В гендерных предпочтениях он был вполне традиционен: ему нравились молодые грудастые девушки. Особенно его привлекали красотки с огненно-рыжим или медным отливом волос. Впрочем, брюнетки и блондинки также были не редкостью в весьма специфической коллекции его плотских утех.
Но больше всего его заводил не цвет волос и не внешность. Главным критерием своих сексуальных фантазий он считал специфический образ женщины, созданный его воображением. Его возбуждали мысли о том, что с ней станет, если она посмеет ослушаться его. Именно подавление воли посредством грубого насилия привлекало его больше всего, доставляя ни с чем не сравнимое удовольствие. От одной только мысли о тех увечьях, которые он мог в любой момент нанести, садиста начинал бить неконтролируемый озноб возбуждения.
Молодой человек добыл из кармана зажигалку в виде человеческого черепа и неторопливо прикурил сигарету. Но не успел он сделать и пары затяжек, как за спиной громко хлопнула дверь развлекательного заведения и женский голос позвал его по имени.
Сегодня в московском ночном клубе «Миранда» была «технопятница» – рейв-вечеринка, которую раскачивали два крутейших столичных диджея.
Этих самовлюбленных попугаев он лично не знал, но был неплохо знаком с их постоянными сменщиками. Те точно были парни что надо, жгли всегда по-взрослому. К тому же он частенько их встречал и в других столичных клубешниках. Однако, следует отдать должное, «Миранда» была для него особым местом.
Долговязый брюнет невольно улыбнулся, вспомнив одно из выступлений диджеев месяц назад.
Да, славно он тогда повеселился. Чего только стоил трофей, который он увел из клуба под утро. Начинающая амфетаминщица Алена развлекла его по полной программе. Жаль только одно: едва ее отпустило, как из послушной зайки она превратилась в яростную тигрицу. «А вот этого делать было не нужно, – подумал он. – Зря она так. Не повезло бедняжке. А как хорошо все начиналось! С виду была прямо настоящая Аленка с шоколадной обертки. Шоколадная Аленка…» От нахлынувших воспоминаний он мечтательно вздохнул.
– Александр, я готова! Какой у нас следующий номер в программе? – с капризными нотками в голосе послышалось у него за спиной.
Крашенная в розовый цвет девушка лет двадцати пяти снизу вверх вопросительно взглянула на курящего мужчину. В ярко-желтых джоггерах, лонгсливе кислотного цвета и наброшенной на плечи шубе-бомбере аквамаринового оттенка она выглядела ярко и вызывающе, как того и требует рейв.
– Катюля-кисуля, прежде чем мы отправимся в одно волшебное место, я хочу показать тебе ночную Москву. Ты ведь не москвичка, я это сразу заметил.
Молодая женщина недовольно сморщила аккуратный прямой носик, чуть поджала ярко накрашенные губы, но спорить не стала. Вместо этого лишь уклончиво протянула:
– Пока не москвичка…
С удовлетворением отметив ее реакцию, мужчина продолжил:
– Я имею в виду настоящую Москву, детка. Не ту, которая мелькает в окне вагона метро или навеки застыла на фотографиях. Нет. Я хочу показать тебе сердце столицы. Ее легкие, почки, желудок…
В этот момент он отчетливо ощутил, что легкий голод дает о себе знать.
Скоро уже будут сутки, как он ничего не ел, хотя до этого момента чувствовал себя прекрасно. Периодически падавший в желудок амфетамин начинал действовать незамедлительно: энергия перла, а голод и усталость напрочь пропадали.
– Что ты так удивленно на меня смотришь? Да, у Москвы есть желудок. И там, знаешь ли, неплохо кормят. – Он непринужденно рассмеялся. – А если будешь хорошо себя вести, я покажу тебе и ее интимные места. Москва – она же женщина. А раз так, значит, ей требуется настоящий мужчина. – Тут он задумался и с хитрой улыбкой уточнил: – Причем, дорогуля, не простой мужчина. Она ведь – Москва то есть – капризная натура, и не каждый ей сгодится в бойфренды. Зато если счастливчик найдется, то она станет… – Он задумался, подбирая правильное сравнение.
Хотя на самом деле ему просто потребовалась небольшая пауза, поскольку мысли скакали, как цирковые лошади, – быстро и четко, но, к сожалению, по кругу. Причиной этого явления был все тот же амфетамин.
– Она станет как шелковая, – наконец-то выскреб он откуда-то из задворок сознания подходящее слово.
В ожидании эффекта от своей речи он внимательно посмотрел на рейвершу. Та же, видимо, находясь на своей волне, да к тому же, как и он, под действием психостимуляторов, на слова о Москве не обратила никакого внимания. Продолжая пританцовывать на мокрой после прошедшего дождя улице, она что-то весело напевала себе под нос.
До нее сейчас вообще плохо доходил смысл всего происходящего. Ее больше волновало другое. Александр ей определенно нравился. Он был из той породы парней, которые ей всегда импонировали: веселый, обаятельный, в прикольном модном прикиде, чуть странноватый и не жадный до денег. А самое главное – он был коренным москвичом, а значит, весьма перспективным кандидатом в будущие мужья и шансом на получение такой желанной столичной прописки.
Окончив университет в родном городе, Катюша уже полгода снимала в складчину с подругой однушку где-то далеко за МКАДом. Работа менеджером в офисе одной из московских риелторских компаний много денег не приносила, не позволяла развернуться на широкую ногу, как она мечтала. И дело даже не в том, что аренда жилья отбирала половину огромной, по меркам ее малой родины, зарплаты, а на дорогу до офиса и обратно домой она тратила каждый день больше трех часов. Тут был вопрос принципа. А все потому, что однокурсница Олька, вместе с которой они прикатили «покорять Москву», быстрее ее сориентировалась в столичных реалиях. Буквально через пару месяцев она умудрилась захомутать коллегу по работе, ботана-очкарика Сергея из соседнего отдела. И теперь, став его законной женой и заполучив московскую прописку, получала зарплату в два раза выше, чем Катя, выполняя точно такой же объем работы. «И где тут, спрашивается, справедливость? – возмущалась в душе Катя. – И все из-за какой-то сраной прописки! Объем работы с клиентами и количество выездов на объекты у нас ведь абсолютно одинаковые!»
– Я согласна, – широко улыбнулась она идеально ровными после недавнего снятия брекетов зубами. – Погнали! Показывай Москву!
– Окей, – удовлетворенно кивнул Александр. – Тогда давай, кисуля, на дорожку закинемся еще по одной и двинем к метро.
– Ты же говорил, что приехал на машине! – удивилась девушка.
– Да ну ее… Гулять так гулять!
Он полез во внутренний карман куртки, пошарил там и извлек на свет небольшой стеклянный пузырек. Открутив крышку, брюнет высыпал на ладонь две пузатенькие голубенькие таблеточки.
– Угощайся, – подмигнул он розововолосой девушке. – Я уверен, такого ты еще точно никогда в жизни не пробовала.
И вновь закурил свой любимый «Camel» без фильтра.
Он знал, после этих волшебных колес Катя уже ни за что не соскочит с крючка.
– Саша! Саша, не надо!!! – Истошный визг эхом отразился от грязных облезлых стен какого-то производственного помещения.
Где-то за стеной раздавался непрерывный, постоянно меняющий тональность гул. Создавалось впечатление, словно тысячи крохотных живых существ в неистовом вое затянули разом какую-то заунывную ритуальную песню. Да-да, именно ритуальную, поскольку помимо зловещего звука вся комната была наполнена выраженным запахом гари.
– Я буду, буду послушной! Я сделаю все, что ты скажешь! Только, пожалуйста, не бей меня больше! – голосила девушка, стоя на коленях со связанными за спиной руками. – Не надо!!!
– Ты зря стараешься. Кричи не кричи – тебя здесь никто не услышит. В этой части здания, кроме нас с тобой, никого больше нет. Да и тот старик, которого ты видела на проходной, ничем тебе не поможет. Даже если его кто-нибудь спросит, видел ли он тебя нынешней ночью, он однозначно ответит «нет». Знаешь почему?
Договорить он не успел. За стеной что-то ухнуло, и монотонный гул заметно усилился.
– Вставай и пошли. Печь уже набрала градусы.
Напуганная до смерти Катя зарыдала еще громче и заметалась из стороны в сторону, пытаясь ослабить путы. От всколыхнувшего ее животного страха и ощущения фатальной неизбежности, не в силах больше терпеть нужду, она обмочилась прямо на глазах у своего мучителя.
– А вот это ты сделала зря. Весь кайф мне хочешь обломать?
Брюнет угрожающее навис над несчастной. Глаза садиста полыхнули огнем, а пляшущие от принятого наркотика зрачки налились холодной яростью. Без размаха, коротким и сильным движением он хлестко ударил пленницу по лицу рукой, обтянутой в хирургический латекс. Кровь, брызнув из разбитых губ, испачкала новенький лонгслив.
Катя ойкнула и сжалась в комок в ожидании следующей оплеухи. Изо всех сил стараясь подавить накатывающие рыдания, она в страхе зажмурила глаза. Но нового удара не последовало. Вместо этого Александр обтер кровь на перчатке об ее шубку, обхватил за плечи и, приподняв, резким движением поставил на ноги.
– Вперед, – коротко скомандовал он и толкнул ее в спину, направляя в сторону дверного проема. – Шагай, шагай… Сейчас я покажу тебе место, где Москва обычно… заканчивается.
Пройдя по узкому грязному коридору с обшарпанными стенами, на которых, оголяя штукатурку, пластами свисала старая краска, они вошли в просторное помещение. Едва они там оказались, Катю мгновенно обдало нестерпимым жаром. Не отдавая себе отчета, что делает, она отпрянула назад, инстинктивно отворачиваясь от источника раскаленного воздуха. Однако мучителя это только позабавило. Схватив ее в охапку, одним рывком он вернул Катю в прежнее положение и шагнул вместе с ней в сторону раскаленного агрегата.
Теперь Катя четко осознала, что перед ней находится огромная печь с приоткрытой дверцей. Исходящий из огненного жерла запах был поистине ужасающ. Если воздух в соседней комнате был просто наполнен запахом гари, то здесь к удушающему дыму примешивался еще и тошнотворный оттенок, мгновенно вызвавший у нее образ обуглившейся плоти. «Да это же крематорий!!! – мелькнула пугающая мысль. – Вот куда он меня притащил! Он что же, сжечь меня надумал?!»