а другой стороне улицы появляется очередной патруль — их там целых четверо.
— Что происходит? — бормочет Стелла.
Она ускоряет шаг, я почти бегу, чтобы поспевать за ней. За спиной слышится стук каблуков офицерских сапог. Вдруг Стелла сворачивает, и мы прячемся в арке.
— Почему их сегодня так много? — вслух размышляет она.
— У меня ноги болят…
— Я знаю.
Девушка осторожно выглядывает наружу. На стене в арке висит плоский застекленный шкафчик. В нем расставлены снимки, а сверху надпись «Фотограф». На снимках дети — светловолосые, улыбающиеся, с игрушками в руках. Девочка с большим бантом обнимает куклу, мальчик в брюках на подтяжках держит паровоз. Я бы тоже такой хотел.
— Ох! — Стелла прячется назад в арку и прислоняется к стене возле шкафчика. — Я ее знаю.
— Кого?
Она не отвечает. Слышатся шаги, но не солдатские. Кто-то подходит все ближе, и я отступаю чуть назад. Вдруг в светлом проеме появляется женщина. Мы стоим в темноте, она идет по залитой солнцем улице. Соня казалась мне очень красивой, но эта — намного красивее. На ней элегантный костюм в темно-синий горошек и шляпа. Из-под полей виднеются светлые, тщательно уложенные локоны. В руках, спрятанных в тоненькие темно-синие перчатки, она держит огромный букет голубых цветов. Я никогда таких не видел, они прямо как из сказки.
— Ина, — говорит Стелла.
Дама в шляпе немного замедляет шаг, искоса бросает взгляд в глубину арки.
— Ина, подожди. — Стелла подается вперед, высовывается из тени.
Ина приостанавливается. Ошарашенно смотрит на Стеллу, а потом быстро оглядывается по сторонам.
— Вы меня с кем-то путаете, — сухо говорит она.
— Ради бога, помоги нам, — просит Стелла. — Они кишат повсюду, как муравьи. Нам надо добраться до Праги[12].
Ина переводит глаза на меня и закашливается от изумления. Я пытаюсь улыбнуться ей, но щеки уже так болят от бесконечных улыбок, что выходит плохо.
— Боже мой! — почти кричит дама в шляпе.
— Я обещала его деду, что доставлю мальчика. Нам надо перейти через Вислу, — спокойно поясняет Стелла. — Помоги нам.
— Я не… — нервно начинает Ина, вдруг замолкает, делает вдох и продолжает холодным тоном: — Оставьте меня в покое.
— Ина…
Дама делает шаг вперед, снова останавливается, оборачивается. А потом легонько встряхивает головой и резким движением протягивает нам руки с букетом.
— На! Возьми. Оставь меня в покое.
Стелла стоит неподвижно.
— Да возьми же, идиотка! — почти кричит Ина и швыряет цветы в Стеллу, которая машинально хватает букет.
Охапка огромная — за ней не видно плеч и головы Стеллы. Девушка опускает руки и глядит на цветы сверху вниз. Дама в шляпе быстро удаляется. Вскоре стук ее каблуков затихает вдалеке.
Стелла поворачивается ко мне с серьезным лицом, переводит глаза на цветы, разглядывает их с легким презрением. Но вдруг ее лицо проясняется. Она подмигивает мне и улыбается.
— Прятаться надо на самом видном месте, — говорит Стелла и протягивает мне руку. — Пошли.
Мы спокойным шагом идем по солнечной улице. Теперь никто уже не обращает внимания ни на Стеллу, ни даже на меня и мои оранжевые волосы. Все смотрят на большой голубой букет — прямо как из сказки.
— Что это за цветы? — шепотом спрашиваю я.
— Гортензии, — отвечает Стелла. — Представляешь? В это время года — и такие гортензии! Откуда она их взяла?
— Они искусственные?
— Нет, что ты.
— Я никогда таких не видел.
— Ты, наверно, вообще немного цветов в жизни видел, да? — Стелла косится на меня, вынимает из букета одну веточку и дает мне: — На.
Стебель у гортензии толстый и жесткий, листья мясистые, покрытые пушком, а сам цветок похож на пышный зонтик из круглых голубых лепестков. Я рассматриваю его холодным взглядом ученого. Наклоняю голову и утыкаюсь в него носом. Ничем приятным он не пахнет — только немножко сыростью и плесенью, как земля. Странно. Я думал, все цветы хорошо пахнут.
Перед нами очередной патруль морлоков, их пятеро. На морлоках высокие блестящие сапоги и фуражки с черными козырьками. Мундиры у них не зеленые, а серо-бирюзовые. Я задираю подбородок и крепче сжимаю пальцы Стеллы потной ладошкой.
— Schöne Blumen[13], — говорит один из морлоков.
Я вижу его совсем рядом — никогда не видел морлока так близко. У него темные глаза — не такие темные, как мои, но уж точно не голубые. Он улыбается Стелле, а она как ни в чем не бывало отвечает ему улыбкой. На какое-то мгновение у меня замирает сердце, а потом начинает стучать сильно, словно молоток. Патруль проходит мимо.
— Вот видишь! — весело говорит Стелла и снова подмигивает, хотя я чувствую, как ее пальцы дрожат в моей руке. — Она и вправду нам помогла. Кто бы мог подумать!
— Та тетенька? Ина?
— Да.
— А ты ее знаешь?
— Знаю. Ну то есть ее много кто знает, но я когда-то познакомилась с ней лично, в театре. Она была большой звездой. Играла в кино.
— А сейчас уже не играет?
— Нет.
— Почему?
— Потому что сейчас кино не снимают, — объясняет Стелла и, немного помолчав, добавляет: — По крайней мере, в Польше.
Мы доходим до Старого города, я узнаю колонну Сигизмунда, которую много раз видел на открытках и фотографиях в альбомах. Мы переходим площадь перед сожженным королевским замком, спускаемся по улице вниз. Уже виден мост Кербедза[14]. Он похож на длинную клетку, переброшенную над рекой, потому что сделан из металлических решеток. Может, это для того, чтобы никто не выпал? Хотя нет, ведь тротуар все равно проходит снаружи решетчатой клетки, а внутри только трамваи и телеги ездят. Поправка: не трамваи и телеги, а транспорт будущего! А мост — на самом деле не мост, а таинственная воздушная левитирующая конструкция, которая держится над поверхностью воды за счет секретной энергии. И мне сразу становится не так страшно.
По этому удивительному стальному приспособлению, огражденному решетками, движется множество морлоков. Двое стоят с карабинами у входа. Они смеются, завидев нас, и говорят что-то по-немецки. Стелла машет букетом и отвечает веселым голосом. Внизу течет река — это Висла. Мне хочется на минутку остановиться и поглядеть на нее, но Стелла не разрешает. Я, кажется, никогда раньше не видел реку, а если и видел, то забыл. Столько воды, и все это так быстро движется. Я-то думал, что реки голубые, как эмалированная кастрюля, в которой пани Анеля варила картошку, а Висла вовсе не голубая, а серая. Как текучая сталь. В реках живут рыбы и раки, это я точно знаю. Но как они могут там жить, если вода все время движется? Наверно, они плывут вместе с ней. Река и столько неба над головой — для меня это уже немного чересчур. Хорошо, что рядом высокая решетка, так как-то спокойнее.
— Можно было попробовать по Понятовского[15], — вздыхает Стелла, когда мы доходим до противоположного берега. — Нам еще идти и идти.
Внизу, над рекой, виднеется длинное здание железнодорожного вокзала и смешной поезд с маленькими вагончиками, который едет по бетонной набережной; от реки его отделяет только шаткий заборчик. Это межзвездный поезд, тут же решаю я. И называется он… гипердинамогетерочетыресталамповик. Правда, сейчас он едет по рельсам, но когда разгонится — молнией рванет в небо, чтобы за несколько секунд обогнуть Луну и помчаться на Марс. Точно как в повести Жюля Верна. А может, это амфибия? Сейчас едет по рельсам, но через секунду без труда опустится на дно Вислы и будет перемещаться под водой до самого моря. Может, этим поездом управляет сам капитан Немо.
Мы покупаем в лавочке булочки и кусок сыра, а затем съедаем все на скамейке возле большого парка. Экзотическая еда из мира элоев. Хотя на вкус она почти не отличается от той, что я ел за стеной, но каждый кусочек здешнего хлеба и сыра — как десять кусков еды из моего времени. От этой мысли я тайком улыбаюсь и сразу же чувствую себя сытым, хотя съел совсем немного. После небольшой передышки мы отправляемся дальше. Уже давно за полдень, солнце над городом опускается все ниже. Здесь морлоков меньше, нам удается обходить их стороной.
— Еще далеко? — спрашиваю я.
Дома становятся все мельче, отодвигаются от улицы, отгораживаются от нее садами.
— Не очень.
Чем дальше, тем больше садов и меньше домов. Мы переходим через железнодорожные рельсы и идем по улицам, которые даже не вымощены брусчаткой — это просто утрамбованная земля, то тут, то там посыпанная мелким щебнем.
— Еще немножко, — говорит Стелла. — Вон, видишь тот лесок? Хозяйство прямо за ним.
К тому времени, как мы доходим до деревьев, солнце уже оранжевое, как мои волосы.
Это, конечно, не настоящий дикий лес — на земле лежат осколки бутылок, кирпичи и поломанные доски, — но я озираюсь широко раскрытыми глазами. Никогда еще не видел столько деревьев сразу. И даже не нужно сочинять, будто вокруг удивительные элойские джунгли, — я на самом деле им любуюсь. В Квартале росло очень мало деревьев, и те были невысокие и чахлые. А здесь над нами шелестят тысячи листьев. Они такие спокойные. Я задираю голову и смотрю, как они дрожат в воздухе. На фоне неба листья кажутся черными.
— Через две минуты будем уже… Стой! — говорит вдруг Стелла и останавливается как вкопанная.
— Что… — начинаю я и тоже замолкаю.
Перед нами, вдалеке, слышатся крики. Лают собаки. Вдруг раздается выстрел. Один, второй. Стелла прижимается к дереву, а меня прячет среди веток куста.
— Что там такое? — шепчу я.
— Не знаю, — шепотом отвечает она и кладет букет на землю. — Жди меня здесь.
Сидеть здесь в одиночку?! Стеллина ладонь выскальзывает из моей, я судорожно хватаюсь за подол ее юбки.
— Не уходи!
— Я сейчас вернусь, — успокаивает она меня. — Я только проверить. Вернусь прежде, чем ты досчитаешь до ста.