– Вообще-то мы с женой хотим как можно скорее продать дом. Очень прискорбно, что кончина мистера Чиппинга создала…ммм… некоторые неудобства. Кстати, а от чего он умер?
– Неожиданно, правда. Его змея в лесу укусила.
Мне показалось, что Эми сейчас впервые на моей памяти упадет в обморок.
Глава восьмая. Встреча в магазине
– Какая змея? – пролепетала она.
– Обычная. Американская гадюка. Ее еще называют полосатым гремучником. Водятся тут у нас в лесах. Не сказать, чтобы очень много, но попадаются.
В глазах Эми читался немой укор всем любителям лесного отдыха: «Такого не случается на Мартас-Виньярде!».
– А что мистер Чиппинг делал в лесу?
– Так ведь был же выходной. Воскресенье. Поехал на Джаспер-Лейк грибы собирать или спиннинг пару раз закинуть. Мы нашли его машину на подъезде к озеру. Пошли по тропе и в кустах обнаружили тело. Бедняга уже весь почернел и распух. Змея его прямо в руку укусила, видимо, яд быстро добрался до сердца.
– Это странно. Я сам часто езжу на лесные реки, останавливаюсь в кемпингах. Полосатые гремучники очень трусливые, людей избегают. Ну и слышно змею обычно хорошо. Если что-то затрещит в кустах, так надо пошуметь погромче, она сама быстро ушебаршится. Чтобы гремучник укусил, надо на него прямо-таки наступить, если сапог хороших нет. А еще они опасны, но редко смертельны. Это не техасский гремучник. Тошнить и трясти будет часа два, за это время можно добраться до больницы, тем более, что машина его была рядом.
– Так я ж говорю, прямо в руку. Не знаю, может он голой рукой в куст залез, а там змеюка спала. А еще они по деревьям лазают, как белки. Их еще называют «древесными гадюками», знали? Шел по лесу, схватился за сук, а змея на него как прыгнет! И яд сразу весь выпустила…
– Перестаньте! – почти крикнула Эми. – Я боюсь змей. Любых. Даже ужей.
– А смерть точно наступила от змеиного укуса? – сомневаясь спросил я.
– Ну это же очевидно. Был след на руке и все симптомы. Коронер, правда, еще не закончил вскрытие, труп обнаружили только вчера. Но он сказал, что видимых повреждений на теле нет, а рука распухла и почернела так… Все, все, замолкаю.
– Значит, вы ненадолго в наших краях? – спросил он, увидев, что к Эми возвращается цвет кожи живого человека.
– Мне надо совершить пару звонков. Мы остановились в «Шэмрок Инн» всего на две ночи. Может, даже уедем раньше, если окажется, что в нашем присутствии тут нет необходимости.
– А в Джаспер-Лейк собираетесь? Взглянуть на старый дом? Он сейчас немного изменился.
– Может быть, – обтекаемо ответил я.
– Ну хоть к Агги ты заглянешь, Эми? Она тебя иногда вспоминает. Обиделась, что ты не сообщила ей о похоронах твоего отца.
– Не знаю. У нас в Бостоне… много дел.
– Ты наверное не знаешь, что у нее теперь собственный магазин в Донкастере? Почти прямо на площади. Продает там самодельную керамику. Всякие расписные тарелки, кружки и кувшины. Сама делает и расписывает, без шуток. Окончила какие-то курсы в «Доме искусств» и открыла в себе талант. Кажется, сегодня я видел ее в городе, так что, может, она сейчас сидит в своем магазине. Тут минут пять ходу. Называется «Пещера Агаты». Ну, ладно, ребятки, мне пора на работу. А то мои помощнички все разбегутся, то я не знаю. Хотя тут давно ничего не происходит. Идиллия. Том, запишешь на мой счет?
– Еще один прекрасный день в раю со змеем, – сказал я, когда Линч ушел.
Эми вздрогнула.
– Ненавижу это место. Зачем мы только сюда приехали. В жизни не пойду с Чейни гулять в лес, кишащий древесными гадюками.
– Кстати, а кто такая Агги?
– А… это… Агата Тремонт. Моя тетя.
***
Я едва не поперхнулся теплым пивом.
– Какая тетя? Родная?
– Да. Младшая сестра моей мамы. Я не говорила тебе, что мама родилась в Джаспер-Лейк?
– Нет, – медленно произнес я. – Не говорила. Ни разу. Ты вообще ничего не говорила о своей матери. А про Джаспер-Лейк я услышал только несколько дней назад, что у вас там есть дом, который твой дед по отцу выиграл в карты. Может, хватит выдавать мне информацию об этом месте дозированно и расскажешь сразу все?
– Да нечего рассказывать, Тео. Папа в молодости приезжал сюда несколько раз с друзьями. Устраивал вечеринки в дедовском доме. Думаю, такие… развеселые. Чтобы слухи не дошли до чопорного Бостона. На вечеринки приходили и местные ребята. Вот дядя Каллум, то есть шериф Линч что-то такое упоминал. Там папа и познакомился с моей мамой. Она была его года на три младше, происходила из старой местной семьи Тремонт. Ты заметил, что тут у многих либо французские, либо ирландские фамилии? Дед говорил, это потомки тех, кто приехал на строительство фабрики, но решил здесь осесть. Моя мама была из такой семьи. У них с папой как-то быстро все закрутилось. Он говорил, что это была любовь с первого взгляда. Потом она приехала к нему в Бостон, и они поженились. Родились мы с Джаспером. Вот и вся история. Мама не очень любила Джаспер-Лейк, да и папа после свадьбы охладел к прежним развлечениям. Он с головой ушел в работу.
– А твоя тетя Агата?
– Она младше мамы на восемь лет, значит, сейчас ей… сорок два или сорок три года. Не знаю, может, она уже давно не Тремонт, а тоже вышла замуж. Я не видела ее с тех пор как… ну, ты понимаешь. С того дня. Наверное, и правда некрасиво, что я не вспомнила о ней, когда умер отец. Но я не помню, чтобы у них были близкие отношения. В детстве я не особо любила тетю. Я ее скорее боялась.
– Эмс, почему?
– Потому что… она была толстой.
Моя жена густо покраснела.
***
С Чейни на поводке мы отправились искать «Пещеру Агаты». Пес похоже еще не осознал, куда именно его привезли и с какой целью, поэтому вел себя идеально. Чинно шествовал по улицам Донкастера, не тянул поводок, изображая локомотив пульмановского состава, и не кидался на каждую кошку, дремлющую на подоконнике. Я подозревал, что уже на следующий день идиллия, о которой мечтательно говорил шериф Линч, будет нарушена. Чейни быстро поймет, что это не учебное испытание, а лишь новая территория Земли, которая вся представлялась ему огромной игровой площадкой.
На витрине маленького магазина, зажатого между другими похожими лавочками, мы увидели ярко разрисованные тарелки и прочую аляповатую посуду. В росписи доминировала фирменная цветовая гамма Джаспер-Лейк: красные, оранжевые и желтые тона.
Эми с испугом ткнула пальцем в плакат, призывающий сохранить культурное наследие поселка художников и не продаваться жадным капиталистам.
Тем не менее я открыл дверь, и над ней брякнул колокольчик. Керамический, как я отметил.
Женщина, стоявшая у стеллажа, собирая что-то в коробки, приветливо улыбнулась новым посетителям.
На мой вкус в ней была пара стоунов10 лишнего веса, впрочем, они были разумно распределены по всей фигуре: от щедрой груди к широким бедрам и пухлым лодыжкам. Зато лицо Агаты Тремонт, как и у многих полных женщин, было гладким, почти без морщин, так что она выглядела моложе своих сорока с небольшим. Моложавый вид Агги придавало и то, что она совсем не пользовалась косметикой. Не красила губы, не подводила глаза, прекрасным цветом лица она видимо была обязана здоровой жизни на свежем воздухе, а не пуховке с пудрой.
Свободное платье на завязках не скрывало заметный жировой валик в области живота, а в светлых, как у Эми, волосах, заплетенных в косу, обернутую вокруг головы, уже отчетливо серебрилась седина. Похоже, Агги была не из тех, кто постоянно озабочен своей внешностью и мучает себя различными диетами, поэтому пребывала в прекрасном настроении. Когда мы вошли в ее магазин, Агги Тремонт несколько минут разглядывала нас с Эми с дежурной вежливой улыбкой, но вдруг эта улыбка стала просто огромной, открыв белоснежные зубы, а из горла вырвался радостный всхлип.
– Эми! Неужели это ты? Сто лет тебя не видела.
Агата бросила коробки прямо на пол и устремилась к нам, широко расставив полные руки.
– Дорогая моя! – она сгребла Эми в объятия, напомнив мне маму-медведицу из сказки. – Почему ты не предупредила, что приезжаешь. А, не важно. Я безумно рада тебя видеть. А это твой муж?
Она схватила мою руку обеими лапищами, глядя прямо в глаза. Кажется, я понял, почему эта энергичная толстуха могла пугать в детстве тихоню Эми. Мне и самому на мгновение показалось, что сейчас ее рукопожатие сменится борцовским захватом, после чего она она перекинет меня через бедро.
– Тео Бартоломью, – сказал я, деликатно освобождая пальцы и запястье.
Впрочем тетка Агата уже утратила ко мне интерес, обратив свое внимание на Чейни. Кажется, она совсем не возражала, когда он уперся в ее мягкий живот передними лапами, и принялась активно делать псу массаж ушей.
– Здравствуй, Тео.
В суматохе я не заметил, что в тесном магазинчике присутствует еще одна посетительница, но мгновенно узнал хриплый голос с придыханием в конце фразы.
Передо мной стояла Миранда.
Глава девятая. Девушка из бара
– Значит, это ты называешь «не иметь секретов друг от друга»? – едко спросила меня жена, когда мы позже вернулись в отель на ужин. – Миранда и была твоим безымянным приятелем, встреченным в городе, который рассказал тебе про Джаспер-Лейк?
– Прости, что не сказал тебе сразу. Нет, я и правда встретил знакомого в баре. Его зовут Эл Коллинз, возможно, он сейчас тоже обретается в этих краях. Миранда мне потом звонила… в контору. Я не стал тебе рассказывать. И не собирался с ней больше общаться. Честно говоря, я рассчитывал, что мы вообще не увидимся. Думал, она живет в «Доме искусств» и не подозревал, что мы встретим ее в Донкастере. И что она дружит с твоей тетей. Кстати, я даже не знал, что у тебя есть тетя!
На хоккейном табло счет пока что был 2:1 в мою пользу по тайнам и недомолвкам. Но лучше бы я оставил ворота сухими и сразу рассказал Эми про звонок Миранды.