1) зарываться глубоко в землю;
2) организовать массовый зенитный огонь;
3) перейти к ночным действиям, каждый раз атакуя с ограниченной целью;
4) днем отбивать атаки врага.
Пройдет 2–3 дня — противник выдохнется.
Желаю вам и руководимым вами войскам исторически важного успеха, который вы не только можете, но обязаны обеспечить.
Г. Жуков».
Успешные действия 1-го Белорусского фронта, подобно острию копья, пробившего оборону немцев до самого Одера, настраивали Жукова и его штаб оптимистически. 26 января командование 1-го Белорусского фронта, переоценив свои успехи, внесло в Ставку ВГК предложение через четыре дня выйти на подступы к Одеру. После чего намечалось подтянуть тылы, пополнить запасы и 1–2 февраля с ходу форсировать Одер, чтобы развивать наступление на берлинском направлении с северо-востока, севера и северо-запада.
4 февраля командующий войсками 1-го Белорусского фронта дал подчиненным войскам ориентировку:
«Сообщаю ориентировочные расчеты на ближайший период и краткую оценку обстановки:
1. Противник перед 1-м Белорусским фронтом каких-либо крупных контрударных группировок пока не имеет.
Противник не имеет и сплошного фронта обороны. Он сейчас прикрывает отдельные направления и на ряде участков пытается решить задачу обороны активными действиями.
Мы имеем предварительные данные о том, что противник снял с Западного фронта четыре танковые дивизии и до 5–6 пехотных дивизий и эти части перебрасывает на Восточный фронт. Одновременно противник продолжает переброску частей из Прибалтики и Восточной Пруссии.
Видимо, противник в ближайшие 6–7 дней подвозимые войска из Прибалтики и Восточной Пруссии будет сосредоточивать на линии Шведт-Штаргард-Нойштеттин, с тем чтобы прикрыть Померанию, не допустить нас к Штеттину и не допустить нашего выхода к бухте Померанской.
Группу войск, перебрасываемую с Запада, противник, видимо, сосредоточивает в районе Берлина с задачей обороны подступов к Берлину.
2. Задачи войск фронта — в ближайшие 6 дней активными действиями закрепить достигнутый успех, подтянуть все отставшее, пополнить запасы до двух заправок горючего, до двух боекомплектов боеприпасов и стремительным броском 15–16 февраля взять Берлин...».
10 февраля маршал Г. К. Жуков представил на имя Сталина план Берлинской наступательной операции.
Проанализировав группировку войск противостоящего противника, Жуков ставит цель операции: «Сорвать оперативное сосредоточение противника, прорвать его оборону на западном берегу р. Одер и овладеть городом Берлином». В соответствии с этим Жуков ставил задачи своим армиям по рубежам и по дням. После рубежа на четвертый день армиям указывалось направление дальнейшего наступления.
По плану 47-я армия должна была прикрывать группировку войск фронта от возможных контрударов немцев с севера, в то время как 5-я ударная армия с 9-м танковым корпусом должны были охватить Берлин с севера и северо-запада. 8-я гвардейская армия с 11-м танковым корпусом должны были овладеть северной частью Берлина. Центральную часть столицы рейха предполагалось взять силами 69-й армии. 33-я армия нацеливалась на овладение юго-западной частью Берлина.
Танковые армии Жуков предполагал иметь во втором эшелоне. После их переправки на западный берег Одера 2-я и 1-я гвардейские танковые армии должны были быть введены в прорывы, которые для них готовили соответственно 47-я и 5-я ударная армии. В дальнейшем, как определялось в плане Жукова, 2-я гвардейская танковая армия должна была овладеть западной и северо-западной частью, а 1-я гвардейская танковая — восточной и северо-восточной частью Берлина.
В связи с отставанием 2-го Белорусского фронта Жуков предусматривал выделить для прикрытия своего фронта от ударов противника с севера 3-ю ударную, 1-ю Польскую, 61-ю армии и несколько корпусов.
Представленный Сталину план Берлинской операции Г. Жуков подытоживал:
«Перегруппировку сил и средств с правого фланга фронта на р. Одер я могу начать только с переходом 2-го Белорусского фронта в наступление, т.е. с 10 февраля 1945 года и закончу ее 18 февраля. В связи с этим войска, предназначенные для действий на Берлин, будут подготовлены к переходу в наступление лишь 19–20 февраля 1945 года.
Наступление на Берлин могу начать 20 февраля 1945 года».
Ночью 13 февраля маршал Жуков направил оперативные директивы на проведение Берлинской операции всем армиям фронта. Планы армейских наступательных операций командующий войсками фронта потребовал представить ему 17 февраля к 12.00.
Однако оперативная обстановка на советско-германском фронте, прежде всего на правом фланге 1-го Белорусского фронта, становилась все более и более опасной. В результате значительного отставания 2-го Белорусского фронта между фронтами образовалась огромная «дыра», над которой нависла мощная группировка немецких войск в Померании. Жуков был вынужден отказаться от дальнейших активных действий на острие своего удара и перенацелить две свои танковые армии на север.
В этих условиях решительная наступательная операция на Берлин в феврале была, естественно, нереальной. Сталин не принял точку зрения Жукова.
Что происходило в эти критические дни в ставке Гитлера? Некоторое представление об этом дают записи в дневнике Геббельса. Если верить нацистскому идеологу, Гитлер ожидал нанесения мощного удара советских армий в Восточной Померании и не верил в возможность советского удара по Берлину в тех условиях. Генералитет переубедил фюрера в том, что удар следует ожидать на берлинском направлении, туда немцы и стянули все свои силы. Геббельс пишет:
«Наши генштабисты ожидали от Советов точно такой же ошибки, какую мы сами допустили поздней осенью 1941 года при разработке планов окружения Москвы, а именно: идти прямо на столицу врага, не оглядываясь ни направо, ни налево и не заботясь о прикрытии флангов. С этим мы здорово просчитались в свое время. И фюрер постоянно подчеркивал, что Советы не повторят этой ошибки, но его генералы не захотели ему поверить».
Интересная аналогия: советский генералитет (в лице Жукова) и немецкие генералы мыслили одинаково и считали в начале февраля 1945 года берлинское направление главным. Политические лидеры двух стран в той ситуации проявили большую осторожность и осмотрительность в военных вопросах. Другое дело, что точку зрения Гитлера его генералы не приняли, а точку зрения Сталина его военачальники не принять просто не могли...
Итак, 10 февраля 2-й Белорусский фронт начал Восточно-Померанскую операцию, чтобы устранить угрозу советским войскам, нависавшую с севера. Наступление с самого начала складывалось очень тяжело, враг был силен, опирался на мощную, заблаговременно подготовленную оборону. За десять дней упорнейших боев войска Рокоссовского продвинулись лишь на 40 километров и были остановлены.
17 февраля к участию в Восточно-Померанской операции подключился 1-й Белорусский фронт. К этому времени общая численность группировки советских войск составила 770 тысяч человек, имевших на вооружении 16,8 тысяч орудий и минометов, 2050 танков и САУ, 965 боевых самолетов. Им противостояли немецко-фашистские войска общей численностью 605 тысяч человек. На их вооружении находилось 6,5 тысяч орудий и минометов, 1500 танков и штурмовых орудий, 850 боевых самолетов.
1 марта перешли в наступление армии правого крыла 1-го Белорусского фронта, которые через пять дней рассекли своими танковыми армиями восточно-померанскую группировку противника на две части. Началось упорное и методичное уничтожение противника по частям. 10 марта от немецких войск был очищен почти весь правый берег Одера.
Дорога на Берлин была очищена. Это понимал не только Г. К. Жуков и его генералы. Это понимал и враг.
9 марта в своем дневнике Геббельс сделал запись:
«Из Москвы нам угрожают теперь клещами против Берлина. Боюсь, что такое намерение действительно существует после того, как Советы в результате продвижения в Померании в основном обеспечили себе прикрытие с фланга на большую глубину. Однако ход их подготовительных мероприятий на Одере перед Берлином не позволяет предполагать, что они в настоящий момент планируют операцию против столицы рейха. Думаю, что сейчас у них не хватает для этого сил...»
В тот же день в 7-м отделе политуправления 1-го Белорусского фронта допрашивался пленный немецкий комендант крепости Познань генерал-майор Э. Маттерн. Во время допроса немецкий генерал достаточно откровенно заявил:
«Война проиграна. Это особенно ясно стало для меня после того, как русские вышли на р. Одер. Сейчас происходит добивание лежачего. Собственно говоря, проигрыш войны стал несомненен после выхода русских на р. Вислу, но тогда, так как никто из немцев не хотел поражения, в сердцах у всех еще таилась надежда на то, что действительно русских удастся удержать на р. Висла и добиться компромиссного мира».
В середине марта в разведотделе штаба 1-го Белорусского фронта допрашивали пленного немецкого генерала З. Шпайница, командира 402-й запасной дивизии. На вопрос о перспективах хода войны для Германии Шпайниц показал:
«Я лично считаю, что ближайшей операцией русских будет операция с целью разгрома немецких войск на Одере и овладения Берлином.
Я предполагаю, что русские нанесут мощные, охватывающие удары из района Верхней Силезии, с целью охвата Берлина и берлинской группировки с юго-востока и юго-запада, а также со своих плацдармов севернее Кюстрин и из района Франкфурта».
Удивительно пророческое предвидение!
До начала Берлинской операции оставалось чуть более месяца. До конца войны — ровно два месяца...
Проблемы послевоенного переустройства Европейского континента и мирового сообщества в целом встали во главу угла политики государств антигитлеровской коалиции еще задолго до окончания войны. Эта тема широко обсуждалась лидерами великих держав в ноябре 1943 года на конференции в Тегеране. У каждой стороны — СССР, США, Великобритании — существовали свои представления о будущем Германии, равно как и о будущем устройстве мира вообще.