И вот когда начинаешь разбираться с подробностями этих боев, невольно приходишь к единственному выводу: да, в целом, командование Красной армии было на порядок лучше, чем командование царской. Но вина за те тяжелейшие потери, которые Советский Союз понес в первые годы войны, целиком обусловлена низким морально-профессиональным уровнем значительной части кадрового командования Красной армии.
Вина же политического руководства СССР – Сталина в том, что он не уничтожил в Красной армии гнусный дух царской армии и не организовал обучение и воспитание командования Красной армии так, чтобы оно имело целью защиту Родины во время войны, а не паразитирование на шее народа в мирное время.
Стратег и завистник
Я занялся давно лежащими в моей библиотеке сборниками документов Великой Отечественной войны из серии «Русский архив», выпущенных Институтом военной истории Министерства обороны РФ в издательстве «Терра». В данном случае просмотрел четыре книги двенадцатого тома «Генеральный штаб в годы Великой Отечественной войны. Документы и материалы». Кроме того, так уж получилось, но параллельно просмотрел в Интернете текст книги Дмитрия Шеина «Танковая гвардия в бою», которая тоже, по сути, является подборкой документов, но только не обо всей войне, а о боевом пути 3-й гвардейской танковой армии.
Несмотря на то что и названием сборника – «Генеральный штаб в годы Великой Отечественной войны. Документы и материалы», и его объемом анонсируется публикация как бы всех документов, вышедших из Генштаба в годы войны, у меня в этом нет никакой уверенности. В предисловии не сказано, все ли документы публикуются, не сказано, по какому принципу отбирались документы для публикации (номера им дали сами публикаторы): о каких событиях составители сборника поместили в него документы, а о каких событиях – не поместили. В результате сборник получился странным, и у меня даже подспудно возник вопрос: а читал ли его еще кто-то, кроме меня? Дело в том, что не менее (на беглый взгляд) 90 % опубликованных документов касаются перевозки войск из тыла на фронт, между фронтами и обратно в тыл. И эта масса распоряжений Генштаба о перевозке приводит к впечатлению, что войну выиграли исключительно железнодорожники (перемещения войск на большие расстояния походным порядком, были очень редкими). Причем чем дольше шла война, тем больше в сборнике именно таких документов о перевозках.
Понятно, что в обязанностях Генштаба был расчет технической возможности задуманных операций, а для их проведения требовалось сосредоточить войска, а для этого их нужно было перевезти, и все эти документы сборника – это «маневр Генштаба войсками». Все это понятно, но зачем помещать в сборник документы, по сути являющиеся типовыми, к примеру, вот такими:
«25 июня 1941 г.
Выполните перевозки:
1. Управления 7 ск, эшелоны № 10541-10571, погрузка – в Днепропетровске. Отправление: 26.6 – семь поездов, далее с темпом 12 эшелонов в сутки, маршрут Знаменка – Фастов.
2. 196 сд, эшелоны № 10581-10613, погрузка – в Днепропетровске Отправление: 29.6 – один поезд, далее с темпом 12 эшелонов в сутки, маршрут тот же.
3. 20 сд, эшелоны № 10621-10653, погрузка – в Павлограде Отправление 28.6 – два поезда, далее с темпом 12 эшелонов в сутки, маршрут ст. Нижнеднепровск – Знаменка – Фастов.
4. 147 сд, эшелоны № 10661-10693, погрузка – в Кривом Роге Отправление 29.6 с темпом 12 эшелонов в сутки. Маршрут Долинская – Знаменка – Фастов.
Задание на погрузку дать начальнику передвижения войск Сталинской ж. д.»
Вот что этот документ, может дать историку? Что из него можно взять сегодня? Это, по сути, мусорная информация. А ведь именно таких распоряжений подавляющее большинство в тех почти 3,5 тысячах документов Генштаба, которые Институт военной истории опубликовал. Если бы документ о перевозке был дан всего один и с указанием, что он дан всего лишь для примера, то весь сборник сократился бы раз в 10 и стал бы доступным для чтения, а так…
Ладно. Если остальные документы, отправленные из Генштаба в ту войну, и не все опубликованы в сборнике, то вряд ли были изъяты такие документы, как планы боевых операций и их корректировка по ходу проведения. Так вот, подобных боевых распоряжений войскам в сборнике нет вообще! Если быть уж предельно точным, то раза три встречалось перенаправление Генштабом участвующих в операциях небольших соединений на иные цели. Ни Жуков в роли начальника Генштаба, ни сменивший его маршал Шапошников, ни Василевский, ни наиболее уважаемый Сталиным генерал Антонов во время войны как-то не стремились брать на себя ответственность за отдание войскам боевых распоряжений.
Однако отсутствие боевых указаний, исходящих в войска из Генштаба, говорит только о том, что разработка планов боевых операций и руководство войсками если и велись в Генштабе, то не имели никакого значения без одобрения их Сталиным и без взятия им на себя ответственности за их исход. Если судить по опубликованным документам Генштаба, и боевые приказы даже не очень значительных боев шли только от Сталина. Да, собственно говоря, и подавляющая часть всех остальных распоряжений Генштаба начиналось стандартно: «Верховный Главнокомандующий приказал…».
Естественно, напрашивается вывод: раз так, то только на Сталине лежит ответственность за поражения в начале той войны. Но тогда только ему принадлежит и слава победы!
Мне могут сказать, что были же наши славные маршалы победы, которые и разработали планы всех победных операций Красной армии. А Сталин к этим победам только примазался. Ведь, скажем, Г. К. Жуков в своем эссе «Коротко о Сталине», написанном незадолго до смерти самого Жукова, именно так и писал:
«Сталин при проведении крупнейших операций, когда они нам удавались, как-то старался отвести в тень их организаторов, лично же себя выставить на первое место, прибегая для этого к таким приемам: когда становилось известно о благоприятном ходе операции, он начинал обзванивать по телефону командование и штабы фронтов, командование армий, добирался иногда до командования корпусов и, пользуясь последними данными обстановки, составленной Генштабом, расспрашивал их о развитии операции, подавал советы, интересовался нуждами, давал обещания и этим самым создавал видимость, что их Верховный Главнокомандующий зорко стоит на своем посту, крепко держит в своих руках управление проводимой операцией».
Как видите, по Жукову, Сталин был непричастен к разработке победных операций, на самом деле они проводились по блестящим планам Жукова и именно Жуков был их «организатором». И Жуков, как видите, до конца жизни не мог Сталину простить примазывания к его, Жукова, славе.
Но, что интересно – из помянутой книги Дмитрия Шеина «Танковая гвардия в бою» можно узнать и некоторые подробности того, как Жуков разрабатывал операции, и насколько Сталин был к ним «непричастен». И у Шеина интересно еще и то, что три описанных Шеиным случая жуковских полководческих инициатив приведены автором не для того, чтобы раскритиковать Жукова, а случайно – только потому, что эти жуковские планы напрямую связаны с историей 3-й танковой армии, о которой Шеин и пишет. Нет сомнений, что за войну планов Жукова (плодов его ума) поступало к Сталину гораздо больше, но давайте посмотрим на судьбу тех жуковских замыслов, которые привел Шеин. Итак…
23 февраля 1944 года представитель Ставки маршал Г. К. Жуков и командующий войсками 1-го Украинского фронта генерал армии Н. Ф. Ватутин представили Верховному Главнокомандующему план операции на Проскуровско-Черновицком направлении. Сталин идею провести эту операцию одобрил, но внес важное уточнение: обе танковые армии и гвардия должны ударить вместе, а не с разных направлений, как предлагал Жуков:
«1. Обе танковые армии – 3-ю гвардейскую Рыбалко и 4-ю Баданова – использовать с фронта главной группировки 60-й армии с задачей овладения районом Проскурова.
2. 1-ю гвардейскую армию усилить танками и самоходными орудиями за счет имеющихся во фронте танковых бригад и самоходных полков.
3. Наступление начать 3–5 марта.
Ставка Верховного Главнокомандования
И. Сталин
А. Антонов».
А 10 марта 1944 года маршал Жуков представил Верховному Главнокомандующему план наступательной операции фронта на Черновицком и Львовском направлениях:
«Докладываю:
1. По выполнении ближайшей задачи фронта, т. е. по овладении Тарнополем, Проскуровом, считаю возможным после пяти-, шестидневного перерыва продолжать наступление с целью выхода на р. Днестр и тем самым отрезать южной группе войск немцев пути отхода на запад в полосе севернее р. Днестр.
2. Главный удар силами 1-й и 4-й танковых армий, 1-й гвардейской и 60-й армий (23 стрелковых дивизии), усиленных артиллерией и при поддержке всей авиации фронта, нанести из района Тарнополь, Волочиск, Проскуров в общем направлении на Чертков, Каменец-Подольск.
Вспомогательный удар силами 18-й и 38-й армий (19 стрелковых дивизий) нанести с рубежа Проскуров, р. Южный Буг до Райгорода в общем направлении на Новую Ушицу, Могилев-Подольский…
Наступление фронт может начать 20 марта. До 20.03 необходимо подтянуть артиллерию, произвести перегруппировку и подвезти горючее и боеприпасы.
Прошу утвердить план и начало операции».
Сталина этот план не удовлетворил, и в ответной директиве № 220052 от 11 марта Верховный Главнокомандующий указал:
«На ваши соображения, представленные шифром 10.03.1944 за № 7210/ш, Ставка Верховного Главнокомандования указывает:
1. Изменить направление наступления 18-й и 38-й армий, подняв их к северо-западу и нацелив на Каменец-Подольский в соответствии с новой левой разгранлинией фронта, установленной директивой Ставки № 220051.
2. Не ограничиваться выходом левого крыла фронта на Днестр, а форсировать его с ходу, развивая удар на Черновцы с целью занятия этого пункта и выхода на нашу государственную границу.