Графиня (в ужасе). Ганс, что ты говоришь!
Альбер(вдруг очень жестко). Э нет, цыпленочек, погоди! О том, чтобы к чему-либо приспособиться, не может быть и речи! Неужели ты думаешь, что тебе позволят стать рабочим и пользоваться всеми теми благами, которыми будут пользоваться трудящиеся? Зарабатывать на хлеб своими руками?! Ты с ума сошел! Бегать за юбками — пожалуйста! Ничего не делать, как и раньше, — да! Покер, танцы, стрельба по голубям, и не просыхать!.. Алкоголь будет распределяться по карточкам, но для вас на представлениях его будут выдавать свободно. Мы хотим, чтобы народ видел, как вы на бровях ходите! А что касается амурных дел, в вашем распоряжении будут горничные, станете лапать их где-нибудь за дверью. И так всю жизнь!
Ганс(заинтересовавшись). А-а! У нас будут горничные? И хорошенькие?
Альбер (застигнутый врасплох). Да-а, вот об этом не подумали! Конечно, как работник, ответственный за представления, я должен был позаботиться об обслуживании… Но я один… А разве для того мы делали революцию, чтобы работать вдвое больше? Ну уж нет! Признаюсь, этого мы не предусмотрели. Нельзя ведь, однако, заставить участвовать в таком спектакле девушку из народа… Мы постараемся найти актрису, одну из тех, кого посадили за решетку за то, что она спала с толстосумами. Она будет счастлива сыграть эту роль вместо того, чтобы ходить бритой наголо.
Графиня(графу). Зигмунд, как мы, по вашему мнению, должны ко всему этому отнестись? Что вы думаете?
Граф(мягко). Я ничего не думаю. Отныне мы не имеем права что-либо думать. Мы илоты. Будем изображать илотов!
Альбер. Да не воображайте вы о себе так много. Никакие вы не илоты, вы просто будете шутами для народа. Кстати, а что это такое — илоты?
Граф. Это был такой народ. Их покорили спартиаты и сделали своими рабами. В определенные дни спартиаты их умышленно спаивали и разрешали творить все мыслимые и немыслимые мерзости, чтобы дети спартиатов смотрели и вырабатывали в себе к этому отвращение.
Альбер(удивленно). Да-а! Значит, эта мысль уже приходила людям в голову… И был какой-то толк?
Граф. В то время, конечно. Но с тех пор прошло больше двух тысяч лет. Вы знаете, Альбер, все утрясается, даже революции.
Альбер (помолчав, мягко). Я понимаю, господин граф… Поэтому-то… Никогда ведь не знаешь, как себя поведут великие державы, не случится ли вдруг какая беда… И вам все-таки не надо забывать, что…
Граф(хлопая его по плечу). Я именно так все и понял, Альбер. Пойдите посмотрите, не осталось ли у Вальдшуцей в библиотеке сигар? Я вот уже пятнадцать дней, как не курил сигар.
Альбер (поколебавшись, вытаскивает из кармана сигару). Держите. У Вальдшуцей, разумеется, ничего нет, да и нигде нет. Просто я одним из первых побывал у вас в доме. Это ваша. Но в Комитете мне сказали, что для представлений вам будут их доставлять.
Граф(раскуривает сигару, потом вытаскивает у Альбера из кармана еще одну). Поскольку это мои сигары, позвольте мне и вас угостить, и давайте покурим. Нам с вами никогда не доводилось покурить вместе.
Альбер(осторожно посмотрев на графа, раскуривает сигару и вздыхает). Что вы хотите, господин граф, когда-то это должно было произойти… Слишком уж много было злоупотреблений.
Граф. Конечно, Альбер. Заметьте, что злоупотребления будут и с другой стороны. Так что потом получится нечто среднее. Все утрясается, Альбер, а вот мы начинаем оба стареть… Но мне понравилось, как Ганс отнесся к переменам. Ему только двадцать лет, и если ваш новый мир продержится…
Альбер (расслабившись, курит, стоя рядом с графом). Поймите меня правильно, господин граф, ведь сейчас нельзя ничего сделать… Не надо требовать невозможного. Но пройдет какое-то время, и с помощью протекции — у меня в Центральном комитете есть несколько хороших приятелей — я постараюсь устроить его на завод.
Граф. Спасибо, Альбер.
Наплыв.
Утро в день открытия Музея Народа.
С другой стороны шнура еще пусто. Семья графа фон Валенсей в домашней одежде собралась за столом для завтрака. Вес в ожидании.
Альбер одет, как когда-то, в ливрею. Графиня нервничает, как актриса перед поднятием занавеса.
Графиня. Мне страшно. Я не смогу говорить.
Альбер. Делайте все, как обычно. От вас не ждут большего. Приложите к носу лорнет и крикните мне: Альбер, этот кофе, положительно, слишком горький!
Графиня(в ужасе). Так вы опять собираетесь?..
Альбер(великодушно). Нет. Теперь, после того, как произошла революция, я больше не буду писать в ваш кофе.
Гертруда(входит в роскошном нижнем белье, подходит, восхищенная, к Альберу). Альбер, дорогой мой Альбер, как вам нравится мое нижнее белье? Несколько экстравагантно, зато как по-парижски, не правда ли ? (Людвигу.) Вы не хотели, чтобы я одевалась у Дусэ!.. Вы считали, что это, видите ли, слишком дорого! Теперь я дождалась, мне это удовольствие доставил Альбер!
Альбер(скромно). Мне оно обошлось не очень дорого.
Гертруда. Да, но вам пришла в голову эта мысль… А как вам мой макияж, Альбер? Не слишком ли для утра? Мне страшно!
Альбер(рассматривая ее). Сойдет. По правде сказать, это скорее вечерний макияж. Утром он у вас был не такой яркий.
Гертруда. Да, но перед публикой…
Альбер. К тому же это доставит людям удовольствие. Народ привык думать, что богатые женщины размалеваны, как актрисы.
Ганс. Кстати, об актрисах. Вы нашли горничную?
Альбер. Да, сегодня вечером будет.
Ганс. Хорошенькая?
Альбер(ворчливо). Мне надо было бы нарочно подобрать для вас дурнушку, сопляк вы этакий, в отместку за то, как вы мне досаждали, возвращаясь под шафе в три часа ночи, а я вынужден был вас дожидаться… Ну да я человек добрый, а потому нашел хорошенькую…
Ганс. Вы же тоже были молодым, Альбер!
Альбер(сухо). Да, но не таким. Кстати, а почему вы трезвы?
Ганс. А каким образом я, по-вашему, могу быть пьян? Что я пил эти пятнадцать дней?
Альбер. Очень плохо. Что ж, сегодня утром придется притвориться. Но вы, разумеется, как обычно, откажетесь от завтрака. Попросите соды…
Ганс(возмущенно). Но сегодня я хочу есть!
Альбер. А на это мне наплевать! Представление должно пройти успешно.
Графиня. Я тоже, Альбер, начинаю хотеть есть. Подавайте, пожалуйста!
Альбер. Подождем, пока придет Комитет. Вы что, воображаете, что товарищи повара будут работать для того, чтобы набить животы каким-то буржуазным подонкам?!
Раздается звонок, затем шаги, входят два солдата, затем Комитет.
Альбер становится в позу и, меняя тон, очень уважительно начинает.
Альбер. Госпожа графиня, кушать подано! (Он начинает ходить вокруг стола.)
Баронесса (бормочет). Мне страшно. Я умираю от страха. Я никогда не могла говорить на публике.
Альбер(тихо). Не волнуйтесь, моя толстушка! (Громко.) Мадемуазель баронесса будет пить чай с молоком или с лимоном?
Баронесса(деревянным голосом). С молоком.
Альбер(тихо). Немного громче, моя толстушка, и все будет нормально. (Подходит к похолодевшей от ужаса графине, тихо.) Ну а вы, господи боже мой, говорите же что-нибудь, или они вышвырнут вас отсюда. (Громко.) Госпожа графиня будет кушать яйцо? (Пользуясь тем, что его в этот момент не видят члены Комитета, дает ей тычок в спину.) Говорите же, господи боже мой!
Графиня. Альбер!
Альбер. Госпожа графиня?
Графиня. Я нахожу, что вы с некоторых пор слишком распустились.
Альбер. Хорошо, госпожа графиня. Я буду следить за собой, госпожа графиня.
Члены Революционного комитета (это пожилые рабочие, несколько интеллектуалов, в том числе уже известный зрителям Комиссар, и товарищ Председатель, добродушный, бородатый, как Карл Маркс, одетый, как мелкий буржуа, гигант) очень серьезно наблюдают.
Первый комиссар-рабочий. Ты слышал, как она говорила со своим лакеем? И люди это терпели!..
Второй комиссар-рабочий. О! Я тебе скажу, что это было ремесло для попрошаек. Именно для них!
Комиссар(Председателю). Они неплохо выглядят, не правда ли, товарищ Председатель?
Председатель(громко). Да, не плохо, но мне кажется, что старуха недостаточно изысканна. Можно было бы найти получше.
Комиссар(угодливо). Вы полагаете, товарищ Председатель?
Председатель. Я видел этих буржуазных дам на ярмарках в своем городе. Когда они держали в руке чашку, мизинец у них был поднят вверх. А эта не поднимает мизинца, она недостаточно изысканна. Можно было б найти получше.
Комиссар. Я сейчас скажу товарищу заместителю помощника комиссара, ответственному за представление. (Зовет.) Товарищ Альбер!
Альбер(подходя к шнуру). Да, товарищ комиссар!
Комиссар. Товарищ Председатель находит, что старуха недостаточно изысканна. Вы могли бы нам ее заменить?
Альбер. Графиня? Да я вас заверяю, товарищ комиссар, что она принадлежит к самым сливкам высшего общества. Она кузина фон Бюлова.
Председатель. Может быть, но я считаю, что она должна бы поднимать вверх мизинец, когда держит чашку. Буржуазные дамы, когда пили, поднимали мизинец.
Альбер. Товарищ Председатель, так то мелкие буржуа, но в аристократических кругах, могу вас заверить, мизинец вверх не поднимали.
Председатель(смущенно, в раздумье). Да? Это установлено исторически?