По воспоминаниям самого Г. Жукова, Сталин отреагировал на телефонную весть о самоубийстве Гитлера очень эмоционально: «Доигрался, подлец! Жаль, что не удалось взять его живым. Где труп Гитлера?» Жуков ответил: «По сообщению генерала Кребса, труп Гитлера сожжен на костре».
Реакция Сталина на немецкое обращение была однозначной — никаких переговоров и немедленная безоговорочная капитуляция Германии. Это было передано генералу Кребсу, который в 9.00 убыл обратно с ультимативными требованиями советской стороны.
Для обсуждения создавшейся обстановки собрались Геббельс, Борман, Кребс и Вейдлинг, назначенный командующим обороной Берлина. Геббельс и Борман отклонили советское требование о капитуляции, мотивируя это «запретом фюрера капитулировать». В своих показаниях в советском плену от 2 мая генерал Вейдлинг отмечал:
«Я в сильном возбуждении воскликнул: «Но ведь фюрера уже нет больше в живых». На это Геббельс ответил: «Фюрер все время настаивал на борьбе до конца, и я не хочу капитулировать». Я ответил, что держаться больше не могу, и ушел. Прощаясь с генералом Кребсом, я его пригласил к себе на командный пункт. Он мне ответил: «Я остаюсь здесь до последней возможности, затем пущу себе пулю в лоб». Кребс мне заявил, что Геббельс решил в последнюю минуту покончить жизнь самоубийством.
Я отдал приказ частям, кто может и хочет, пусть пробиваются, остальным сложить оружие».
В 10.40 после короткого, но мощного огневого налета советские войска возобновили штурм центральной части Берлина. В 18.00 1 мая линию фронта перешел парламентер, который принес ответ германского правительства, подписанный Геббельсом и Борманом, в котором отклонялось предложение советского командования о безоговорочной капитуляции берлинского гарнизона.
2 мая советские войска взяли в плен вице-адмирала Фосса, выполнявшего функции личного представителя гросс-адмирала Деница при ставке Гитлера. Во время допросов он показал:
«Фюрер последний раз говорил со мною 30 апреля 1945 года в 14.30 и в длившейся около 10 минут речи простился со мной. Я знал о том, что он дал приказ сжечь свой труп сразу же после смерти. Такое же распоряжение дал рейхсминистр доктор Геббельс, который хотел до самого конца оставаться в рейхсканцелярии. Он также не хотел покидать горящий корабль и быть обузой прорывающейся группе.
Труп Гитлера я видел лично».
Адмирал Фосс был уполномочен Гитлером передать личное устное послание фюрера своему преемнику — адмиралу Деницу, так как был хорошо известен последнему по службе на флоте. В этом отношении интерес представляет пассаж Гитлера о Сталине — в том виде, как о нем донес сам Фосс:
«В последние дни перед кончиной фюрера неоднократно говорилось о том, является ли наилучшим исходом для Европы ориентация на Англию и Америку или на Россию. Фюрер видел в маршале Сталине наиболее сильного из своих противников и в последние дни в разговорах со мной часто высказывался о суровой и неспособной на компромисс волевой личности этого противника... Фюрер незадолго до смерти поручил мне лично передать эту точку зрения своему преемнику — гросс-адмиралу Деницу... Он (Дениц) как моряк до сего времени в политическом отношении ориентировался на Запад, я считаю необходимым информировать его лично и прошу дать мне возможность в сопровождении русского офицера ориентировать его...»
Последняя просьба немцев советской стороной была проигнорирована.
В последних числах апреля, когда до падения Берлина оставались считанные дни, а до самоубийства Гитлера считанные часы, доктор И. Геббельс, сохранивший безусловную верность фюреру, написал прощальное письмо X. Квандту и затем свое дополнение к завещанию Гитлера.
«Мы сидим, окруженные в бомбоубежище фюрера в имперской канцелярии, и боремся за нашу жизнь и за нашу честь. Каков будет исход этой борьбы, знает лишь один Бог. Но я уверен, что, живыми или мертвыми, мы выйдем из нее с честью и славой...» — так начал Геббельс письмо своему родственнику.
К вечеру 1 мая Геббельс окончательно принял решение покончить с собой. Прежде всего, он распорядился об умерщвлении своих шестерых детей, которым были сделаны инъекции яда. Вслед за тем Геббельс вызвал своего адъютанта гауптштурмфюрера Гюнтера Швегермана и, поведав ему о решении «умереть вместе со своей семьей», приказал раздобыть бензин.
1 мая 1945 года примерно в 20.30 доктор Геббельс с супругой поднялись в сад, и там дежурный эсэсовец прикончил их двумя выстрелами в затылок. На их тела вылили четыре канистры бензина и подожгли. Все, кто оставался в бункере, уже не имели возможности ждать, когда полностью сгорят тела Геббельса и его семьи. В это время загорелся бункер, поэтому все живые — около 600 человек из свиты фюрера — попытались разными путями и маршрутами, включая туннели метро, вырваться из бункера и спастись. Кое-кому это, в конечном счете, удалось.
Советское военное командование, получив информацию о самоубийстве Геббельса, приняло меры по розыску и опознанию его трупа. С этой целью в процессе фильтрации задержанных немцев отделом контрразведки СМЕРШ 207-й стрелковой дивизии было задержано два немца, работавших ранее в рейхсканцелярии. Первый — Вильгельм Ланге — в течение 10 лет служивший поваром в рейхсканцелярии, хорошо знал Геббельса, даже лично готовил для него. Второй — Карл Шнайдер — почти 9 лет проработал техником в гараже рейхсканцелярии.
Во время их допроса оба показали, что из хорошо осведомленных источников они знают, что Гитлер застрелился 30 апреля, а Геббельс с семьей покончил жизнь самоубийством 1 мая.
Вслед за этим группа сотрудников СМЕРШ дивизии вместе с поваром и техником гаража выехали к месту гибели Геббельса. Не доходя двух метров до бомбоубежища на земле были обнаружены два обгоревших трупа — мужской и женский. Повар и техник после осмотра трупов сразу же признали в мужском Геббельса. Труп женщины обгорел сильнее, что затруднило опознание.
3 мая были в бункере Геббельса, находившемся на территории рейхсканцелярии на глубине 80 метров, были найдены и привезены в отдел СМЕРШ 79-го стрелкового корпуса шесть трупов детей, труп обгоревшей женщины и труп немецкого генерала.
Отдел контрразведки, политотдел и разведотдел 3-й ударной армии организовали комиссию по опознанию трупа Геббельса. Комиссию возглавил лично начальник управления контрразведки СМЕРШ 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант Вадис. К работе комиссии был привлечен адмирал Фосс, хорошо знавший Геббельса и всю его семью лично. В донесении начальника политотдела армии говорилось:
«Признаками для опознания трупов послужили следующие:
У Геббельса — овал головы, профиль лица и наличие протеза на правой ноге (ниже колена), золотой значок фашистской партии на обгоревшей куртке.
Вице-адмирал Фосс, который хорошо знал жену Геббельса, опознал ее в обгоревшем женском трупе по наличию у нее фашистского золотого значка, который за три дня до смерти вручил ей Гитлер (единственная женщина в Германии, имевшая фашистский золотой значок), а также по дамскому золотому портсигару с монограммой на внутренней стенке крышки «Адольф Гитлер. 1934 год», который также подарил в свое время Гитлер жене Геббельса.
В детских трупах вице-адмирал Фосс опознал детей Геббельса, которых он хорошо знал, и назвал их имена.
В мужском трупе генерала вице-адмирал Фосс опознал генерала пехоты Кребса по шраму на лице и по хорошо сохранившимся чертам лица. На внутреннем кармане кителя генерала была надпись «Кребс».
Можно указать на тот факт, что из сотен офицеров и солдат, приходивших посмотреть труп Геббельса, все заявляли, что это Геббельс».
Трупы Геббельса и его семьи были вывезены из Берлина в пригород Бук в отдел контрразведки СМЕРШ 3-й ударной армии для опознания выехавшей из Москвы специальной правительственной комиссией. Вместе с ними туда же было направлено и тело генерала Кребса, приходившего в качестве парламентера в расположение советской 8-й гвардейской армии всего лишь двое суток назад.
Самоубийство Гитлера и Геббельса — закономерные акты исторического возмездия судьбы. Однако остальные ближайшие соратники германского фюрера еще оставались на свободе, и их судьба оставалась неизвестной.
О судьбе секретаря фюрера — Мартине Бормане, хитроумном и многоопытным нацистском лисе, и всемогущем Г. Гиммлере будет рассказано ниже.
Двадцать один деятель нацистского руководства предстал перед Международным военным трибуналом в Нюрнберге. Трое из них — Гесс, Редер и Функ — были приговорены к пожизненному тюремному заключению, двое — Шпеер и Ширах — к 20 годам тюрьмы; Нейрат — к 15 годам и Дениц — к 10 годам заключения.
Трое подсудимых в Нюрнберге были оправданы — Фриче, Шахт и Папен.
Остальные одиннадцать преступников получили смертный приговор.
Риббентроп первым взошел на помост виселицы в специальной камере нюрнбергской тюрьмы в 1.11 ночи 16 октября 1946 года. Вскоре та же участь ждала и Кейтеля, Кальтенбруннера, Розенберга, Франка, Фрика, Штрейхера, Зейсс-Инкварта, Заукеля и Йодля.
Виселицы из осужденных на смерть избежал лишь Герман Геринг, проглотивший капсулу с ядом, принесенную ему тайно в камеру.
Судьбу высшего военно-политического руководства Третьего рейха в той или иной мере разделил и весь старший командный состав вермахта. Генералы Кребс и Бургдорф не воспользовались возможностями побега и застрелились в бункере рейхсканцелярии. 4 мая во время одного из авиационных налетов союзной авиации в Берлине погиб фельдмаршал фон Бок, который возглавлял группу армий «Центр» во время фашистского вторжения в СССР в июне 1941 года. Фон Бок был снят Гитлером со всех постов в начале 1942 года, когда немецкое наступление на Москву окончательно провалилось.
Достаточно типична судьба попавшего в конце апреля в руки англо-американского командования фельдмаршала фон Клейста, того самого Клейста, танковая группа которого еще в 1940 году первой вышла на берег Ла-Манша; того самого Клейста, танки которого первыми перешли государственную границу СССР 22 июня 1941 года. Кстати, Гитлер никогда особенно не доверял генералу-танкисту, считая его недостаточно умным и не слишком преданным идеям национал-социализма. Именно Клейст советовал Гитлеру еще в марте 1944 года на аудиенции у фюрера пойти на заключение мира со Сталиным.