Группа смельчаков из 756-го стрелкового полка водрузила красное знамя под № 5 в 13.45 30 апреля на первом этаже рейхстага в его юго-западной части. В 14.25 того же дня в северной части западного фасада здания воины 674-го стрелкового полка водрузили флаг своего полка.
Подробности героического порыва советских воинов, установивших красное знамя над поверженным рейхстагом, содержатся в боевых донесениях того времени.
Военный совет 3-й ударной армии «для повышения наступательного порыва воинов» еще в начале штурма Берлина учредил девять красных знамен для водружения над рейхстагом. Знамя представляло собой красное полотнище размером 188 на 82 сантиметра, в левой части которого были изображены пятиконечная звезда, серп и молот, а в нижнем углу у древка стоял порядковый номер знамени. Знамя под номером 5 было вручено 150-й стрелковой дивизии генерал-майора Шатилова в ночь на 22 апреля.
С началом штурма рейхстага утром 30 апреля знамя было передано 756-му полку, который наступал в первом эшелоне дивизии. В полку знамя было вручено роте старшего сержанта И. Я. Сьянова из батальона капитана Неустроева.
Как только прозвучала команда «Вперед на штурм рейхстага!», бойцы рванулись вперед, захватили лестницу главного входа и ворвались в рейхстаг.
Комбат Неустроев умело руководил действиями своего подразделения. Громадное помещение рейхстага, с глубокими разветвленными подвалами, с обилием верхних переходов, балконов, закоулков, где врагу легко было укрыться, представляло собой труднейший объект для штурма. Немцы защищались ожесточенно, широко применяя ручные гранаты, фаустпатроны, автоматы и пулеметы. Советские бойцы умело маневрировали в запутанном лабиринте коридоров и кабинетов.
В это время воины 1-й стрелковой роты младший сержант М. В. Кантария, красноармеец М. А. Егоров и заместитель командира батальона по политчасти лейтенант А. П. Берест с боем пробрались на купол — самую высокую точку здания рейхстага — и водрузили на нем Знамя Победы.
В политдонесении 3-й ударной армии о последнем бое за рейхстаг от 3 июня 1945 года даются «установочные данные» на отличившихся воинов:
«Младший сержант Кантария Мельтон Варламович — разведчик 756-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии, 1920 года рождения, грузин, член ВЛКСМ, в Красной Армии с 1941 года. Домашний адрес: Абхазская АССР, г. Ачангери.
Красноармеец Егоров Михаил Алексеевич, разведчик того же полка, 1923 года рождения, русский, комсомолец, в Красной Армии с декабря 1944 года. Уроженец Смоленской области Куднянского района Богдановского сельсовета.
Лейтенант Берест Алексей Прокопьевич, 1919 года рождения, член ВКП(б), украинец, в Красной Армии с 1939 года. Уроженец Горяйстовского сельсовета Ахтырского района Сумской области».
Первым комендантом рейхстага в 15.00 30 апреля был назначен капитан Неустроев. К 22.00 боевым распоряжением командира 150-й стрелковой дивизии № 036 от 30 апреля капитан Неустроев был сменен на посту коменданта рейхстага полковником Зинченко.
Очистка здания рейхстага от противника в основном была закончена к 22.00 30 апреля 1945 года. Остатки вражеского гарнизона численностью около 2 тысяч человек засели в туннелях и подвалах рейхстага.
Ожесточенные бои продолжались до 2 мая 1945 года. Противник оказывал яростное сопротивление. С южной и западной сторон площади немцы вели по зданию рейхстага сильный артиллерийский и ружейно-пулеметный огонь. Наконец противник решился на последнее средство — здание рейхстага было подожжено. Советские воины, борясь одновременно с контратаками немцев и с огнем внутри здания, изматывали противника в упорном бою и в конечном счете принудили остатки вражеского гарнизона к капитуляции.
Трофеи при взятии рейхстага составили: 34 орудия разного калибра,4 танка, 1400 автоматов и винтовок, 8 складов с различным имуществом, до 1000 автомашин. Уничтожено 2500 солдат и офицеров, 6 автомашин, из них две груженные фаустпатронами, до 70 пулеметов, 10 орудий разных калибров. Захвачено в плен 1560 человек, из них два генерала и 16 офицеров.
Через несколько дней после штурма распоряжением командующего 3-й ударной армией генерала В. Кузнецова знамя над рейхстагом как историческая реликвия было снято с купола и заменено алым стягом. Знамя Победы было помещено на хранение в штаб армии.
Интересна дальнейшая судьба Знамени Победы. 19 мая к коменданту Берлина генерал-полковнику Н. Э. Берзарину прибыл из Центрального артиллерийского музея Красной Армии (Ленинград) капитан, командированный для сбора материалов. Он обратился с просьбой передать знамя на хранение в представляемый им музей.
Что было далее? Об этом в подробном донесении в Главное политуправление начальник политуправления 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант С. Ф. Галаджев 3 июня сообщил следующее:
«Не зная, что над рейхстагом висит не подлинное знамя, водруженное в ходе боев, Берзарин, надо полагать, движимый соображениями честолюбия, дал согласие на передачу знамени и утвердил план осуществления этого мероприятия, не испрашивая на то разрешения командования фронта.
20 мая состоялся парад в составе частей одного из корпусов 5-й ударной армии, на котором генерал-полковник Берзарин вручил капитану знамя для передачи музею.
Член Военного совета армии генерал-лейтенант Боков не сумел занять в данном вопросе принципиальной позиции и не поставил в известность ни Военный совет фронта, ни политуправление.
Корреспонденты ТАСС и «Красной звезды», не перепроверив материалы в политуправлении, срочно передали их в Москву».
Так закончился героический штурм советскими войсками рейхстага. Это был кульминационный момент Берлинской операции Красной Армии.
Падение рейхстага стало символичным моментом всей Второй мировой войны.
xxxЧАСТЬ 3.УСПЕХИ И ПРОСЧЕТЫ БЕРЛИНСКОЙ ОПЕРАЦИИ
xxГлава 1.За каждую улицу и дом
Оборона Берлина стала кульминационным моментом последнего этапа Второй мировой войны. Враг понимал, что отступать дальше некуда, что в уличных боях в самой столице решается судьба нацизма, судьба Третьего рейха, судьба Германии.
Именно в те дни нацистская политическая элита «вспомнила» зиму 1941 года и битву за Москву. Исторические аналогии, которые так любил сам Гитлер и все его приближенные, порождали надежду, что битва за Берлин станет для Германии переломным моментом в войне. Достичь этого можно только решительной, фанатичной обороной столицы Третьего рейха, как это делали русские зимой 1941 года.
И действительно, враг в уличных боях в Берлине оказывал ожесточенное сопротивление. У немецкого командования было достаточно времени на тщательное построение обороны, прежде всего в инженерном отношении. Обороне противника способствовала активная и всесторонняя поддержка местного населения. Советским войскам пришлось действовать во враждебной среде, враждебном городе, где из любого окна, из любого двора и в любой момент могла раздаться автоматная очередь. Противник отлично знал город, его наземные и подземные коммуникации, что позволяло ему эффективно маневрировать резервами. Все эти факторы играли на руку обороняющимся.
Немецко-фашистские войска в Берлине обороняли выделенные им участки силами укрепленных районов. В состав укрепрайона входило по два-три полка. В полку числилось по 4–5 отдельных батальонов различного состава (фольксштурм, полиция, охранные части, зенитные, саперные и строительные части) и по несколько отдельных рот, групп и команд. Изначально руководство вермахта планировало иметь в составе гарнизона одного участка обороны до 24 тысяч человек. Фактическая же численность этих гарнизонов не превышала 12–15 тысяч человек.
Бои на внешней оборонительной линии Берлина вели отходящие регулярные части и некоторое количество батальонов фольксштурма. Батальоны истребителей танков, вооруженные исключительно гранатометами «фаустпатрон», имел и задачи оборонять противотанковые заграждения — баррикады, минные поля, надолбы. Вместе с гранатометчиками действовали стрелки и один-два снайпера. Таким образом, гарнизон, защищающий баррикаду, состоял из 20–25 человек, имевших на вооружении 8–10 гранатометов и 2–3 легких пулемета.
В бою внутри Берлина оборона каждого объекта поручалась, как правило, одному подразделению (батальону, роте). Между опорными пунктами внутри квартала и между кварталами существовала огневая связь. При обороне кварталов противник основные усилия сосредоточивал на удержании угловых и возвышающихся в квартале зданий. Если противника удавалось выбить из этих зданий, сопротивление немецких войск резко ослабевало. Крупное здание, угловой или господствующий в квартале дом обороняло до роты пехоты — 30–50 человек. На вооружении они имели 5–8 гранатометов, 2–3 легких пулемета, автоматы и ручные гранаты.
В случае прорыва наших пехотных подразделений в центр квартала противник стремился удержать за собой параллельные улицы и дома в тылу наступающих, чтобы фланговым ружейно-пулеметным огнем и огнем гранатометов не допустить подхода усиления к вклинившимся подразделениям советских войск.
Особенно упорно противник оборонял казармы, училища, промышленные предприятия, железнодорожные станции и станции метро, районы правительственных зданий и церкви. Все эти объекты, как правило, были превращены в сильные опорные пункты.
Особое место в системе обороны немецких войск в самом Берлине занимали церкви. Они находились, как правило, на площадях и имели выгодные условия для кругового обзора и обстрела. Церкви соединялись тоннелями с метро и другими подземными сооружениями, что облегчало их оборону даже при полной изоляции. Огонь с одного такого опорного пункта серьезно препятствовал продвижению наших подразделений сразу по нескольким улицам.
Так, например, противник превратил в опорный пункт церковь на площади, образованной пересечением улиц Линден, Орланиван, Елусалмер и Кохштрассе. Двое суток — 26 и 27 апреля — 905-й стрелковый полк 248-й стрелковой дивизии не мог продвинуться ни на шаг на этом участке. И только 30 апреля после полного окружения и блокировки подземных выходов церковь, оказавшаяся в тылу наших войск, была взята штурмом.