В ночь на 2 апреля в Ставке была подписана директива о наступлении 1-му Белорусскому фронту, а 3 апреля — и 1-му Украинскому фронту.
Операцию решено было начать 16 апреля силами 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов с последующим подключением к ней и 2-го Белорусского фронта. На главном направлении должны были действовать войска Жукова, однако не исключался вариант, в случае упорного сопротивления немцев, поворота на север и армий Конева, наносивших удар южнее столицы Германии. Об этом говорит маршал Жуков в своих воспоминаниях, хотя официально в директивах Ставки ни для 1-го Украинского, ни для 1-го Белорусского фронтов об этом не говорится ни слова.
Директива Ставки ВГК № 11059 1-му Белорусскому фронту требовала:
«1. Подготовить и провести наступательную операцию с целью овладеть столицей Германии городом Берлином и не позднее двенадцатого — пятнадцатого дня операции выйти на р. Эльба.
2. Главный удар нанести с плацдарма на р. Одер западнее Кюстрина силами четырех общевойсковых армий и двух танковых армий.
На участок прорыва привлечь пять-шесть артиллерийских дивизий прорыва, создав плотность не менее 250 стволов от 76 мм и выше на один километр фронта прорыва.
3. Для обеспечения главной группировки фронта с севера и с юга нанести два вспомогательных удара силами двух армий каждый.
Первый удар — из района северо-западнее Бервальде в общем направлении на Эберсвальде, Фербеллин; второй удар — с плацдармов на р. Одер севернее и южнее Франкфурта-на-Одере в общем направлении на Фюрстенвальде, Потсдам, Бранденбург, в обход Берлина с юга.
4. Танковые армии ввести на направлении главного удара после прорыва обороны для развития успеха в обход Берлина с севера и северо-востока.
5. Армию второго эшелона использовать для развития успеха на главном направлении...»
Далее в директиве указывались общие разграничительные линии фронта с соседями. Характерно, что в интересах оперативно-стратегической маскировки никакого упоминания о конкретной дате и времени начала операции в директиве нет: «Начало операции согласно полученных Вами лично указаний».
Примерно такого же общего плана директиву Ставки ВГК под № 11060 получил вечером 3 апреля и 1-й Украинский фронт. В ней приказывалось:
«1. Подготовить и провести наступательную операцию с целью разгромить группировку противника в районе Котбус и южнее Берлина. Не позднее десятого — двенадцатого дня операции овладеть рубежом Беелитц, Виттенберг и далее по р. Эльбе до Дрездена. В дальнейшем, после овладения Берлином, иметь в виду наступать на Лейпциг.
2. Главный удар силами пяти общевойсковых армий и двух танковых армий нанести из района Трибель в общем направлении на Шпремберг, Бельциг.
На участке прорыва привлечь шесть артиллерийских дивизий прорыва, создав плотность не менее 250 стволов от 76 мм и выше на один километр фронта прорыва.
3. Для обеспечения главной группировки фронта с юга силами 2-й Польской армии и частью сил 52-й армии нанести вспомогательный удар из района Кольфурт в общем направлении Бауцен, Дрезден.
4. Танковые армии и общевойсковые армии второго эшелона ввести после прорыва обороны противника для развития успеха на направлении главного удара.
5. На левом крыле фронта перейти к жесткой обороне, обратив особое внимание на бреславльское направление.
5-ю гв. армию сменить и использовать для наступления на главном направлении...»
Времени на тщательную подготовку к операции оставалось совсем мало, а войскам и штабам предстояло проделать огромный объем работы, произвести перегруппировку войск, подвезти огромные запасы материальных средств.
Директива Ставки еще не была официально подписана Верховным главнокомандующим, когда вечером 1 апреля Жуков позвонил в штаб 1-го Белорусского фронта своему начальнику штаба генерал-полковнику М. Малинину: «Все утверждено без особых изменений. Времени у нас мало. Принимайте меры. Вылетаю завтра».
Войска 2-го Белорусского фронта, закончив 4 апреля Восточно-Померанскую операцию, уже 6 апреля получили директиву Ставки ВГК на участие в Берлинской операции:
«1. Подготовить и провести наступательную операцию с целью форсировать реку Одер, разгромить штеттинскую группировку противника и не позднее 12–15 дня операции овладеть рубежом: Анклам, Деммин, Мальхин, Варен, Притцвальк, Виттенберге.
2. Главный удар силами трех общевойсковых армий с двумя танковыми и одним мехкорпусом нанести из района севернее Шведт в общем направлении на Штрелитц.
На участок прорыва привлечь три артиллерийские дивизии и создать плотность не менее 150 стволов от 76 мм и выше на один километр фронта прорыва.
3. При благоприятных условиях использовать успех войск 1-го Белорусского фронта для свертывания обороны противника по реке Одер, действуя частью сил из-за правого крыла 1-го Белорусского фронта.
4. Общевойсковую армию второго эшелона, танковые и механизированные корпуса ввести после прорыва обороны противника для развития успеха на главном направлении.
5. Побережье Балтийского моря от устья реки Висла до Берг-Дивенов и участок Берг-Дивенов, Альтдамм прочно прикрыть частью сил фронта...»
В это время войска 2-го Белорусского фронта вели напряженные боевые действия в районах юго-восточнее Данцига и севернее Гдыни, где противник оказывал ожесточенное сопротивление. Ставка предусматривала, что 2-й Белорусский фронт сможет вступить в Берлинскую операцию лишь через несколько дней после ее начала. Не случайно поэтому войскам Рокоссовского изначально отводилась вспомогательная роль в предстоящей операции трех фронтов. Маршала К. Рокоссовского в связи с этим даже не вызывали в Москву для обсуждения плана Берлинской операции.
Войска 1-го Белорусского, 1-го Украинского и 2-го Белорусского фронтов приступили к интенсивной подготовке к боевым действиям. Вместе с ними готовились к предстоящей операции Днепровская военная флотилия, переданная в оперативное подчинение маршала Г. Жукова, силы Краснознаменного Балтийского флота, авиация дальнего действия.
С 5 по 7 апреля в 1-м Белорусском фронте под руководством маршала Жукова прошла серия служебных совещаний и командная игра на картах и макете города Берлина. В течение следующей недели аналогичные игры и занятия были проведены в армиях, корпусах, дивизиях и отдельных частях всех родов войск.
Особое внимание советское командование уделяло вопросам оперативной и тактической разведки и маскировки, что должно было обеспечить внезапность, а значит, и успех всей операции.
В подготовительный период огромная работа была проделана органами и силами разведки всех видов. В полосе 1-го Белорусского фронта было развернуто 4600 наблюдательных пунктов всех видов, причем на ударных направлениях 3-й и 5-й ударных и 8-й гвардейской армий плотность наблюдательных пунктов составила 131 на километр фронта. Силами войсковой разведки в период подготовки к операции было проведено 1888 разведывательных операций, из которых: поисками — 1284, засадами — 507, действиями в тактической глубине — 88, боем — 10.
Каждый командир взвода и артиллерийской батареи в Берлинской операции имел подготовленную заранее разведывательную схему своего направления.
Кстати, не все командиры и военачальники были высокого мнения о действии советской разведки накануне операции. Об этом, в частности, говорил на послевоенной научной конференции в Группе советских оккупационных войск в Германии В. И. Чуйков:
«В основном докладе сказано, что разведка наша детальнейшим образом вскрыла оборону противника. Я бы, товарищи, этого ни в коем случае не сказал. Мы не особенно хорошо знали позиции в лесистых районах за Зееловскими высотами. Наша авиация не могла детально выяснить позиции противника, подготовленные к обороне в лесных районах, и мы нарвались на сплошные полосы его обороны в глубине, заранее этого не зная. К тому же еще наши немощные средства войсковой разведки не давали возможности выяснять тактическую глубину противника, построения его боевых порядкового резервы. То же самое не давало возможности нам заранее подготовиться к прорыву последующих рубежей обороны, в глубине, которые перед нами вырастали».
В Берлинской операции противник изучался также силами агентурной разведки. Об этом говорил на научной конференции весной 1946 года бывший начальник разведки 1-го Белорусского фронта генерал-майор Н. М. Трусов:
«Агентурная разведка фронта освоила глубину западнее меридиана Висмар, Штендаль, Магдебург, Галле. К началу операции во фронтовой разведке имелось 29 резидентур (радиоточек). Со всеми этими агентурными резидентурами имелась радиосвязь. Наиболее плотно агентурной разведкой были охранены г. Берлин и предместья Берлина, города и узлы железных и шоссейных дорог на севере Берлина, западнее Берлина и южнее Берлина. Такие города и узлы железных дорог, как Левенберг, Шенебек, Пренцлау, Критцзальд, Шеневейде, Витшток, Форстенлерг, Ной-Рупин, Мекленбург, Страсбург, Штендаль, Цизар, Ютерборг, Пойштеглиц, контролировались агентурой с дублированием другими средствами. Кроме этого, в Берлинской операции работало много подвижных агентов, 21 подвижной агент разведывал тактическую глубину и фланги наступающих войск 1-го Белорусского фронта».
Для введения противника в заблуждение относительно сил, средств, сроков и плана операции по взятию Берлина в штабе 1-го Белорусского фронта был составлен специальный план по дезинформации противника.
В соответствии с этим планом была организована и проведена операция по дезинформации политического и военного руководства нацистской Германии через третьи — нейтральные — страны. Начальник разведки 1-го Белорусского фронта генерал Трусов в связи с этим говорил:
«...Шведское радио накануне нашего выступления передало, что наступление на Берлин будет осуществляться глубокими охватами Берлина с севера и юга, что в центре наступления на Берлин будут сковывающие действия. В подтверждение этого высказывания приводилось следующее соображение, что маршал Жуков координирует все три фронта, наступавшие на Берлин: с севера наступают армии под командованием Рокоссовского, в центре наступают армии под командованием Соколовского и с юга наступают армии под командованием Конева. Это сообщение шведского корреспондента будет понятно, если известен план наших обманных действий против противника».