«Туда, не знаю, куда!»
О нынешнем глобальном системном кризисе
Порой самые распространенные иллюзии отливают в бетонные формы, а соотношение между прошлым, настоящим и будущим вдруг изменяется. Такое иногда происходит и в личной жизни, и в истории народов, государств, цивилизаций.
Когда начинает доминировать фактор неопределенного будущего особенно существенными становятся три момента.
Происходит резкое субъективное ускорение хода времени («Время летит!» — с глубоким сожалением говорят именно старики, а не юноши!).
Усиление значимости будущего становится индикатором приближения осознаваемого или неосознаваемого предельного системного кризиса (Для личности такой системной катастрофой становится неотвратимость физической смерти!).
Происходит быстрое обесценивание прошлого опыта (личности, государства, цивилизации), и одновременно многократно возрастает значение идущих из-за туманного горизонта будущего непонятных сигналов, знаков и знамений.
Где и как проявляется этот цивилизационный кризис
Семь лет назад В.Путин написал: «Мир вступил в период кардинальных трансформаций». Последний, юбилейный доклад Римского клуба уточняет: современное человечество вошло в период цивилизационного кризиса.
Речь, прежде всего, идет об ускорении беспрецедентных тектонических, долговременных изменений, которые охватили все сферы человеческой жизнедеятельности: экономику, финансы, технологии, социальные структуры, геополитику, межличностные отношения, религиозное сознание и т. д., и т. п.
Эта циклическая фаза кардинальных системных изменений является де-факто органическим продолжением той «мировой революции», которая действительно началась в первые десятилетия ХХ века. Тогда, сто лет назад, как и сейчас, на повестке дня стоял вопрос о принципиальном, полном сломе цивилизации глобального капитализма.
Нынешняя, господствующая и единственная, цивилизация на нашей планете является уникальной для всей известной человеческой истории. Подобной ей никогда не было. Она основана на тотальном, всепроникающем материализме, тотальном материальном отношении к реальности, тотальной материализации культуры, сознания и мышления. Эта языческая и даже богоборческая цивилизация ежедневно, ежечасно сотворяет новых и новых многочисленных материальных кумиров и идолов, в виде самых разнообразных товаров и товарных символов, подчиняя им все культурное, духовное, сакральное, Божественное.
Самым наглядным проявлением нынешней стадии драматического цивилизационного кризиса является обострение всей системы основных мировых экономических, социально-экономических, социально-культурных, политических, геополитических и т. д. противоречий. Почему, например, большинство экспертов самых разных школ и направлений так или иначе указывают на резкий рост социально-экономического неравенства в мире? Потому что именно резкое усиление широкомасштабной несправедливости на всех стратах глобального социума является самым показательным индикатором развивающегося глобального системного кризиса. А отсюда — и масштабное углубление уровня конфликтности, растущая военно-силовая конфронтация во многих регионах, объективно ведущая к росту социального, религиозного, этно-национального, политического радикализма и экстремизма.
Во всей господствующей ныне цивилизационной системе происходит неконтролируемый рост совершенно особой онтологической неопределённости. По экспоненте нарастает количество принципиально новых, неизвестных по своим долгосрочным последствиям рисков и угроз, причём никто не знает, как долго будет продолжаться этот процесс и куда он, в конце концов, приведёт. Соответственно, и у т. н. мирового интеллектуального сообщества, и у различных политических элит современности отсутствуют какие-либо скоординированные, верифицируемые варианты рефлексивной системной стратегии для преодоления такой беспрецедентной неопределённости. Отсюда и появление новых линий разлома и конфронтации в мировом политическом истеблишменте, а также рост антагонистических противоречий внутри практически всех значимых национальных и даже транснациональных элитных групп.
Не случайно, именно на фоне роста такой глобальной неопределённости начался спонтанный, медленный, но объективный демонтаж однополярного мира. Хотя никто из власть предержащих не знает, какой мировой порядок идет на смену прежней системе, как этот новый порядок будет функционировать на практике во всё более конфликтной международной среде, как он будет поддерживаться в том или ином случае.
Нарастающая глобальная неопределенность является, возможно, самым важным показателем этого цивилизационного кризиса.
В подобных условиях, вполне закономерно продолжается процесс ослабления институциональных инструментов глобального управления: ООН, ЮНЕСКО, МВФ, МБР, НАТО и т. д. С другой стороны, попытки создания альтернативных, новых институтов глобального и макрорегионального регулирования становятся дополнительным фактором углубления долгосрочной стратегической неопределенности.
Соединенные Штаты сегодня оказались в авангарде новой технологической революции, но сталкиваются при этом с такими сложнейшими системными вызовами, которых никогда не было в истории этой страны. Подавляющая часть высшего истеблишмента США просто не знает, что делать перед лицом вала угроз такого масштаба, а соответственно и не готова к сколько-нибудь кардинальным и болезненным для себя системным преобразованиям.
Для перехода в принципиально новую фазу цивилизационного развития высшая элита США (сегодня расколотая и фактически находящаяся на грани прямой внутриэлитной войны) должна осуществить огромный комплекс системных реформ — даже более революционных, чем в своё время осуществил Ф.Рузвельт.
Так, оказавшись лицом к лицу с чудовищной и мрачной неопределённостью завершается история глобальной материалистической цивилизации капитализма, предпосылки которой возникли еще в XIII веке, но наиболее мощный импульс для развития которой дало Возрождение.
«Времена не выбирают!»
Господствующая ныне цивилизация обладает рядом ключевых характеристик, которые определяют ее историческую уникальность. Она может по праву называться «западной», не только потому, что зародилась в Европе, но и потому, что более 90 % экономических и культурных инноваций и стимулов её развития возникают в нескольких ключевых западных странах, прежде всего — в США.
1. Цивилизация ссудного капитала, в отличие от своих предшественниц в истории, господствует во всем мире. Ни одна другая цивилизационная система за последние несколько тысячелетий не имела настолько тотального, всеобъемлющего влияния на все аспекты глобального социума.
2. Западная цивилизация поглотила остатки иных цивилизационных форм на Земле и с достаточно большой эффективностью контролирует большинство культурных очагов по всему миру. Такой тотальный контроль был обеспечен ещё с середины XIX века. Поэтому в настоящее время нельзя говорить, например, о конкурирующих с западной и альтернативных ей китайской, латиноамериканской или русской цивилизациях. Все они, в той или иной мере, — лишь компоненты абсолютно доминирующей западной цивилизации. И нынешняя конфронтация, например, между США и КНР — это проявление не межцивилизационных, а внутрицивилизационных противоречий, каковыми были в свое время отношения между Великобританией и Соединенными Штатами.
Господствующая западная цивилизация расправлялась со своими потенциальными культурными конкурентами различными способами, но всегда предельно цинично и безжалостно. Это в свое время хорошо показал П. Фейерабенд.
Однако у каждой медали есть и своя обратная сторона. На протяжении многих тысячелетий цивилизационное развитие происходило, в том числе, за счёт креативного диалога и взаимодействия различных цивилизационных моделей друг с другом. Уничтожив своих культурно-цивилизационных конкурентов или подавив их, Запад не только стал абсолютно господствующей цивилизацией в мире, но и заведомо обрёк себя на исчезновение, потеряв способность к цивилизационному самообучению и саморазвитию.
3. Системообразующий компонент цивилизации Запада проявляется и реализуется через механизм постоянно расширяющегося экономического воспроизводства. Соответственно, столь «экономикоцентричная» цивилизация неминуемо должна столкнуться с ростом глобальных ресурсных ограничений («Пределы роста»).
Процесс исчерпания невозобновляемых природных ресурсов (включая непрерывное ухудшение состояния воды и воздуха во всем мире), необходимых для воспроизводства социально-экономической модели массового производства и массового потребления, в последние десятилетия непрерывно ускоряется. Де-факто Земля сегодня просто не способна обеспечивать западную экономическую модель: требуется уже 1,7 планеты, чтобы непрерывно удовлетворять потребности в продовольствии и других биологических ресурсах.
4. Ключевая особенность нынешней фазы глобальной западной цивилизации в том, что она превратилась в паразитарно-империалистическую, поскольку де-факто продолжает функционировать, прежде всего, за счёт разрушения земной биосферы, с соответствующими последствиями. Например, в 2011 году общий уровень загрязнённости мирового океана достиг такой стадии, что его традиционные системы самоочищения уже не справляются с растущими нагрузками и начинают разрушаться.
Стремление этой цивилизации к беспощадному контролю над природной средой, чудовищное по своим неконтролируемым последствиям воздействие антропогенного фактора уже привело к практически необратимому в ближайшие десятилетия нарушению гомеостазиса между человечеством и всей сложнейшей природной системой планеты.
Проблема не только в драме происходящих климатических изменений — например, в подъёме мирового океана под воздействием таяния полюсных льдов. И не только в темпах загрязнения биосферы и связанных с ними усилении эпидемиологических угроз. И не только в ускоряющемся росте численности населения и угрозах многомиллионных миграционных потоков.
Истинная драма — в том, что эта цивилизация вступила в завершающую стадию своего существования, когда она уже автоматически, спонтанно продуцирует всё большее количество рисков и для себя, и для всей планеты. Например, ежегодно на рынок выбрасываются десятки тысяч новых продуктов питания, включающих генно-модифицированные компоненты. Какие чудовищные и необратимые мутации могут произойти в организме человека даже через 50–70 лет, не знает ни одна разведка и ни одна академия в мире.
Под воздействием агрессивного антропогенного фактора происходят неконтролируемые мутации сотен и тысяч видов микроорганизмов. К чему это приведёт, опять-таки неизвестно — так же, как последствия непрогнозируемого развитие биологического оружия. Например, сегодня уже известно, где и какие буквы генетического «алфавита» нужно поменять в вирусах, чтобы те приобрели абсолютную летальность по отношению к человеку. И это — на фоне того, что мощность нанобиотехнологий увеличивается в два раза каждые два года.
5. Господствующая в мире цивилизационная система Запада начиналась как иудео-христианская цивилизация. Однако постепенная секуляризация, по многим причинам, выбила из нее и основополагающие иудейские, и христианские ценности. Например, личностная религиозность неминуемо здесь вступает в конфликт с рыночными целями расширяющегося материального воспроизводства. «Человек-потребитель должен быть постоянно окружен потенциальными товарами, не отвлекаясь на религиозные химеры».
Другой момент. Действительно религиозный человек способен, в отличие от секуляризированной личности, успешно противостоять тотальному давлению этой цивилизации, уходя, хотя бы, в свой внутренний мир.
В психологическом плане, секуляризация способствует углубляющейся личностной безответственности, что опять-таки благоприятствует стратегии развития тотального, негласного контроля в рамках нынешней цивилизационной модели.
Наконец, еще один важный аспект. Секуляризация привела к тому, что вся эта цивилизация Запада оказалась пропитана ложью. Например, что такое реклама? По сути — простой обман. Но гораздо более драматично то, что внутри этой цивилизации оказались полностью стерты границы между ложью и истиной: в политике, в медиа, науке, социальных сетях, межличностных отношениях и т. д. Правда — всё, что продаётся, ложь — всё, что этому мешает.
6. Одним из системообразующих компонентов западной цивилизации является рациональная наука, которая выполняет производственные, идеологические, мифологические и магические функции. Поскольку наука в ХХ веке полностью перешла на обслуживание интересов правящих классов, она, во многих случаях, оказывается по определению абсолютно аморальной и тотально безответственной.
Потеряв практически всю свою социальную независимость, отказавшись от ключевых моральных идеалов и действительной социальной ответственности, рациональная наука превратилась в решающий фактор существования и воспроизводства западной цивилизации, став, своего рода, квазирелигиозным институтом этой секуляристской цивилизации, наука не только ввела институты «внутренней инквизиции», но и оказывает мощное «шаманское» воздействие на сознание глобального социума и национальных элит.
7. Рост системной неопределённости проявляется и в продолжающейся разбалансировке цивилизации Запада. Например, переход к шестому технологическому укладу, появление принципиально новых инновационных «ноу-хау» неотвратимо формируют ситуацию, когда вроде бы уже устоявшиеся и привычные социально-психологические, социально-культурные, политико-экономические механизмы выживания, воспроизводства и развития общественной жизни на практике перестают работать. Например, в связи с расширением промышленной роботизации неожиданно появилась и стала резко обостряться проблема «избыточного, ненужного населения» даже в самих развитых западных странах. Или, обнаруживается, что традиционные механизмы социальной солидарности и взаимопомощи, базовые моральные принципы, регулировавшие сотни лет социальное поведение, вдруг оказываются совершенно не нужными в наступающем технотронном «завтра».
Для эффективного же внедрения принципиально новых социальных моделей и норм (которых еще нет) необходимы либо существенный отрезок исторического времени, либо тотальная, большая война.
8. Для фазы заката любой цивилизации, в том числе — и нынешней, присущи разнообразные формы деградации личности, кризис рационального индивида, торжество модели человека-функции, интеллектуальное, нравственное и физическое вырождение элитных групп.
Переход глобального капитализма на стадию массового производства и массового потребления привёл к формированию широкого спектра социально-политических и информационно-психологических технологий «массового производства одномерного человека», как это в свое время очень точно сформулировали Г. Маркузе и М. Маклюэн. «Одномерный человек» — это, по сути, «социальная точка», не имеющая сама по себе ни размера, ни значения, ни смысла, отдрессированный человек с несколькими, жестко ограниченными параметрами и функциями, в числе которых может быть даже «креатив», но строго регламентированный.
Личностная деградация не могла не затронуть и многочисленные элитные группы нынешней западной цивилизации. Одним из ярких проявлений является массовое, повсеместное распространение коррупции. В социальном отношении, коррупция суть форма прямого недоверия элит существующим институтам и регулирующим кодексам. Взлёт коррупции обычно предшествует слому режимов, государств и цивилизаций.
Другой всем известный пример — широкомасштабное распространение патологического безнравственного поведения: прежде всего, среди властвующих групп. Уровень моральной деградации в «верхах» западной цивилизации уже вполне сопоставим со степенью разложения в Древнем Риме, Сасанидской империи или Византии накануне их гибели.
9. Симптомом приближающегося исчезновения цивилизации Запада является отсутствие каких-либо принципиально новых, действительно прорывных революционных идеологий и идеологических концепций, способных обеспечить принципиально новое внутрицивилизационное развитие.
И это — исторический тупик не только для искренних идеологов западной цивилизации, но и для её принципиальных противников.
Можно, конечно, возразить, что на самом деле конкуренция новых цивилизационных проектов уже началась. Например, Пекин презентовал свою «китайскую мечту», выдвинув собственный проект для всего мира. Скандальное избрание Трампа резко обострило жёсткие противоречия во всем американском социуме и высшем американском истеблишменте по поводу судьбы «американской мечты» в XXI веке. Растущее противостояние всё больше сопровождает бурные дискуссии по поводу будущего общеевропейского цивилизационного проекта.
Однако все эти попытки не внушают никакого оптимизма.
Даже Китай, с его декларируемой «социалистической идеологией», и всё более враждебная Западу Россия на самом деле, как уже отмечалось выше, остаются составными и неотъемлемыми компонентами нынешней западной цивилизации. КНР встроена в эту цивилизационную иерархию как «мировая мастерская», а РФ — как один из главных поставщиков энергоресурсов. Экономически ни КНР, ни РФ не самодостаточны, поэтому представить сегодня существование и развитие Китая и России вне рамок глобальной «западной» цивилизации невозможно.
В конечном счете, чего хочет сегодня, например, Пекин? В принципе — сохранить ту самую глобальную систему экономического воспроизводства, со всеми её законами и нормами, благодаря которым КНР и стала одним из лидеров этой западной цивилизации, но поменять Америку на Китай, бренд «американское» заменить на «китайское» и т. д.
Поскольку прагматическое материальное сознание является ключевым стимулятором и одновременно критерием развития этой цивилизации, то ни китайский социум, ни российское общество, ни китайские и российские элитные группы отнюдь не уступают тем же США и американскому истеблишменту в соответствующих материальных устремлениях и настроениях.
Наконец, мало кто в России, или в Китае, или в США решается ответить на фундаментальный вопрос: «А что дальше — после капитализма?». Нет, футурологические гипотезы и представления существуют, достаточно много и разного рода аналитических разработок в этом направлении. Однако отсутствует самое главное — нет теории или доктрины, которые могли бы стать действительной основой для нового цивилизационного проекта.
Великая Октябрьская революция была примечательна как раз тем, что дала уникальный шанс реализоваться альтернативной капитализму модели развития, на основе которой и была предпринята попытка осуществить грандиозный «красный проект».
10. Любой народ, любое государство, любая цивилизация существуют только до тех пор, пока знают код смысла своей жизни — ради чего они появились и живут, какой вклад должны внести в развёртывание тайной судьбы Универсума, что обязаны сделать для этого завтра и послезавтра. Когда такой смысл утрачивается или окончательно опошляется, то этот народ, это государство, эта цивилизация — заведомо обречены.
Для всё более атомизованного «одномерного» западного социума за последнюю треть века одной из наиболее характерных черт становится либо резкое снижение значимости, либо прямой распад консолидирующих идеологий и идеологических моделей как носителей тайны такого вневременного смысла.
Весёлые, наглые, ориентированные на будущее идеологии появляются только при достаточной жизнеспособности соответствующих социумов, а такая жизнеспособность, прежде всего, зависит от наличия некоего надвременного смысла. Как заметил по этому поводу Александр Хейг, в то время — госсекретарь США: «Есть вещи важнее, чем мир (жизнь)».
Западная, материалистическая цивилизация как раз и столкнулась напрямую с этой действительно драматической проблемой смысла жизни. Во имя чего существуют здесь личность и социальные общности? Чтобы постоянно покупать появляющиеся на рынке все новые и всё такие же бесполезные товары, вопреки предупреждению мудрого Сократа: «Как много на свете вещей, которые мне не нужны»? Или для появления на банковском счету новых нулей? А, может для роста знания всего человечества? А что это знание, в конечном счете, даёт: ведь накопление дискретных знаний — совсем не то же самое, что рост понимания?!
Один из неартикулируемых выводов квантовой механики как раз и заключается в том, что всё более масштабная аккумуляция дискретной, пусть даже квантифицированной информации обратно пропорциональна уровню понимания усложняющейся реальности.
11. Нынешняя единственная господствующая цивилизация на Земле уникальна наличием внутреннего комплекса Танатоса, синдрома саморазрушения, глубинного стремления к цивилизационному суициду. Ведь не случайно, что она сама сформировала и продолжает формировать систему из сотен угроз для себя, каждая из которых — потенциально имеет смертельную опасность: распространение ядерного оружия и других видов ОМП, растущий риск случайной ядерной войны, ускоряющееся разрушение биосферы, неконтролируемое технологическое развитие, эпидемии неизвестных смертельных болезней и т. д.
Более того, большинство из этих новых возникающих и нарастающих угроз принципиально неустранимы ни сегодня, ни завтра, ни даже послезавтра. Поэтому — «Оставь надежду всяк сюда (в эту цивилизацию) входящий!»
Тем не менее, возможен ли кардинальный «перезапуск» нынешней цивилизации?
Классический глобальный капитализм после 1983 года окончательно исчерпал свой внутренний креативный потенциал, свою способность к опережающей рефлексивной самотрансформации. Сегодняшним сверхсложным глобальным социально-экономическим механизмом практически уже невозможно более или менее рационально управлять.
Возможно, в последний раз такая системная самотрансформация западной цивилизации была проведена в тридцатые годы ХХ века при Ф. Рузвельте, когда исчерпавшая себя пространственная модель капитализма (описанная Лениным в «Империализме как высшей стадии капитализма»), была заменена на модель хронологической экспансии неокапитализма.
Правда, и при Р.Рейгане была предпринята попытка осуществить глубокие преобразования. Впрочем, её результаты даже в среднесрочной перспективе оказались настолько противоречивыми, что практически сразу же привели к серьёзному обострению системных проблем внутри высшего американского истеблишмента в 90-е годы прошлого века.
Переход по дрожащему ветхому настилу над пропастью
Переходный период к принципиально неизвестной, новой цивилизации де-факто начался ещё с Первой Мировой войны, столетие завершения которой мы будем отмечать осенью этого года. Та война-катастрофа перечеркнула все иллюзии, которые оставались в европейских элитах относительно прогрессивной роли и миссии западной цивилизации.
Внутри каждой цивилизации на определенном этапе её развития обязательно возникает некое предчувствие своего исторического финала. В Римской империи существовал т. н. синдром «тысячи лет». Еще в эпоху царей мудрые оракулы предсказали, что Рим просуществует только тысячу лет. И, начиная со II века, по мере приближения предсказанной даты, странный паралич всё сильнее и сильнее охватывал и знать, и плебс Вечного Города, что лишь облегчило реализацию данного предсказания.
Предчувствия неминуемой гибели западной цивилизации внезапно появились в интеллектуальных кругах Запада в ходе и сразу после Первой мировой войны. Самым выдающимся примером таких предчувствий стала книга Освальда Шпенглера «Закат Европы». После неё и под её влиянием появилось множество текстов, которые с разных сторон показывали, как происходит этот «Закат». Из последних по времени самыми примечательными в этом отношении можно считать: «Конец истории» Ф.Фукуямы (1989), «Смерть Запада» П.Бьюкенена (2002) и уже упоминавшийся «Come on!» — юбилейный доклад Римского клуба (2017).
Итак, после Первой мировой ощущением неизбежной гибели западной цивилизации было пропитано мироощущение не только властвующих кругов Европы, но и широких народных масс. Отсюда — появление принципиально новых цивилизационных проектов в 20-е и 30-е годы ХХ века, причем не только в изощренных концептуальных текстах, но также в тщательно разработанных политико-идеологических и даже государственных формах.
Убеждённость в неизбежном завершении капитализма как глобальной цивилизационной системы питала левые идеи о неминуемости мировой революции. Сталин и Мао Цзэдун были убеждены именно в цивилизационной антагонистичности капитализма и социализма. И только постсталинское руководство, взяв на вооружение сначала идею «догнать и перегнать Америку», а затем — концепцию «мирного сосуществования двух общественно-политических систем», де-факто активизировало процесс конвергенции/интеграции СССР в западную цивилизацию, одновременно пытаясь совершенствовать и развивать цивилизацию советскую. Это смертельное противоречие оказалось неразрешимым. Фактически то же самое произошло и с Китаем после смерти Мао Цзэдуна в 1976 году.
С другой стороны, на «правом» фланге жёсткое отторжение «мирового еврейского капитализма» привело к появлению огромного спектра глубинных традиционалистских идей и образов в рамках германского национал-социализма, итальянского корпоративного фашизма, японского и испанского национализмов и т. д.
Начавшийся переходный период от западной цивилизации к чему-то принципиально новому и неизвестному внешне будет, скорее всего, похож на переход от римско-эллинистической цивилизации к средневековой: от кричащей роскоши — к экономному аскетизму, от мании глобализма — к главенству региональных реалий, от плюралистического секуляризма — к суровым формам единого и целостного единобожия.
Сколько может продлиться переходный период к постзападной цивилизации? Если исходить из того, что он начался в период между 1910-м и 1920-м годами, то он идёт уже не менее ста лет. Глобальный кризис 2008-09 гг. открыл его новую фазу. А, учитывая резкое обострение практически всех системных цивилизационных процессов с начала нового века, можно предположить, что этот цивилизационный переход, скорее всего, затянется, как минимум, на весь XXI век. То есть окажется примерно в пять раз дольше, чем ветхозаветный «исход» евреев, длившийся 40 лет.
Не стройте иллюзий: не вы определяете свое будущее!
Никто не знает, кроме Всевышнего, какой и когда будет новая человеческая цивилизация на Земле, и сохранится ли она вообще. Но допустимая и, возможно, обоснованная предпосылка заключается в том, что появление и формирование такой принципиально иной цивилизации будет происходить под воздействием трех главных комплексных факторов.
1. Прежде всего, речь идёт об основном импульсе-смысле в основе такой цивилизации. Какова будет надвременная суть той цивилизации, которой ещё нет? Вокруг какого смыслообразующего комплекса ценностей, образов, представлений начнется её формирование? Будет ли это личность, а если да, то личность кого или чего? Или же реализуется какая-то тайная сокровенная система сакрально-религиозных или мистико-магических взглядов и практик? Или же это будет некий постепенно вызревающий способ социально-экономического воспроизводства? А, может быть, системообразующим ядром такой новой цивилизации станет комплекс культурно-социальных идеалов: народ, нация, традиция, всё человечество и т. д.? Или же смысловым ядром станет некая комбинация из всего вышеупомянутого?
2. Где и как будет происходить накопление личностного пассионарного потенциала, творческое совершенствование человеческого потенциала, способного через креативные мифы, возрожденные, глубинные предания, сокровенные, безумные теории и концепции, сумасшедшие лозунги не только сформулировать тот потаённый смысл, ради которого такая цивилизация должна не только появиться в потоке равнодушного времени, но и осуществить свою миссию? Какова будет секретная структура такого пассионарного потенциала, в чём будет заключаться механизм его формирования и самовоспроизводства?
3. Наконец, какой должна быть эффективная модель личностного харизматического лидерства на начальных этапах цивилизационного формирования? Харизматические лидеры всегда играли важнейшую роль в появлении принципиально новых цивилизационных форм, в том числе — через создание особых креативных элит.
Можно говорить, по крайней мере, о пяти потенциальных базовых сценариях завершающей стадии западной цивилизации и одновременно — начальных фазах принципиально иного цивилизационного проекта.
И, скорее всего, до середины нынешнего столетия, эти сценарные контуры будут как бы латентно конкурировать друг с другом, особенно — с учётом проявления трех вышеуказанных комплексов факторов.
Первый сценарий — предельно катастрофический и пессимистический (практически для всех).
Завершение цикла Кали-юга, вместе с которым должна исчезнуть не только западная материалистическая цивилизация, но и практически вся человеческая («пятая») раса. Такая катастрофа может стать синергетическим результатом совпадения или слияния следующих факторов:
— неконтролируемого развития ракетно-ядерного и термоядерного оружия;
— «вирусного» распространения новейших нанотехнологий и информационных технологий в киберпространстве;
— форсирования, наложения и взаимного стимулирования уже происходящих и непредсказуемых изменений во всей биосфере, и, прежде всего, в среде обитания микроорганизмов: бактерий, микробов и т. д.
Существуют несколько вариантов реализации этого сценария, но самый вероятный заключается в следующем. Неконтролируемое распространение информационных и нанотехнологий в глобальном киберпространстве предельно повысит вероятность случайного возникновения широкомасштабной термоядерной войны. Она окажет максимально губительное воздействие на всю земную биосферу. Выжившие на первом этапе остатки человечества столкнутся с многолетним эффектом «ядерной зимы», широкомасштабными эпидемиями и т. д.
Вероятность этого сценария может существенно возрасти уже в промежутке 2025–2035 годов.
В результате, к концу нынешнего века могут исчезнуть от 80 % до 99 % всего нынешнего населения нашей планеты. Оставшиеся в живых пройдут крайне сложный процесс глубоких и, опять же, непредсказуемых мутаций.
В этом случае появление новой цивилизации затянется на неопределенно долгое время и будет связано с крайне медленным становлением шестой человеческой расы. Всевышний предупреждает в Священном Коране: «Неужели они не видят, сколько поколений Мы погубили до них, и что они уже не вернутся к ним?».
Второй сценарий — фактически столь же катастрофичный и столь же пессимистический (для очень многих).
Ныне идущая глобальная гибридная война достигнет своего апогея к середине XXI века. И та геополитическая коалиция, которая окажется перед угрозой тотального поражения с полной потерей политического, экономического и культурного суверенитета, может решиться на целенаправленное и крупномасштабное применение своего ядерного и термоядерного потенциала. Если такую тотальную войну (то есть переход в первый сценарий) удастся предотвратить, тем не менее, последствия подобного удара для всего человечества окажутся катастрофическими.
В результате первого этапа данного сценария погибнет до половины населения Земли. Оставшиеся в живых законсервируются в своих региональных ойкуменах, где начнется развитие традиционных религиозных и мистических верований, которые займут место дискредитировавших себя глобальных идеологий и религий. Но, в любом случае, глобальная западная цивилизация исчезнет. Начнётся и будет усиливаться конкуренция цивилизационных ареалов — причём во многих случаях «точкой кристаллизации» таких новых, очень странных цивилизационных форм станет именно религиозный фактор.
На втором этапе, такая конкуренция выльется в длительную серию локальных войн, в результате которых сакрально-религиозный компонент в деградирующей жизни остатков человечества будет только усиливаться.
Третий сценарий — технотронный и оптимистический (но не для всех).
Различные его вариации основаны на убеждении, что фактически непрерывное развитие нынешней научно-технической революции через имплементацию достижений шестого и седьмого технологических укладов приведёт к достаточно мягкой и более-менее гармоничной трансформации западной материалистической цивилизации в принципиально иную, технотронную цивилизацию. Её сердцевиной станет система широкомасштабного, непрерывного развития креативного знания (прежде всего, за счет самовоспроизводства искусственного интеллекта), в результате чего проблема ограниченности природных ресурсов (прежде всего — энергии) будет окончательно преодолена. Это будет способствовать разрешению основных глобальных противоречий.
Такая «технотронная» цивилизация с самого начала станет развиваться не только как глобальная, но и как универсально-космическая. Всякого рода национальные, конфессиональные, традиционно-социальные и т. д. ограничения постепенно перестанут играть какую-либо существенную роль. Идеалом должна стать принципиально новая цивилизационная «матрица», кардинально отличная от всех предыдущих. По-своему, это также будет представлять собой переход к шестой человеческой расе (но рукотворной), на основе постоянной эволюции симбиоза креативной личности с развивающимся искусственным интеллектом.
Власть и контроль в этой цивилизации будет принадлежать особой мировой интеллектуальной элите, направляющей постоянное творческое развитие (вспомните «Игру в бисер» Германа Гессе).
Поскольку не всё человечество способно приспособиться к сложнейшим вызовам технотронной эры, то глобальный социум будет жёстко стратифицирован.
«Высшие», то есть господствующая мировая интеллектуально-политическая элита, будут сконцентрированы исключительно в верхнем укладе, который будет представлять собой нечто похожее на огромную глобальную Кремниевую долину, со своими особыми условиями жизни. Там же, в верхнем укладе, начнёт формироваться своя, особая технотронная религия с культом симбиоза человека и искусственного интеллекта («человека-бога»), своя культура высшей исключительности и т. д.
Вторая страта обязана будет тесно сотрудничать с «высшими», непосредственно обслуживая элиту и реализуя в производственной сфере инновации первого уровня.
Третья страта должна стать основным поставщиком необходимых ресурсов и подготовленных кадров для двух верхних страт.
Наконец, в самом низу этой глобальной иерархической структуры возникнут многочисленные «несостоявшиеся государства» и даже целые регионы, чьим уделом окажутся непрерывные локальные войны с применением обычных вооружений, постоянный неуправляемый хаос, а также социально-экономическая и социально-политическая деградация.
Данные регионы могут представлять только спорадический интерес для новой технотронной цивилизации. Четвертая нижняя страта представляет собой своего рода «черную дыру» для новой цивилизационной системы, куда будут принудительно высылаться все те группы и личности, которые не смогут или не пожелают приспособиться к ценностям и нормам «нового прекрасного мира».
Четвертый сценарий — экологический и почти оптимистический (во всяком случае, для очень многих).
Реализация данного сценария может начаться, если катастрофическое ухудшение глобальной экологической ситуации приведёт к вспышке широкомасштабных пандемий, уничтожающих сотни тысяч и миллионы людей как в развитых, так и в развивающихся странах (по исторической аналогии — опустошительные эпидемии чумы в средневековой Европе). Действующая медицинская система окажется неспособна справиться с принципиально новыми вариациями болезнетворных вирусов. Прямым триггером резкой дестабилизации станет гибель из-за обострения экологической ситуации, резкого ухудшения качества воды и воздуха и т. д., сотен тысяч детей. Официальные политические структуры: как властвующие, так и оппозиционные, — также проявят своё бессилие перед лицом таких пандемий. В этих кризисных условиях начнется широкомасштабная самоорганизация населения — прежде всего, в развитых странах, — путём формирования массовых политико-экологических организаций и движений, которые постепенно перейдут к контролю власти, сначала на местах, а затем и в центре. Всё это будет сопровождаться растущими конфликтными расколами в элитах, силовых структурах, традиционных государственных институтах, с массовой дискредитацией концепций, теорий, идеологий и институтов западной цивилизации, с отказом от её институтов и социально-политической практики.
Усиливающийся социально-политический и экономический хаос, рост преступности неминуемо приведут к резкому обострению проблем безопасности, к существенному падению уровня жизни. Попытки быстрого пересмотра законодательства только усугубят все эти проблемы.
Тогда, на втором этапе, должно начаться формирование новых политических систем на основе этих массовых политико-экологических движений. От эффективности этих организационных процессов и реализации соответствующих мобилизационных проектов зависит будущее данного сценария.
Пятый сценарий — крайне любопытный с точки зрения стратегического прогнозирования.
Суть его заключается в том, что целый ряд базовых трендов предыдущих четырех сценариев будет ускоряться, особенно — после 2025 года, всё интенсивнее взаимодействуя и влияя друг на друга. То есть, различные варианты будут не только конкурировать друг с другом, но и совместно формировать принципиально иной «рельеф цивилизационного будущего». При этом динамика усложняющейся неопределенности будет возрастать и на глобальном, и на региональном уровнях, формируя необычайную мозаику управляемого и неуправляемого хаоса.
Примерами таких, наиболее примечательных и долгосрочных переплетающихся трендов могут быть следующие:
— процесс переструктуризации и перепрограммирования глобального «deep state»,
— продолжающийся процесс разрушения модели стратегического сдерживания, который ускоряется в результате имплементации достижений шестого технологического уклада в военно-технической сфере, прежде всего — в области наступательных стратегических средств и ПРО,
— деградация глобальных переговорных процессов, касающихся процессов разоружения в военно-стратегической сфере,
— обострение внутренних противоречий в политических истеблишментах США, ЕС, России, Китая; многое здесь будет зависеть от сравнительной скорости такого обострения,
— глобальный и национальные процессы формирования контрэлит традиционалистского и религиозного характера, их новых оргструктур и идеологий,
— развитие новых моделей взаимоотношений квазитеррористических образований с различными национальными спецслужбами как важного компонента эффективного ведения глобальной гибридной войны,
— взаимодействие и нарастающая конфронтация между трендом «нового изоляционизма» США и трендом «новой глобальной роли США»,
— формирование новых информационных, идеологических и институциональных моделей действительной, долгосрочной интеграции Исламского мира,
— процесс целенаправленного формирования социально-культурных и политико-идеологических концептов для преодоления негативных и неконтролируемых последствий внедрения достижений шестого технологического уклада,
— процесс кристаллизации новых харизматических лидеров и формирование нового поколения социально-экологических движений и организаций.
Уже на сегодняшний можно выделить свыше 70 таких трендов, которые требуют внимательного мониторинга и изучения.