Мягкий аромат, почти неощутимый, тонкий, как дыхание сада в лунную ночь, витал в воздухе. Без признаков системы вентиляции, но свежесть чувствовалась явственно — искусственно идеальная, как всё здесь.
Капитан замерла на границе порога, и её внутренний офицерский щит дал трещину. Её глаза, сдержанные, привычно холодные, задержались на каждой детали, не веря. На полу, ткань или материал, выглядевший как смесь тончайших нитей шелка и металла. При каждом шаге он мягко пружинил, не издавая ни звука. На стенах — интерактивные панели, встроенные в архитектуру, но в данный момент демонстрирующие движущиеся образы туманностей, звёздных скоплений и что-то похожее на записи древних библиотек.
Даже здесь углы помещения охраняли боевые дроиды. Четыре колосса. Тёмно-серые, почти чёрные, гладкие бронепластины, а вместо глаз — непрерывно движущиеся сенсорные линзы, каждая из которых отбрасывала на пол едва заметные лучи сканирования. Они не излучали агрессию, но чувствовались как часть интерьера — неотъемлемая, вписанная в стиль, как будто помещение было спроектировано с учётом их форм, габаритов и даже поз. Каждая их деталь — как произведение искусства, не просто боевые машины, а заявление об уровне технологий, превзошедших даже лучшие образцы Империй.
— Это… невозможно… — Прошептал один из солдат, не удержавшись. Капитан чуть приподняла бровь. Она помнила тронный зал Дредноута бабушки, того самого, где даже сама Королева-Мать проводила аудиенции. Там всё сверкало золочёной гравировкой, древними тканями, огранёнными кристаллами и светом от реликтовых источников. Там был стиль, символика, вес истории.
Но здесь — здесь была красота функционала. Высший класс симбиоза инженерии и эстетики. Не показная роскошь, а пугающе элегантная эффективность. Ни одного ненужного предмета. Ни одной фальшивой детали. И только после нескольких секунд молчания, когда разум начал возвращаться в себя, взгляд капитана упал на кресло в самом центре восьмигранника. Тёмное, глубокое, словно выточенное из жидкого камня, оно стояло чуть приподнято над уровнем пола, окружённое невидимым полем, которое немного искажало воздух. В кресле сидел он. Разумный. Тот, к кому они шли.
Он не вставал. И не пытался казаться более значимым, чем был. Он просто сидел. Раскинув одну руку на подлокотник, другую держа под подбородком. Его взгляд был спокойным, проникающим — и в то же время насмешливым. Он наслаждался их реакцией. На его лице играла лёгкая, почти невесомая усмешка. Не надменная. Но уверенная. Уверенность того, кто знает: он держит все карты.
— Добро пожаловать, на борт “Клинка Пустоты”. — Наконец-то произнёс он, и его голос был глубоким, с металлическими обертонами, но в нём была и нечто живое. — Полагаю, все ваши впечатления… Соответствуют ожиданиям?
Капитан Анира Т’Кейранн едва заметно кивнула, пытаясь удержать себя в рамках протокола.
— Признаю… не ожидала увидеть нечто столь… совершенное.
— Это — не вершина. — Он наклонил голову. — Лишь остатки когда-то великой эпохи. Но… Всё равно… Спасибо за оценку. Присаживайтесь.
По щелчку его пальцев из пола вышли четыре кресла — чуть меньше, но не менее изящные. Без скрипа, без звука. Как будто их всегда ждали. Анира Т’Кейранн неохотно шагнула вперёд. Всё внутри неё сопротивлялось — слишком уж сильна была ассоциация с теми, кто заманивает. Но в то же время — эта встреча была ключом ко многому. Она сделала шаг. Первый. И кресло, в которое она опустилась, сразу же подстроилось под её спину и позу, как будто знало её ещё до того, как она вошла в этот зал. И когда она села в кресло, то едва заметно выдохнула, будто только сейчас позволила себе сделать первый настоящий вдох. Мягкость сиденья сочеталась с идеальной поддержкой — словно его поверхность сама подстроилась под изгибы её тела, под усталость мышц, накопленную за последние бессонные дни и ночи. Но это не помогло избавиться от странного волнения, нараставшего с каждой секундой. Она смотрела на разумного напротив и не могла отвести взгляда.
Он был не похож ни на одного из знакомых ей видов. Ни один дипломат, ни один учёный или командир в её памяти не имел таких черт, таких глаз — чуть светящихся изнутри, с глубоким радужным оттенком, словно сквозь них проступали сложные узоры машинной нейросети. Лицо без выраженной расовой принадлежности, будто бы аккуратно сбалансированное, почти нарисованное, и в то же время не кукольное. Гибкая кожа с легчайшим металлическим отливом, серебристые нити, что время от времени едва заметно пульсировали на шее и у висков. Его движения — медленные, экономные, без резкости, но каждая поза выдавала скрытую мощь. Как будто перед ней сидело не просто живое существо, а человекообразный интерфейс самого корабля. И вдруг она поняла, что её пальцы сжались в подлокотнике, а дыхание — едва слышно сбилось. Она не волновалась так даже в тот день…
В тот день, когда в великом зале Анира Т’Кейранн, под взглядами десятков адмиралов и в присутствии самой Королевы-Матери, она стояла на колене и принимала патент на командование боевым крейсером как лучший выпускник академии. Тогда — она ощущала гордость, ответственность, трепет… но не это.
Не это судорожное, животное напряжение, сплетающееся с непрошеным восхищением и неясной тревогой, словно под её кожей кто-то водил пальцем, следуя древним рунам судьбы.
Казалось, что даже мысли молодой девушки застыли. И именно в этот момент разумный, будто почувствовав эту внутреннюю бурю, отвёл взгляд и щёлкнул пальцами. Беззвучно, из панели в полу поднялась плавно изогнутая стойка, на которой стояло четыре хрустальных бокала, наполненных жидкостью цвета переливающейся лазури. Пузырьки медленно поднимались вверх, но не лопались — словно висели в невесомости.
— Позвольте предложить вам освежающий нейтоник. Безопасен. Обогащён витаминами и адаптогенами. Ваш обмен веществ оценен, напиток подстроен под индивидуальные особенности каждого присутствующего. — Голос его был по-прежнему спокоен. Но на губах появилась едва заметная усмешка, и Анира точно знала. Он видел её смятение. Читал его как открытую книгу.
Один из находящихся дроидов, похожих как своеобразный столик на колёсиках, почти беззвучно, подъехал к ним, и подал напитки. Не демонстрируя ни агрессии, ни лишней жестикуляции. Всё точно, выверено, почти церемониально.
Взяв поданный ей бокал, Анира прикоснулась губами к напитку. Вкус действительно был… иной. Его просто невозможно было сравнить ни с чем знакомым для неё, что она пробовала прежде. Лёгкий, словно дыхание рассвета над кристаллическими озёрами родного мира. При этом с ярким, свежим всплеском силы — так, как будто кто-то зажёг внутри неё крошечную звезду.
Она моргнула, осознав, что сидит чуть выпрямившись, плечи расправлены, а в голове — странная ясность.
— Надеюсь, освежило. — Снова раздался его голос, теперь чуть теплее, он как будто намеренно разряжал обстановку, иронично, почти доброжелательно. — Ваш корабль. Ремонт продвигается?
Его взгляд стал чуть острее. Но не угрожающе. А более внимательно, как у игрока, приоткрывающего первую карту. Анира едва заметно кивнула и, наконец, заговорила. Голос её прозвучал чуть ниже обычного, с легким металлическим отзвуком от напряжения, которое ещё не ушло полностью:
— Башни главного калибра демонтированы. Новые закреплены, но требует юстировки. Два модуля тяговых двигателей интегрируются в секции брони. Система жизнеобеспечения частично перезапущена. Остальное… займёт время. Но мы на пути.
Он кивнул одобрительно.
— Хорошо. Возможности вашего корабля… возрастут. Особенно если знать, как разбудить спящих духов старых машин. Некоторые из них ещё помнят вкус настоящих сражений.
Он отпил из своего бокала — или сделал вид, что отпил. Границы между жестом и действием у него были стёрты, всё подчинено какому-то своему, нечеловечески выверенному ритму. Анира Т’Кейранн впервые за последние дни почувствовала не просто интерес. Она почувствовала, что находится в эпицентре чего-то гораздо большего, чем просто спасённый корабль или выгодная находка. И теперь — игра началась.
Он не пошевелился, но взгляд оставался неподвижным, как лазерный луч, устремлённым прямо в её душу. В этом взгляде не было агрессии, не было демонстративной силы — только странная сосредоточенность, будто он уже знал, что она скажет, и просто наблюдал, как она к этому придёт.
Теперь же, когда Анира могла рассмотреть его поближе, напряжение в теле лишь усилилось. Комбинезон цвета мокрого графита плотно облегал его фигуру, не блестя, но и не поглощая свет, а будто бы аккуратно регулируя его преломление. Материя этого с виду простого костюма была явно высокотехнологичной, скорее всего — адаптивной, умеющей менять плотность и состав в зависимости от ситуации. Но её внимание привлекло другое: мускулы… Хоть он и казался худощавым, тело его было словно вытесано из органического титана — мышцы четко проступали под тканью, не как у спортсменов её мира, а скорее как у бойца — выточенные, собранные, готовые к резкому действию. И вся его поза, даже сидя в кресле, излучала скрытую готовность. Он мог небрежно улыбаться, потягивая свой странный напиток, но каждое движение — как у хищника в состоянии абсолютного покоя. Не расслабленности. А контроля. Даже поворот головы, лёгкий наклон плеча, медленный жест пальцев, всё было выверено и опасно. Словно каждое движение — всего лишь часть боевого танца, который он танцует даже в покое.
А вот голос…Он не был громким. Но вибрации тембра будто проникали в саму сердцевину, пробирали до мурашек. Слегка хрипловатый, низкий, с металлическими обертонами, словно в глубине его гортани что-то резонировало. Не как у машины, но как у существа, которое однажды пережило симбиоз с машинным интеллектом и теперь просто живёт иначе.
— Как там ваш корабль. Ремонт продвигается? — Слова прозвучали, как шелест чешуи по металлу, тёплый, завораживающий и чужой. И именно этот голос — не обстановка, не взгляды, не технологии — заставил Анира почувствовать внутреннюю дрожь. Ту самую, которую в бою подавляли волевым усилием, но сейчас — она вспыхнула и осталась. Чтобы не выдать себя, не показать, как её захлестнуло это ощущение, она встряхнулась внутренне, откинула с плеча прядь волос и заговорила, чуть быстрее, чем стоило бы.