Вера Кушнир
в своем кабинете,
Санта-Барбара, 2007 год
МЕРА ЛЮБВИ
Я, собственно, к вам в миссию из-за вашего архива приехал, — говорит один из моих гостей. «Вениамин Хорев похож на своего отца», — думаю я, смотря на него. С его отцом я встречался на совещаниях объединения Совета церквей в Ленинграде, которые посещал, когда жил в Литве. Давно это было.
В самиздатских «Хрониках текущих событий» в 1979 году писали: «Арест Хорева. 28 января в Ленинграде арестован член Совета церквей ЕХБ Михаил Иванович Хорев, проживающий в Кишиневе. Ранее Хорев был дважды судим за свою религиозную деятельность и отбыл в заключении в общей сложности шесть лет.
В настоящее время Михаил Хорев находится под стражей в Кишиневе. В его квартире в день ареста следователь Цуркан провел обыск. Во время обыска дома были только трое несовершеннолетних детей Хорева. Изъяты религиозная литература, магнитофон, пленки, трудовая книжка Хорева (он — инвалид, пенсионер), а также все деньги — 355 руб., причем из кармана ребенка забрали деньги, данные ему для обеда в школе».
Может быть, это у Вениамина тогда деньги забрали ? Не спрашиваю...
— Есть у нас в Москве, в Совете церквей ЕХБ, исторический отдел. Мы собираем материалы по истории нашего братства. Меня интересует человек по имени Макс Фербер. Он когда-то был вашим сотрудником...
— Мне это имя ничего не говорит. Почему он вас интересует и когда он был нашим сотрудником? — спрашиваю я.
— До Второй мировой войны. Он материально помогал семьям арестованных за веру в Бога людей. Если не ошибаюсь, он таким образом помогал двумстам семьям. Нас интересует все: документы о его жизни, служении, семье. Вдруг найдутся какие-нибудь письма, данные о родственниках, детях, внуках...
— После того как в восточной части Германии к власти пришли коммунисты, наши сотрудники сожгли все архивы и по проселочным дорогам бежали на запад.
ГГ о
1ак что не могу сейчас сказать, есть ли у нас документы о всех сотрудниках. Я поищу и обязательно перешлю вам все, что у нас найдется.
Мы поговорили еще об отце и семье, о служении исторического отдела, об архивах, документах, истории, ее значении для молодого поколения.
Угостив посетителей кофе, мы помолились и попрощались. Гэсти уехали. А у меня такое ощущение, что осталось между нами что-то недоговоренное, не доведенное до конца.
Я иду в архив, ищу и сразу нахожу — благо наш бывший директор миссии, Бернд Дюк, в архиве порядок навел и поддерживает — папку с надписью «Сотрудники миссии». Достаю ее и открываю на букву «Р».
Читаю скупые тексты сухих документов и осознаю, что держу в руках свидетельство мученика. Именно так, сухо и обыденно, выносились и приводились в исполнение воинами Нерона или Диоклетиана приговоры. Мне вспомнилась табличка на древней городской стене в Пловдиве, в Болгарии, с надписью «Здесь во времена Диоклетиана были замучены...» И мне так захотелось, чтобы мы и на нашей стене поместили фотографии мучеников нашей миссии, убитых за дело любви и служения. Стало очень стыдно, что я и имен их не знал, не говоря уже о свидетельстве их жизни и смерти.
Во дворе миссии в Корнтале стоит грузовик и в него электрокарой загружается гуманитарная помощь. Я стою у окна и смотрю на мешки с одеждой и обувью, ящики с гуманитарной помощью. Когда речь идет о любви и посвящении, то не о количестве, а о верности говорить следует, думаю я. Макс Фербер и Рудольф Фогель заплатили за нее высокую цену. «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою», — всплывают в моей памяти слова Иисуса Христа. Смотрю на грузовик во дворе, молюсь и думаю, что любовь верностью, а не количеством определяется. Молюсь и радуюсь, что и сегодня так же тихо и верно совершается Его дело любви, которой наше служение измеряется.
Историческая справка
Гуманитарная помощь была особенно востребована в годы разрухи – в период гражданской войны в 20-е годы и во время голода и гонений в 30-е годы ХХ столетия, а также в послевоенные голодные годы.
Макс Фербер (1899–1950).
Похищен в Берлине в 1948 году,
обвинен в миссионерской
деятельности и помощи
гонимой церкви, осужден, погиб
в лагере в СССР
Пакеты для нуждающихся
Раздача хлеба голодающим,
г. Вернигород, 1922 год
Рудольф Фогель (1892– ок.1950).
Во время войны и после нее
был пресвитером русской общины
в Берлине. В последние годы
своего служения он распространял
Евангелия, трактаты и проводил
евангелизации среди славян
в Восточном секторе Германии
(впоследствии – ГДР).
Погиб в лагере в СССР
Рисунки сотрудника миссии Бернгарда Хардера времен гонений
Грузовик с литературой
и гуманитарной помощью во
дворе миссии, 2009 год
«Пакет любви в подарок» –
акция миссии
«Свет на Востоке», 2009 год
Мемориальная доска в Пловдиве (Болгария).
«На этом месте в 307 году во время гонений
на христиан императора Диоклетиана были убиты
за веру 37 пловдивских святых мучеников»
ХРАМ
Вальдемар, хочешь посмотреть на общину, основанную Иваном Вениаминовичем Каргелем? — спрашивает Иван Вылков, директор миссии «Светлина на Балканите» в Болгарии.
— Конечно, хочу! — отвечаю я. — Мне все интересно, что связано с историей церкви в Болгарии.
Мы уже четыре дня в пути: Иван со своей супругой Светланой и я с Эльвирой. Посмотрели скрытые в глубоких ущельях монастыри. Особенно нас поразил монастырь Ивана Рильского — такая красота! Окруженный высокими горами, спрятанный между скалами монастырь в течение столетий турецкого владычества был оплотом болгарской культуры и христианской веры. Огромное уважение вызывают герои-монахи, противостоявшие в свое время тотальному давлению господствующей исламской идеологии. Затем мы побывали в городах, в которых живут болгары-мусульмане, прогулялись по улицам, таким же пыльным и с такими же чахлыми акациями, как в Средней Азии, что я почувствовал себя как дома. Во дворах мечетей толпятся люди. Муллы молодые, получившие образование в арабских странах. На нас, нам так кажется, смотрят враждебно: что они тут фотографировать надумали?
Проехали и через села, в которых живут только цыгане. В одном из них посетили методистскую общину. Небольшое помещение с низкими скамейками в два ряда. Пастор очень приветлив и гостеприимен. Ивана он хорошо знает. Когда-то Иван им помог основать общину: освободиться от языческих практик и народных суеверий, определиться с вероучением. На Ивана они смотрят как на отца.
Я недавно пролистывал старые журналы нашей миссии на немецком языке, они раньше выходили под названием «Да придет Царство Твое!». В них я наткнулся на статьи Ивана Степановича Проханова (в то время руководитель Всероссийского союза евангельских христиан жил в Германии) и Вальтера Жака о посещении ими Болгарии. Они пишут о том, что в 20-е и 30-е годы XX века там повсюду царил дух пробуждения и почти в каждом городе возникали новые общины. После десятилетий жестоких гонений немного осталось от того пробуждения...
— Когда мы приехали в Болгарию, — рассказывает Иван Вылков, — то стали посещать одну цыганскую пятидесятническую общину, других просто не было. Однажды после собрания я услыхал, что верующие хотят отлучить от церкви женщину, которая, по их словам, была одержимой. Я сказал им, что нужно женщине помочь, а не отлучать ее. Они попросили меня это сделать. Когда Господь освободил эту женщину по моей молитве, в этой церкви появилось много вопросов. А так как я в то время нес служение под крышей методистской церкви, через некоторое время община стала методистской.
В новой церкви в Софии перед богослужением Иван попросил меня вместе с ним помолиться об исцелении одного из его молодых сотрудников, которого должны были в понедельник положить в больницу. Все анализы уже были сделаны, ситуация была непростая, и молодой отец очень переживал за свою семью и служение. Так как в зале было много народа, мы решили спуститься в подвал, где находились подсобные помещения. И вот мы стоим в тесном коридоре, возле туалета, и после краткого слова о повелении Господнем через Иакова молимся за брата с возложением рук и елеепомазанием. После молитвы мы вновь поднимаемся в зал на служение.
Болгарский язык очень красивый, похож на русский. И мне кажется, что с каждым днем я его все лучше понимаю.
Едем среди гор к памятнику героям-освободителям на вершине Шипки. Сотни ступеней, ведущих наверх, преодолеваем с трудом. Вокруг ни городов, ни деревень. Сколько видит взгляд — горы, покрытые лесом.
— Здесь, на этой горе, в 20-е годы XX века поставили памятник русским воинам в честь их победы в 1877 году. Эта победа принесла Болгарии свободу, — рассказывает Иван. — Связь появилась! — удивляется он и уже в трубку говорит: — Да, слушаю...
После разговора он сообщает:
— Звонил Алексей.
— И что говорит? Операция благополучно прошла? — спрашивает Светлана.
— Не было операции...
— Как так? — спрашиваем удивленно.
— Домой отправили. Все с ним в порядке. И следов не осталось! — в голосе Ивана удивления нет, он уже привык к такому.
Проехав по ущельям, мы выезжаем на равнину. Иван сидит за рулем. Лысоватый, бородка клинышком... Поворачивается ко мне и улыбается. Машина гудит, меня разморило. Мне кажется, что я вижу не Ивана Вылкова, а Ивана Проханова, который смотрит на меня и улыбается: «Что, нравится тебе Болгария?» — «Нравится!» — отвечаю. Просыпаюсь и вижу, что мы едем вдоль поля, покрытого золотоглавыми подсолнухами, и в сердце я слышу слова:
ХРАМ
Холмы, как хлебы —
на столе — предложенья.
Подсолнухов поле — алтарь золотой;
Цепь синих Балкан —
небес продолженье.
Болгария ждет:
«Боже! Небо открой...»
Историческая справка
Выдержка из завещания Ивана Степановича Проханова: «Проповедь Евангелия должна совершаться в духе первой апостольской проповеди и должна иметь своей целью восстановление первохристианства... Само собой разумеется, что для такой обширной работы потребуется великое напряжение сил со стороны всех работников. В связи с этим общество „Свет на Востоке“, поняв великое историческое значение...» (Из книги Людвика Щендеровского «Евангельские христиане», с. 393, 397).