А подойдя к доставленному к нему на борт “Клинка Пустоты” контейнера, Серг прикоснулся к панели первого контейнера, вызвав краткий скан. Биологической угрозы нет. Ловушек — нет. Запах… Немного странный — смесь дорогого масла, ладана и лёгкого сладковатого гниения ткани, как бывает в давно запечатанных шкафах.
— Открывай. — И контейнер с лёгким щелчком разошёлся по швам, словно вдохнув воздух "Клинка". Перед Сергом открылся хаос роскоши, упавшей в грязь. Внутри первого контейнера, аккуратно уложенные в мягкие ремни, лежали две огромные ложеместные капсулы — роскошные кровати с продуманным дизайном. Обитые бархатно-чёрной тканью, с встроенной системой вибрационного массажа, пульсирующего поддува и регулируемой температуры. Края украшены декоративной резьбой — полузвери, полулюди, сцепленные в актах удовольствия, характерных для элиты Ар'Каал. Каждая такая кровать была снабжена интегрированным мини-компьютером, настраивающим музыкальную подсветку, выбор режимов, а также связью с ИИ внутреннего уюта. На одной панели значилось имя:
"Ложа Прелата Нумарха. Интимный блок 7" — Прочитав название агрегата, Серг невольно скривил губы в брезгливой усмешке. Под ней обнаружились коробки с аксессуарами, пышные шёлковые простыни с витыми нитями золота и серебра, футляры с наборами масел и синтетических ароматов, игрушки, вызывающие брезгливое любопытство даже у боевых дронов, которые доставляли это.
Во втором контейнере всё начиналось как в купеческой лавке. Дюжины флаконов с вином, покрытых налётом веков. Каждая бутылка с чеканным клеймом капитана крейсера — "Ариаст К’Моррук, Дом Горького Песка". Некоторые вина стоили целого состояния — редчайшие сорта из миров, ныне выжженных Пылающими Военными Кампаниями Империи. Коллекция веществ, упакованных в защитные капсулы. Порошки… Гели… Кристаллы… По словам выживших представительниц Королевства Эриш, это были вещества "расширяющие границы". А проще говоря, обычные наркотики, использовавшиеся жрецами Храма Единого. Которые они использовали как способ вступать в контакт с “мировой волей”. Часть имела маркировку старого образца — "экспериментальный тианул". И Серг уже знал о том, что это было вещество, вызывающее устойчивую зависимость уже с первого приёма.
Пара браслетов-ИИ. Каждый из них был заключён в матово-чёрный полимер с встроенной голографической проекцией. Они активно реагировали на приближение, автоматически активируясь. Один выдал:
— Приветствую, хозяин. Определение новых параметров личности… Перевод на нейросеть отсутствует. Режим сопряжения — запрещён.
Второй был немного повреждён, но по-прежнему мерцал, излучая слабое психоактивное поле, от которого Серг почувствовал дрожь у основания черепа.
В углу контейнера стояла шкатулка из чёрного стекла, обшитая мягкой тканью из спрессованного шелкокрита. Внутри лежал жемчуг с тончайшими вкраплениями рубинов… Кольца с алмазами зелёного цвета… Подвески из янтаря с застывшими в них микрочервями — мода последнего десятилетия среди верхушки Ар'Каал… Несколько наноинкрустированных жетонов, каждый из которых являлся допуском в закрытые зоны Храма Единого.
Сейф, вскрытый дронами, хранил мешки с монетами и кредитными кристаллами. Общая сумма — больше, чем годовой бюджет средней колонии. Рядом — папка с финансовыми документами, записями об оплате контрактов и списка подчинённых. И, наконец, небольшой ящик, в котором Серг обнаружил артефакты: обломок маски из платиноидного сплава, вырезанный из неё символ неведомого культа, и небольшая статуэтка, изображающая существо с вытянутыми руками и без лица. К ней прилагалась бирка:
"Секта Утреннего Небытия. Коллекция прелата Лаахара. Подлежит оберегу и изоляции."
После просмотра всего этого, Серг выпрямился, вглядываясь в всё это “богатство”. Пошлая, гнилая роскошь, вырванная из мёртвых кораблей. Он чувствовал отвращение… и смутную тревогу.
— Хорус, заблокируй оба контейнера. Полный карантин. Пусть команда лаборатории разберёт, что мы на самом деле принесли к себе на борт.
— Подтверждено. Я бы порекомендовал начать с инертного нейтралитета для артефактов. Уровень воздействия неизвестен.
— Согласен. И ещё… — Он бросил взгляд на кровати, на вино, на золото. — Нам нужно меньше напоминаний о том, почему такие Империи сгорают. И больше — о том, как это правильно делать.
Он развернулся и ушёл, оставляя позади сияние мёртвого величия, свернувшегося в коробках, как паук в гнезде. Большую часть из этого барахла лучше будет продать на Нейтральной станции, куда сейчас и направлялся его корабль…
Нейтральная станция
Эта Звёздная система Фронтира была суровой и старой. В её центре — жёлто-белый субгигант, угасающая звезда, некогда более яркая, но ныне перешедшая в неспешную стадию зрелости. Планет тут почти не осталось — две газовые оболочки с доживающими лунами, и один каменистый мир, ныне расколотый на треть после древнего столкновения. Но всё это было не важно. Суть Фронтира — в пространстве между. В пустоте. В гравитационных карманах, куда годами буксировали астероиды, чтобы построить наблюдательные пункты. В мёртвых кораблях, переделанных в артиллерию. В самой станции.
Периметр в таких местах был похож на Хаос, вооружённый до зубов. Подлетая к такой станции, корабли проходят через обширную, многослойную систему безопасности, слабо замаскированную, но от этого не менее смертоносную. Астероидные платформы — на первый взгляд, обычные обломки, но под их корой прячутся датчики спектрального анализа, артиллерийские турели, антигравитационные стабилизаторы и даже нейросканеры с дальним слоем памяти. Эти камни не просто смотрят — они помнят. Помнят, кто летал, с кем, в каком состоянии, и с кем обменивался грузами. Некоторые астероиды имеют собственные, хотя и достаточно слабые ИИ, по слухам — мимикрированные под камень души старых корабельных интеллектах, практически вырванные из систем.
Минные поля, зависшие в стоячих формациях, не выглядят симметрично. Мины тут — умные, старые, немного сумасшедшие. Некоторые покачиваются, как буйки, некоторые светятся странными огнями. Уцелевшие старые пираты шепчут, что часть мин выросла из технологии Ха’лиан — самонастраивающиеся, накапливающие обиду за пролет мимо. И, в один прекрасный момент, управляющий ими ИИ может взбунтоваться, и тогда такой минный объём станет дрейфовать, беспорядочно меняя своё месторасположения. Что может привести к очень большим проблемам. Но пока что ничего подобного здесь не происходило.
И наконец — старые корабли Империи Арганс. Когда-то величественные крейсеры и тяжёлые фрегаты, теперь были заблокированы на стационарных якорях, оставшиеся без гипердвигателей, и маршевых двигателей, но всё ещё живые в своей злобе. Их корпуса были превращены в артиллерийские платформы, а старые отсеки — в пульсирующие капсулы энерговыброса. Их ИИ частично были отключены, но навесные командные узлы следят за ними, как за ядовитыми животными в клетке. Если кто-то атакует станцию — то они выстрелят первыми.
Эту станцию на территории Фронтира называли просто Глыба. Сама станция была не просто старинной. Она была древняя по слоям, по швам, по сварке и проводке. По сути, это были три отдельные станции, когда-то бывшие независимыми объектами:
"Платформа Си-9" — была шахтёрской станцией ещё времён Рассвета Группы Пояса. Большая, кубическая, с внешними балками и экзолестницами, покрытая выцветшими символами корпораций, которых давно нет. Сейчас здесь размещаются доковые отсеки, магазины запчастей, технобарахолка и лаборатории по дешёвым апгрейдам.
"Хаб-Дельта" — транспортно-грузовой узел, изначально построенный для погрузки и хранения редкоземельных элементов. Внутри — перегрузочные отсеки, складские сектора, модульные отели и мутировавший рынок, где торгуют буквально всем: от оружия до психотропных красок для стен. Здесь находится самый крупный в секторе чёрный рынок имплантов и поддельных паспортов.
"Связной Латис" — древняя станция ретрансляции, антенны которой сейчас растут в космос, как гнилые рога. Да. Их основные модули уже давно и весьма сильно были переделаны. Здесь обосновались наёмные хабы, связисты, контрабандисты, эхо-исследователи и даже какие-то мифические ловцы голосов — те, кто ищет сообщения, затерянные во времени и гиперпространстве. Все три станции были сварены воедино, склеены, и вживлены друг в друга, образуя хаотическую, несимметричную, но жизнеспособную структуру, которая держится на чуде, взятках и грубой инженерии.
Даже сама атмосфера на такой станции была весьма специфической. На подходе к шлюзам — видимый беспорядок, но не хаос. У каждого посадочного коридора можно было заметить очередь. Маленькие корабли, ржавые, побитые, на химическом тяге или с выкрученным до отказа ионным двигателем. Всё, что летает — может прилететь сюда. Внутри станции было достаточно жарко, влажно, и пахнет тысячами миров. Сгоревшим пластиком… Варёной едой… Какими-то специями… Кровью… Растворённым в алкоголе страхом… По коридорам по своим собственным делам снуют туда-сюда существа десятков рас, в бронированных скафах, плащах, обвешанные контейнерами, оружием, проводами, масками. В каждом модуле — имеются локальные центры власти. Где-то правят местные банды… Где-то охранники… А кое-где — можно найти даже управляющие нейроинтеллекты, настолько вжившиеся в станцию, что их уже нельзя выключить из сети без обрушения пола.
Именно в таком месте можно было понять общий дух Фронтира. Фронтир — неприкасаемый. Не совсем свободный, но независимый. Он никому не принадлежит, и одновременно с этим принадлежит всем и сразу. Это плавильный котёл… Фронт постцивилизации, где каждый может торговать, дышать, прятаться. Но только если он платит, соблюдает нейтралитет, и не нарывается, нарушая прописанные в протоколах старых охранных ИИ правил. А когда кто-то спрашивает:
— Что держит Фронтир на плаву?
Ответ — всегда один:
— Память. И пушки. А самое главное… Их размер и количество…
Всё началось в старом модуле связи и навигации, где располагался блок управления трафиком. В этот день была смена дежурного техника Мартена Эш-Варна, ив 418-й день цикла. По своей сути, эта навигационная башня станции Глыба была прикручена к телу станции как кость из другого организма. Некогда автономный управляющий модуль военного класса, отслуживший своё в Империи Арганс, а затем выкупленный, обрезанный от секретных систем и теперь, эта небольшая комната с круговым обзором, глухими экранами и архаичной, но до сих пор работающей техникой.