Глаза Архидемона медленно медленно открылись, багровый свет в них вспыхнул сильнее. Каэрн'Захар сделал своё дело, принеся новости. И теперь настал черёд его собственных шагов. И он не имел права ошибиться.
……….
В самом сердце особняка семьи Архидемонов, за массивными дверями из тёмного обсидиана, располагались покои Старейшины. Это место было окружено тайнами. И в него не осмеливался войти никто, кроме избранных. Те, кто видел его внутреннее убранство, знали, что здесь каждый предмет несёт на себе отпечаток веков. Высокие своды комнаты уходили в темноту, скрываясь за тонкими полупрозрачными шторами, сотканными из чёрного шелка с тончайшими прожилками багряного цвета. Казалось, что даже ткань тут дышит, медленно колышась в такт невидимому ветру, который здесь, в закрытом помещении, не мог бы существовать.
Стены, выполненные из чёрного мрамора с багровыми прожилками, переливались в тусклом свете множества кристаллов, встроенных в потолок. Они испускали мягкое, золотисто-красное сияние, создавая атмосферу глубокой ночи, наполненной предчувствием. В центре зала находился фактически полноценный трон, исполненный из чёрного обсидиана и украшенный тонкими линиями серебряного орнамента, древнего, как сами Архидемоны. Его спинка напоминала распахнутые крылья хищника, а резные подлокотники изображали сцены древних битв. Позади трона, чуть в стороне, находилась широкая ложа, покрытая мехами редких существ и подушками с вышивкой в виде сложных рун. Именно там обычно отдыхала хозяйка этих покоев.
Сама Старейшина семьи 'Ариа, истинная хранительница традиций их рода, обладала внешностью, столь же завораживающей, сколь и устрашающей. Её кожа была гладкой, словно отполированный тёмный янтарь, с тонким золотистым свечением, которое то усиливалось, то угасало, словно отражая её мысли. Длинные, струящиеся волосы цвета тёмного золота спадали волнами по плечам, переплетаясь с тонкими цепочками из обсидиановых бусин. А её лицо… Люди назвали бы его совершенным, но среди Архидемонов оно было скорее символом власти. Высокие скулы, острые черты, полные губы, на которых редко появлялась улыбка. Глаза же — два сверкающих рубина, в глубине которых горел внутренний огонь, что мог загипнотизировать и свести с ума. Она не носила тяжёлых нарядов, в этом не было необходимости. Её одежда, лёгкая и струящаяся, была соткана из живой ткани, подстраиваясь под её настроение, меняя оттенки от глубокого багрового до иссиня-чёрного. Но главным её украшением была собственная аура. Тот, кто входил в её покои, ощущал, как воздух становится плотнее, как сама тьма вокруг сгущается, реагируя на присутствие этой женщины. Она не нуждалась в демонстрации силы — одно её присутствие давало понять, что перед тобой стоит существо, чья воля не подлежит оспариванию.
И вот, внезапно, двери ведущие в это роскошное помещение с громким стуком распахнулись.
— Бабушка! — В покои Старейшины вихрем ворвалась молодая девушка, её дыхание было сбито, а глаза горели смятением. Лилит'Ариа сейчас даже не попыталась скрыть своего состояния, что само по себе было тревожным знаком. Старейшина тут же медленно перевела взгляд на внучку, не подавая виду, что удивлена такой эмоциональности с её стороны.
— Что случилось? — Её голос был низким, бархатистым, но в нём звучала стальная нотка. — Почему такая спешка… И… Крики…
Девушка судорожно вдохнула, её руки сжались в кулаки.
— Он… — Её лучистые глаза снова полыхнули пламенем ярости. — Он… Не поддался.
— Кто? — Тут же еле заметно сощурила свои глаза Старейшина.
— Тот человек! — Молодая суккуба нервно шагнула вперёд. — Я пыталась… Все силы задействовала! Но он так и не поддался! Он даже не дрогнул, бабушка!
После этих слов в роскошной комнате воцарилась тишина. А сама Старейшина медленно поднялась с трона, и её движение было плавным, почти неуловимым.
— Расскажи мне. — Слегка пройдясь по помещению, она также плавно повернулась к внучке. — Всё… И подробно!
Коротко кивнув на такое требование, Лилит'Ариа начала говорить. Сначала сбивчиво, потом всё быстрее, снова и снова переживая в памяти случившееся. Как она видела его впервые… Как она почувствовала его присутствие… Как она, играючи, пустила в ход свою силу… И… Ничего…
— Он даже не моргнул, бабушка! — Теперь в её голосе звучала не только злость, но и… страх вперемешку с паникой. — Он не изменил выражения лица… Он не отреагировал ни на что! Как будто он… Он был… Пустым!
И чем больше она говорила, тем мрачнее становилось выражение лица Старейшины. То, что она слышала, было просто невозможно. Не было существ, которые могли бы остаться равнодушными к силе их рода. Либо этот человек обладал врождённой защитой, либо… Кто-то или что-то наделило его подобным даром. И в данном случае один вариант был хуже другого. Старейшина медленно вдохнула, её губы сжались в тонкую линию.
— Где он? — Её голос прозвучал тихо, но в нём сквозила угроза.
— Мы… — Девушка замялась. — Мы не смогли его привести.
На мгновение в глазах Старейшины вспыхнул настоящий огонь.
— Почему? — В её голосе не было той самой мягкости, которая обычно сквозила в отношении её любимицы. — Ты же и сама понимаешь, что такой вопрос нужно… Изучить… Более тщательно…
— Он… — Девушка растерянно отвела взгляд. — Он исчез…
— Вы упустили его? — Взгляд Старейшины практически мгновенно стал ледяным. И молодая суккуба немного нервно сглотнула.
— Мы не думали, что он настолько важен… — Тихо прошептала Лилит, но то, что произошло дальше, заставило девушку понять то, насколько они ошиблись.
— Глупая девчонка! — Звук удара разнёсся по комнате. Не физического, а энергетического. Воздух резко сгустился, подчиняясь всплеску силы, исходившему от Старейшины.
— Ты даже не представляешь, что потеряла. — Пожилая суккуба плавно сделала шаг вперёд, и сейчас её взгляд был подобен острому лезвию обнажённого клинка. — Ты понимаешь, что если он не поддался тебе, то он может не поддаться и другим? Ты понимаешь, что это меняет всё?
Девушка медленно и растерянно кивнула, виновато опустив голову. Но Старейшина не смягчилась. Хотя ей очень хотелось. Но проблема была в том, что сейчас ей нужно было как можно доступнее объяснить то, какую ошибку совершила Лилит, не уловив того, насколько это было для них, и неё самой важно.
— Теперь он — наш приоритет. — Настоящая глава семьи Архидемонов медленно отвернулась от растерянно хлопающей своими длинными ресницами девушки, глядя в темноту своих покоев.
— Мы найдём его. — Немного подумав, и всё же взяв под контроль всколыхнувшиеся эмоции, старая суккуба. — И ты сама приведёшь его ко мне. Живым. И, очень желательно, здоровым.
— Но… бабушка… — Девушка подняла голову, в её глазах мелькнул страх. — Как я это…
— Никаких "но". — Голос Старейшины был спокоен, но в нём звучало непререкаемое требование. — Ты приведёшь его. Или я найду его сама.
Грудь молодой суккубы вздымалась от нахлынувших эмоций. Страх, унижение, злость — всё смешалось в её голове, заполнив сознание. Её глаза ярко вспыхнули, а губы дрогнули, будто она хотела сказать что-то ещё, но… Так и не решилась. Вместо этого девушка резко развернулась и почти выбежала из покоев своей бабушки, и её шаги гулко отдавались в тишине мраморных коридоров. А многочисленные слуги, стоявшие в полутени, инстинктивно отпрянули, почувствовав исходивший от неё всплеск дикой, необузданной энергии. Воздух вокруг неё дрожал, словно подчиняясь её гневу и смятению. Шёлковые ткани её одежды взметнулись за ней, отражая хаотичность её мыслей. Она не знала, куда бежит. Она не хотела ничего слышать. Всё, что ей нужно было сейчас — уйти подальше от этого строгого, ледяного взгляда, от слов, которые давили на неё, как огромные плиты, от осознания своей слабости перед бабушкой… и перед этим странным парнем.
Она стиснула зубы. Как он мог?! Как?! Сейчас Лилит'Ариа чувствовала, как её сердце бешено колотится, а щёки всё ещё пылают от пережитого унижения. Но самое ужасное… Это то самое странное и непривычное волнение внутри неё. Не раздражение… Не ярость… А непонятное, тягучее чувство, которое заставляло её вспоминать его глаза, его выражение лица, его… Жуткое и непонятное… Безразличие…
Продолжая бежать, она вырвалась в ночной сад, едва не сбивая случайных прохожих, и скрылась в густой тени древних деревьев. А в это время за её бегущей фигурой внимательно наблюдали сверкающие рубиновые глаза.
После её бегства, Старейшина осталась в своих покоях, неподвижно стоя на месте, откуда секунду назад ураганом сорвалась её внучка. И сейчас она просто молчала. Слуги ждали… Но она ничего не говорила. А потом медленно, почти лениво, Старейшина опустилась обратно на свою ложу, скрестив длинные изящные пальцы на подлокотнике трона Глаза её оставались открытыми, но взгляд был направлен не в настоящее.
И сейчас она задумалась. Где она ошиблась? В чём именно её внучка не поняла главного? Старейшина прекрасно знала, что любая суккуба считает своей силой дар обольщения. Это то, что делало их такими опасными. Это то, что позволяло им получать всё, что они хотят. И всё же… Настоящий дар суккуб был не в этом.
Она вспомнила себя, давным-давно, молодую, дерзкую, уверенную в своей способности подчинять кого угодно. Она была одной из лучших. Никто не мог устоять перед её чарами. Никто… Кроме него.
Её пальцы медленно сжались. Тот, кого она встретила, был иным. Его нельзя было подчинить, нельзя было заставить склониться перед ней, нельзя было сломать. И он не был слабым. О нет… Он был силён… По-своему… И именно это сводило её с ума. Старейшина прекрасно помнила, как впервые к нему прикоснулась. Как её пальцы скользнули по его коже, и она почувствовала это … Не свою силу, а его. Его стойкость. Его волю. Его истинную, неподдельную страсть, которая вспыхивала не потому, что она её навязывала, а потому что он хотел её сам. Именно тогда она и узнала, что значит настоящее удовольствие. Не то, которое даёт власть. Не то, которое даёт контроль. А то, которое приходит тогда, когда ты по-настоящему завоёвываешь того, кого нельзя подчинить.