этого»?
— Я вижу, вы уже успели побывать на некоторых наших встречах.
Она рассмеялась. И это ему тоже понравилось. Смех был легкий, как весенний ветерок…
— Откуда бы я еще брала все мои идеи для колонки сплетников?
Эта маленькая вспышка оживила ее тонкие черты, обозначив на щеках ямочки, привлекая внимание к полным губам. На какую-то секунду Калеб забыл обо всем, что было между ними. Забыл, что они враги. Забыл, что собирался говорить с журналисткой о своей компании. Все, о чем он мог думать сейчас, — это как поцеловать нежный розовый рот и почувствовать ее мягкий смех под своими губами?
«О, черт! А ну-ка, влезай на свою лошадь, ковбой, и давай занимайся делом! И никогда не доверяй репортерам. Никогда!»
Тем не менее какая-то его часть — та часть, которая хотела поцеловать ее, — шептала, что он может доверять Саре.
— Думаю, то, что вы увидите сегодня, даст вам свежую идею, о которой можно будет написать. — Калеб толкнул рукой двойные двери, приглашая ее войти.
Сделав шаг, он на мгновение замер. Сколько бы раз он ни входил сюда, на эту занимающую шестьсотквадратных метров фабрику, огромное пространство всегда завораживало его. Десятки людей, ткани, нити, иглы — все в совершенной синхронизации производило почти произведения искусства — высокую моду. Именно здесь рисунок кутюрье с помощью десятков превращений трансформировался в реальность — в платье, юбку, брюки…
— Изумительно, — ошеломленно проговорила Сара.
— Можете не верить, но и я, когда прихожу сюда, каждый раз думаю то же самое. В детстве вместе с матерью я приезжал на фабрику каждую субботу. Здесь всегда было прохладно, тихо, спокойно. Но больше всего я любил бывать здесь по рабочим дням, когда это место жужжало как улей.
— И правда похоже на пчелиный рой…
— Очень. А королева пчел, мама, просто заставляла все вещи танцевать вокруг. — Калеб улыбнулся воспоминаниям.
— Ваша мама — изумительный дизайнер. Одна из настоящих пионеров моды.
— Спасибо. — Несколько простых слов — и между ними был перекинут мост.
Калебу следовало бы еще что-то сказать. Вместо этого он снова отступил в свою комфортную зону. В работу.
Он остановился возле раскроечного стола, глядя, как рабочий разворачивает толстый рулон сатиновой ткани бледно-голубого цвета. Он прокатал его туда и обратно несколько раз, накладывая один слой на другой, прежде чем нажать на кнопку и дать команду компьютеру, который управлял механизмом, вырезающим детали для платья.
— Это для нашей уже готовой коллекции, — объяснил ей Калеб сквозь гул и шипение машин. — Детали для массового производства, изделия из которых отправятся в магазины. То, что идет от-кутюр, до сих пор раскраивают и шьют вручную от начала и до конца.
— Это, должно быть, платье «Весенний Дунай», верно? — спросила Сара, показывая на стопку деталей на транспортере, готовых к следующему этапу процесса.
Калеб кивнул, довольный, что Сара так хорошо знакома с их коллекцией, что она узнала модель на стадии заготовки.
— И что вы о нем думаете?
— Ну, я… — Сара неопределенно пожала плечами.
— Тогда попробую угадать, — сказал он. — «Испытывая недостаток оригинальности, коллекция этого года от „ЛЛ Дизайн“ лишена основополагающей идеи и крикливо вульгарна. Так же как и ее владелец».
Она поправила рукой очки.
— Я написала только правду!
— Вы называете это правдой?! — Мост между ними рухнул, словно его и не было, отправив их обратно в холодные, неспокойные воды. К тому же спорить с ней было не лучшим вариантом. Ему нужно, чтобы она стала его союзником, а не противником. Но, черт возьми, всегда ли легко сдержаться? — Вы просто ищете оправдания для своих дурацких заголовков!
Сара задрала подбородок:
— Послушайте, я запросто могла бы написать с десяток абзацев, которые польстили бы вашему самолюбию и представили бы «ЛЛ Дизайн» самым желанным, что только может быть! Но я не хочу. И не буду.
— Почему? — Ему пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным на фоне усилившегося шума швейных машин. — Боитесь за вашу чувствительную репортерскую совесть? Или нестерпимый зуд запустить в печать очередной пасквиль, прежде чем это успеют сделать другие таблоиды, не дает вам сосредоточиться?
Она насупилась, и Калеб понял, что перегнул палку. Проклятье! Все шло совсем не так. Он привел ее сюда, чтобы поразить новым оборудованием фабрики, слаженным взаимодействием ее работников и новыми линиями, которые собирался запустить в этом году…
— Вы ошибаетесь! — заявила Сара.
— Правда? Но с моей стороны именно так все и выглядит. — Калеб уже не мог остановиться.
Она сделала предупреждающий жест:
— Послушайте, я здесь не затем, чтобы вы постоянно наскакивали на меня за мою колонку в таблоиде. Мне жаль, что она вас не очень радует, но я не буду с вами это обсуждать. Почему бы вам просто не вернуть мне туфлю, раз мы оба признали, что не можем работать вместе?
Он бы мог это сделать и пойти более легким путем. В журнале было несколько десятков репортеров, и Калеб без труда нашел бы кого-нибудь, с кем было бы проще работать. И удобнее.
За исключением одного но. Но тогда ему ни за что бы не удалось убедить Сару Гриффин не писать о нем ее мерзкие статьи!
Марта была права. Калеб слишком неприветлив с репортерами, и сам, по сути дела, не дает им возможности писать ни о чем, кроме как о его ночной жизни. Если он хотел изменить заголовки в таблоидах, ему нужно было изменить и его отношения с прессой.
Калеб сделал глубокий вдох и подавил свою гордыню.
— А что насчет последних моделей, которые вы нашли такими… — он сделал паузу, прежде чем заставить себя еще раз произнести эти слова, — «вульгарными и неоригинальными»?
— Вы и в самом деле хотите это услышать?
Как бы ему ни хотелось сказать «нет», он этого не сделал. У компании были проблемы. И начались они тогда, когда именно Калеб занялся ее делами. И теперь он готов был услышать все, что помогло бы ему понять, в чем причина. Пусть даже это ему скажет Сара Гриффин.
— Да, хочу.
Она сделала шаг к раскроечному столу, где уже готовился следующий рулон ткани — на этот раз цвета свежей весенней зелени.
— «ЛЛ Дизайн» всегда был известен тем, что умел идти на риск. И никому не подражать. Компания не следовала общим тенденциям. Она сама их устанавливала.
Калеб кивнул. Он уже не раз слышал эти слова о безошибочном чутье его матери и ее подходе к ведению дел.
— Моя мать умела справляться со своей работой.
— А в последний год, — продолжала Сара, — появилось такое ощущение, что компания потеряла свои ориентиры. Вы просто выбрасываете модель за моделью, пытаясь угадать, что может пойти на рынке.
Всего лишь несколькими словами она сумела определить проблему. Определить то, вокруг чего он и его коллеги танцевали месяцами, и свести в одну точку. Сара определенно удивила Калеба. Он-то ожидал, что она снова посетует на недостаток художественного чутья или на вечеринки в клубах, которые не позволяли ему сосредоточиться на работе. Да…
Сара Гриффин оказалась куда более умной штучкой.
Но оставалась еще одна проблема — найти способ сделать что-то другое. Калеб знал, что коллекция не достойна своей марки, он только не знал, как им снова стать тем, чем они были.
— У нас нет свежей идеи. Нам не на чем сконцентрироваться, — признался он.
Она кивнула:
— Так и с платьем «Весенний Дунай». Оно очень милое. Но таких сотни в этом сезоне! Фестончатая горловина, рукава-чашечки, средняя длина. Одним словом — классика.
— И что в этом плохого?
Ее взгляд стал отстраненным, словно она пыталась разглядеть что-то вдали.
— Чего хочет женщина? Женщина хочет, чтобы ее запомнили. Она хочет, чтобы, когда она войдет в комнату, люди заметили ее. — Сара отошла от стола. — Во всяком случае, большинство женщин.
Калеб посмотрел на ее темные джинсы и коричневый свитер. Очень простой прикид, ничего, что кричало бы: «Заметь меня!»
— Но не все?
— Некоторые предпочитают оставаться в тени.
— Но мне кажется, что вы не из их числа.
— Мы здесь не для того, чтобы анализировать мою жизнь, мистер Льюис.
— А почему не Калеб? Задний ход? — Ему то и дело хотелось ее поддразнить, чтобы увидеть, как скользнет беспокойство по нежному лицу. Просто чтобы узнать, чем еще ее можно зацепить. Она была сильной, имела свое мнение и не боялась вступать в спор. И в то же время старалась избегать всего личного. Она возвела вокруг себя толстые стены, и это заинтриговывало его.
— Ну хорошо, Калеб, — поправилась Сара. — Вы думаете, я зарабатываю столько, чтобы покупать дизайнерскую одежду?
— Коллекция, которую вы видели, отправится в магазины. Туда, где вы наверняка регулярно отовариваетесь.
— И все же я не думаю…
— Зато я думаю, — перебил он ее. — Я думаю, нам стоит побеседовать об этом за обедом. Это даст нам возможность поговорить в более тихом месте.
На ее лице появилось настороженное выражение.
— Если это своего рода приглашение к более…
— Нет.
— Только по делу? — Она показала на свой репортерский блокнот.
— Конечно. С какой стати мне думать о чем-то еще?
Сара сидела с Калебом Льюисом в прокуренном салоне такси, всеми силами пытаясь удержать мысли на работе. На информации, которая ей будет нужна, чтобы написать статью об «ЛЛ Дизайн». Ту самую статью, которая позволит Карлу увидеть, что она годится не только на то, чтобы собирать сплетни.
Она повернулась к Калебу:
— Почему вы взяли туфлю? Вы наверняка сразу же поняли, что это за обувь.
— Конечно, — кивнул Калеб, — и был ужасно удивлен, обнаружив дизайнерский стиллето рядом с мусорным баком.
— У моей сестры до сих пор случаются такие капризные вспышки, хотя она уже далеко не ребенок…
— Скажите это моим моделям.
Сара рассмеялась:
— И то верно.
Такси остановилось на красный свет. Семья из пяти человек — мама, папа и три маленькие девочки в одинаковых клетчатых пальтишках — перешла дорогу перед их машиной.