: нет прямых линий, но всё подчинено логике движения сознания. И наконец, сердце — ядро Древних. Оно было встроено в центральный капитанский трон, окружённый ореолом парящих кристаллов, которые в данном случае можно было спрятать с специальными заслонками. Чтобы лишний раз не привлекать чужое внимание. Они держались в воздухе не за счёт гравитации, а благодаря акустическому коду, непрерывно звучащему на пороге восприятия. Кристаллы собирали данные, расширяли восприятие, усиливали команды. Они могли проникать в другие реальности, если верить в самые разнообразные истории тех немногих, кто якобы пробовал на себе подобные технологические изыски.
Модуль медленно вошёл в приёмную нишу корпуса. Он не просто вставал на место — он распускал корни. Молекулярные жгуты проникали в окружающие системы, сцепляясь с ними. Там, где встречались технологии разных рас, вспыхивали короткие импульсы диагностики и адаптации — будто все три цивилизации старались договориться о правилах работы. Где-то вспыхивало золотое — Ткачи. Где-то сине-чёрное — Тени. И, наконец, бело-фиолетовое — следы влияния Древних.
“ Модули соединены. Вычислительная сеть расширяется. ИИ 'Сима' запрашивает доступ к глубинным контурам управления. ”
Серг прикрыл глаза. Он ощущал, как его сознание слегка расширяется, как будто он стал на долю секунды длиннее, выше, и глубже, чем раньше. Его нейросеть подключалась к мостику — не кабелем, не по радио, а через слияние сигнатур, энергетически-психических отпечатков.
“Ты готов к командованию?” — Спросила Сима, и сейчас её голос был тише обычного, почти интимным. И сейчас Серг не знал, что ей можно ответить. Он стоял на узком внешнем балконе наблюдательной платформы — массивной, обшитой виброгасящими пластинами плите, выдвинутой за пределы монтажного шлюза. Рядом тихо гудел излучатель защитного поля, экранирующего его от случайных вспышек импульсной сварки и высокоэнергетических разрядов. Отсюда весь каркас корабля, от острого раздвоенного носа до широких задних секций, был виден как на ладони.
Он смотрел вниз, на чудовищно длинную, два с половиной километра, конструкцию, — и впервые видел не просто раму, а судно. Живое. Формирующееся. Уже опасное. Уже его. Когда-то это была всего лишь голая гравитационная структура — сложный остов из сплавов с памятью формы, свитый под контролем ИИ из фрагментов древних конструкций и нововыращенных элементов. Тогда он выглядел пусто, будто скелет неведомого зверя, выброшенного на облучённый берег. Но теперь…
Центральная бронекапсула гиперпривода была установлена первой. Она походила на гигантскую косточку, обшитую сегментами из металлоорганики с древними уплотнениями по швам. Её сердце — кристаллический гиперузел, подвешенный в безмассовом поле, — до сих пор не активирован, но уже чувствовался, как тлеющий вулкан под ногами. Он не просто позволял преодолевать пространство. Он отказывался от пространства, если его правильно умолить.
Следом была капсула реакторной зоны — угольно-чёрная, со знаками предостережения, не известными ни одной современной расе. Здесь соединялись технологии термоядерного синтеза, биоплазменной регенерации и частично стабилизированного тёмного вещества. Внутри в специальных колбах уже зрели первые генераторы, выращенные по матрицам Древних. Их свет не следует смотреть напрямую.