Довольно хорошим было настроение у некоторой части «гитлеровской молодежи». Эти мальчишки просто не понимали, что происходит, и в голову их было крепко вбито, что они сражаются за свою жизнь и свободу. При условии, когда бои велись главным образом путем ружейно-пулеметного огня, они могли держаться. Представление о том, что только эсэсовцы расстреливали и вешали отступающих и дезертиров, — неверно. Их ловили и казнили молодчики из «Гитлерюгенда» и нацисты из всех родов войск, а не только эсэсовцы».
Понимая, что части и подразделения фольксштурма не могут явить собой образцово подготовленные воинские формирования, немецкое командование делало ставку на их морально-политическую подготовку. Это нашло свое законченное выражение в специальном документе фольксштурма, названном «Боевые положения немецкого фольксштурма»:
«1. Верность, послушание и храбрость составляют основу государства и делают его неодолимым. Верный своей присяге, солдат фольксштурма сражается во всех положениях ожесточенно, с верой в победу. Будучи верен до гроба фюреру, он предпочитает лучше погибнуть в бою, чем когда-либо просить врага о пощаде.
2. Будучи непревзойденным в своей стойкости, самоотверженности и товариществе, фольксштурм представляет собой армию величайших идеалистов Германии.
3. Если какой-нибудь командир в безнадежном положении задумает прекратить борьбу, то в этом случае в немецком фольксштурме действует традиционный обычай наших храбрых воинов-моряков. Командование частью передается тому, кто хочет продолжать борьбу, — будь это даже самый молодой.
4. Будучи воспитанным к сохранению тайны, солдат фольксштурма больше всего презирает предательство по отношению к своей родине и своим товарищам. Его скрытность не могут сломить ни соблазн, ни угрозы.
5. Относясь по-рыцарски к женщинам, предупредительно к детям, больным и старикам, солдат фольксштурма из любви к народу, к отечеству готов на крайнее самопожертвование. По отношению же к врагу, который угрожает свободе и жизни и хочет опозорить наших жен, а детей умертвить, он питает страстную ненависть.
6. Если мы по примеру наших отцов останемся верны себе и нашему высшему долгу по отношению к народу, то Господь Бог благословит нашу борьбу. Призванные в самое тяжелое время к защите родины, мы не успокаиваемся до тех пор, пока не будут завоеваны победа и мир и упрочена свобода империи».
Вступая в ряды фольксштурма, каждый боец обязан был дать присягу на личную верность фюреру:
«Я даю перед Богом эту священную клятву в том, что буду беспрекословно верен и послушен Великогерманской империи, Адольфу Гитлеру.
Я торжественно обещаю, что буду смело сражаться за свою родину и лучше умру, чем поступлюсь свободой, бросив тем самым на произвол судьбы социальное будущее моего народа».
Помимо массового формирования частей и соединений фольксштурма нацистское руководство на финальной стадии войны пошло и на другие чрезвычайные меры в области мобилизации. Оно было вынуждено бросать на фронт части, укомплектованные «неблагонадежным» в национальном и политическом отношениях контингентом. В прошлом такие части считались вспомогательными и применялись для различных целей — в основном на строительстве оборонительных объектов — в своем тылу. Однако обстановка в корне изменилась к концу войны. Даже соединения и части СС, традиционно считавшиеся элитой сухопутных войск, начали укомплектовываться отнюдь не самыми преданными фашистскому режиму лицами.
Идею пополнения войск на фронте за счет осужденных уголовников Геббельс почерпнул в беседе с генералом Власовым, когда тот рассказывал ему о мерах, принятых советским командованием для обороны Москвы осенью 1941 года. В дневниках Геббельс сделал пометку:
«Я предлагаю также создать подразделения из числа заключенных в тюрьмах и концентрационных лагерях, отбывающих там наказание за не очень серьезные преступления, и поставить их под очень строгое командование. Как мне сообщил генерал Власов, это себя полностью оправдало во время обороны Москвы, участником которой он был. Тогда Сталин спрашивал его, готов ли он сформировать дивизию из заключенных. Он ее создал, выговорив себе право амнистировать тех, кто проявит храбрость в боях. Дивизия заключенных сражалась прекрасно. Почему нельзя было бы при теперешнем нашем тяжелом положении прибегнуть к такой же мере?»
В конечном счете, нацистское руководство вынуждено было пойти и на этот шаг, мобилизуя в армию всех, даже осужденных. Так, по показаниям военнопленного Л. Бибера из 36-й пехотной дивизии СС, это соединение было укомплектовано «политическими и уголовными преступниками, которые до недавнего времени содержались по несколько лет в немецких концентрационных лагерях, а теперь призваны искупить свою вину на фронте. Офицерский состав дивизии укомплектован эсэсовцами, и дивизия имеет название СС. Эти новоиспеченные солдаты настроены против гитлеровского режима, часто перебегают на сторону русских или дезертируют с поля боя».
Когда даже для гитлеровского руководства стало ясно, что война проиграна, из состава наиболее преданных и фанатичных нацистов стали формироваться отряды и организации «Вервольфа» — «оборотней». Эта фашистская организация создавалась для подрывных действий в тылу советских войск после оккупации Германии.
Геббельс, один из инициаторов и вдохновителей этой организации, писал в своем дневнике 27 марта:
«Я занят сейчас организацией в широких масштабах так называемой акции «Вервольф». Целью этой акции является организация партизанских групп в областях, занятых противником. Большинство приготовлений к этому еще не сделано. Данное обстоятельство объясняется тем, что военные действия на западе развертывались с такой стремительностью, что у нас вообще не было для этого времени. Но, кстати, ведь и в занятых нами в свое время вражеских областях дело обстояло так же; партизанская деятельность разворачивалась лишь спустя некоторое время, но потом нарастала скачкообразно. Я намерен распорядиться о выделении для нашей организации «Вервольф» одного радиопередатчика и об издании ею своей газеты, причем все это должно делаться совершенно открыто. Мы не хотим прятаться и заниматься какой-то секретной работой. Наоборот, враг должен точно знать, что мы планируем и что мы делаем».
Через неделю Геббельс вновь в своих записях обращается к идее создания организации «Вервольф»:
«Организация «Вервольф» сознательно обращается к политическому меньшинству стойких и упорных — этому железному наконечнику на свинцовом копье народа».
Главный нацистский идеолог вынужденно признает, что создание подпольных террористических организаций на оккупированной территории Германии «в данный момент еще не отличается большой активностью». Геббельс строит планы активизации этого движения, желая возглавить его не только духовно, но и организационно, забрав эту функцию у СД.
Подпольные группы «Вервольфа» были созданы в разных местах Германии и действительно осуществили целый ряд акций. Так, в городе Ахен англо-американским командованием был поставлен лояльный им бургомистр Оппенхоф. В ночь на 28 марта 1945 года он был расстрелян тремя немецкими партизанами-»вервольфовцами». Лично Геббельс вынашивал планы убийства Фогельзанга, обер-бургомистра родного города нацистского идеолога — Рейдта, оккупированного к тому времени англо-американскими войсками. 12 марта Геббельс докладывал фюреру план устранения этого «продавшегося американцам» деятеля с помощью берлинской террористической группы вервольфовцев.
Мечтал Геббельс и о том, как будет проливаться кровь немецких священников, в массовом количестве переходивших на сторону американцев:
«Здесь будет широкое поле деятельности для наших террористических групп. Впрочем, фюрер намерен, если мы опять вернем захваченные районы, предать этих священников военно-полевому суду, о котором они никогда не забудут».
О действии подпольных нацистских групп доносили также командиры и политорганы советских войск:
«Среди некоторой части населения имеется страх перед вервольфовцами. Так, жители недавно занятых пригородов утверждают, что на многих углах улиц еще не занятых нами западных районов города имеются повешенные за отказ участвовать в фольксштурме, причем казнь производилась вервольфовцами. В связи с этим, а также независимо от этого имеются элементы страха мести со стороны членов этой организации. Например, некто Иоганн Шер, уклонившийся в свое время от мобилизации в фольксштурм, заявил, что опасается того, что будет убит вервольфовцами».
В Берлине, как и в других местах Германии, фашистами создавались подпольные базы и склады с вооружением для обеспечения деятельности фашистских организаций. Так, в информационной сводке 7-го отдела политуправления 1-го Белорусского фронта от 8 мая повествуется о подпольных фашистских организациях в Берлине:
«В Берлине раскрыты две фашистские подпольные группы: одна численностью в пять человек и вторая — в семь. В районе Фридрихсфельде найден склад оружия подпольной фашистской группы. На складе выявлено: 80 винтовок, 56 фаустпатронов, 10 пулеметов, 205 гранат, 400 тысяч патронов».
И все же, несмотря на все усилия со стороны нацистского руководства мобилизовать немецкое население на массовую, всенародную борьбу против оккупантов (и на востоке, и на западе), «тотальной» войны не получилось. Немецкий народ устал от войны, не верил более своим политическим вождям, не связывал свою судьбу и судьбу своей страны с судьбой национал-социалистского руководства. Фактически война на внутреннем фронте была гитлеровцами к весне 1945 года полностью проигранной.
...Один из немецких 15-летних подростков, как и многие сотни тысяч его одногодков, был призван на военную службу в последние месяцы войны. Он выполнял подсобную работу на позиции зенитной артбатареи.
7 мая юношу отпустили домой. «Мы шли по железнодорожным путям, — вспоминал он, — так как дороги были запружены американцами. На нас была зимняя униформа «гитлерюгенда», так как гражданской одежды у нас не было. Мы провели ночь на соломе в станционной будке. На следующее утро мы услышали новость, что война закончилась».