– Вы совершенно ненормальные, – вспылила Агата. – Джек, скажите что-то веское про тех, кто возводит на других напраслину. Родриго исчез и даже еще не доказано, что это он украл все эти деньги. А вы уже готовы его обвинить в четырех убийствах. Мы всегда жили в Джаспер-Лейк маленькой, но дружной семьей, в которую готовы были принять любого. Все неприятности переживали сообща. А теперь поселок заражен недоверием. Не могу сказать, что меня это радует. Я считаю, что полиция во всем разберется. Они ходят тут по домам, задают те же вопросы, что и ты, Тео. Кто что делал в ночь убийства Берни, в день смерти Брана Чиппинга. Записывают показания, собирают улики. Если и со смертью Пьетро что-то нечисто, полицейские из Конкорда это выяснят. Это же их работа. А нам надо заниматься собственным делом.
– За профессионалов! – провозгласил тост Пеппер.
– Аминь, – подтвердил Роулендс.
***
Миранда была не из тех, кто убирает разведенный ею бардак. После обеда она вышла проводить меня до машины.
– Похоже, тебе не слишком нужна моя помощь, – усмехнулся я, пытаясь унять винный шум в голове.
– Нет, Тео, я безумно рада, что ты приехал. Для меня это важно. Ты всегда будешь самым близким мне человеком во всем мире.
– Ты правда собираешься уехать из Джаспер-Лейк?
– Не знаю… наверное, да. Мне кажется, что настало время для нового этапа в жизни. И не только потому, что Род меня бросил. У нас с ним… уже некоторое время не ладилось. Все говорили, что он увлечен Берни, но я предпочитала закрывать на это глаза. Ты же знаешь, я совсем не ревнива и не собственница. К тому же у нас не было на самом деле такой близкой связи, какая была… у нас с тобой.
– И с Московицем?
– Ты имеешь право на меня злиться. Я тогда повела себя, как конченая дрянь. Мне казалось, что тебе наплевать на меня, наплевать на смерть Ланса. Вначале мне хотелось… как-то расшевелить тебя, чтобы ты заметил мое горе.
– У меня тоже было горе, Миранда.
– Господи, теперь я понимаю. Я столько времени думала об этом, о том, как я собственными руками разрушила наш брак. Я вела себя, как непроходимая дура! Сможешь ли ты простить меня?
– Я давно простил тебя, Миранда.
Крупные слезы покатились по ее прекрасному лицу, она раздраженно их смахнула.
– Я совсем не хотела раскисать, прости. То есть, прости еще раз.
Я провел пальцем по ее щеке.
– Тео, я учусь на своих ошибках. Не знаю, насколько я поумнела за эти годы, но я точно больше не повторю тех глупостей, которые совершала в молодости. Я по-прежнему верю в свободу и доверие, но я знаю, как ранят… измены.
– К чему ты клонишь, Миранда?
– Мы могли бы с тобой… начать с начала? Путешествовать по лесам с одной палаткой, купить небольшой домик где-то в пригороде. Что я говорю. Какая ерунда. Просто в наших отношениях… было какое-то сокровище. Что-то подлинное. И я думаю, оно настолько ценное, что заслуживает шанса попытаться его вернуть.
– А как же Эми?
– Ты счастлив с ней?
– Я… дал ей определенные обязательства.
– Ты всегда был рыцарем. Я ни минуту не верила, что ты женился ради денег. Но Эми… сильная. Я это сразу поняла, когда увидела ее в магазине Агги. Я не знаю ваших отношений и не хочу их обсуждать. Я сейчас говорю о нас. Ведь я вижу, что ты, глядя на меня, чувствуешь то же самое.
Неожиданно лицо Миранды оказалось прямо рядом с моим, я сжал ее в объятиях, и мы слились в страстном поцелуе. Все чувства на миг вернулись. Мои руки обхватили привычные выемки на ее лопатках, голова наклонилась под знакомым углом, даже привкус кислого вина от нашего поцелуя показался родным и знакомым. Но это был лишь один краткий миг. После него подоспела помощь рассудка.
– Ты все еще любишь меня, Тео? – спросила Миранда. – Это самый простой вопрос.
Ну да, самый простой вопрос в мире женщин. Они постоянно жонглируют понятиями любви и ненависти, даже когда выбирают еду в ресторане. Утром она говорит: «я тебя ненавижу», а вечером признается в любви, будто не нужно никаких объяснений. А когда женщина задает подобный вопрос, я совсем теряюсь. Отец меня учил, что всегда нужно отвечать положительно. Но у него никогда не было бывшей жены, с которой он мог бы отчаянно целоваться на подъездной дорожке дорожке дома тетки нынешней супруги.
Я испуганно оглянулся, проверяя, не наблюдает ли за нами Агги или кто-то из художников, вызвавшихся помочь ей с посудой.
– Все не так просто, Миранда.
Она отпрянула. Похоже, это была одна из тех мужских фраз, которые как раз женщины ненавидят больше всего. Ну а что делать, если действительно все непросто?
– Мне нужно все хорошенько обдумать. Ты же понимаешь, что я не могу все бросить и уехать с тобой в закат?
– Тебя беспокоят деньги? Твоя работа? Это все не имеет значения, дорогой. Даже если твоя… жена оставит тебя без гроша, мы что-нибудь придумаем. У меня еще осталось немного сбережений. Я положила деньги в банк на депозит по твоему совету, не все потратила в Европе.
– Дело не в деньгах.
– Тогда что? Ты боишься скандала? Мы уедем подальше от Бостона, туда, где нас никто не знает. Ты откроешь свою практику.
– А как же твое творчество, Миранда? Выставки, перформансы. Твои друзья?
– Я готова все бросить ради тебя. Я не зря говорила, что все идеи у меня тут, в голове, – она снова постучала по виску. – Мне хватит и небольшой мастерской, даже каморки, где я могу придумывать новые проекты.
– Мне… мне нужно все это обдумать. Я вернусь позже.
– Ты не вернешься! – крикнула Миранда, когда я завел мотор. – Ты никогда не мог проявить решительность. Я всегда это ненавидела в тебе. Прощай, я уеду одна и как можно скорее!
Глава двадцать вторая. Потерянный бриллиант
Не могу сказать, что наш разговор с Мирандой и последующий поцелуй не произвели на меня никакого впечатления. Я даже останавливался несколько раз по дороге, чтобы переварить воспоминания.
Бросить Эми? Она это точно переживет. Сегодняшним утром она сама мне это предложила, сказала, что не держит меня, а жена никогда не бросала слов на ветер, наоборот обращалась с ними очень бережно, словно Скрудж с монетками по пенни. Я бы не стал требовать долю из состояния Коэнов. Может, совсем немного, чтобы открыть свою практику где-нибудь в маленьком городке в Миннесоте. Или в Орегоне. Там тоже есть прекрасные леса, как я слышал.
Я закрыл глаза, чтобы обдумать эту идею. Наверное, я всегда тяготился жизнью большого города и службой в крупной компании. Ведь как-то Миранда сумела уговорить меня много лет назад бросить перспективную работу в Нью-Йорке, когда моя карьера только набирала высоту. Если бы моей целью в жизни было остаться в корпоративном мире и год за годом, дело за делом выгрызать себе путь к партнерству, я бы ни за что не уехал в Европу. Винить бывшую жену в бесцельно потраченных годах было удобнее всего, хотя и не совсем честно. Как и обвинять Эми в том, что она накинула на меня ярмо своего семейного бизнеса, приковала к «Коэн Индастриз» и бессмысленному прозябанию в кругу бостонской деловой элиты.
На самом деле комфортнее всего я ощущал себя в этих краях, несмотря на все убийства, тайны и скандалы. Мне нравилась атмосфера маленького городка вроде Донкастера или такого поселка, как Джаспер-Лейк. Наверное, я так и остался в душе деревенским парнем.
Другой вопрос, хотел ли я уехать из Бостона вместе с Мирандой? Я не был уверен. Она клялась, что усвоила свои ошибки, но вела себя по-прежнему. Куча друзей вокруг, вечеринки в середине дня. Хотя это мне сегодня очень понравилось, внесло хоть какое-то разнообразие в рутину последних пяти лет. Она уверяла меня, что стоит дать нашим отношениям второй шанс. Назвала их «сокровищем», которое она сама потеряла.
Сокровище… Я зацепился за это слово. Впрочем, какое теперь это имело значение.
***
Едва я вошел в отель, мне на грудь кинулся Чейни, пытаясь подпрыгнуть настолько высоко, чтобы дотянуться языком до лица.
– Ваша супруга приехала полчаса назад, – удовлетворенно сообщила миссис О’Шонесси. – Мария отнесла ее вещи в вашу комнату, а сама леди сидит в комнате с камином. Я подала ей свежего чаю с булочками. Во сколько вы хотели бы поужинать? Я готовлю рагу из ягнятины с репой и зеленым горошком. Старинный рецепт моей матушки. Пойдем со мной, красавчик, я дам тебе вкусную косточку.
Последняя фраза относилась к Чейни, который встряхнул ушами и с радостным визгом устремился на кухню.
– Ты снова пьян? – сухо спросила Эми, когда я присел к ней на диван и чмокнул в щеку.
– Выпил немного красного вина у твоей тетки. Вино было дрянным, поэтому так и пахнет.
– Ты видел… Миранду?
Вопрос дался ей с трудом.
– Видел. Все не так плохо. Конечно, она в раздрае, потому что отменили ее выставку, ну и вообще… Мужчина, которого она любила, оказался подлецом. Но в целом она держится. Вроде бы ее больше никто не подозревает в пособничестве Кортесу. Она собирается уехать из Джаспер-Лейк. Насовсем.
– Куда?
– Куда-то. Это же Миранда.
– Ты собираешься поехать с ней? – неожиданно проницательно спросила Эми.
– С чего ты это решила?
– Я видела, как ты на нее смотрел там, в лавке у Агги. Так Чейни смотрит на меня, когда я беру поводок, чтобы вывести его на прогулку. Она по-прежнему тебя возбуждает. Конечно… ведь Миранда такая свободная. Легко везде приживается. У нее нет своего дома и семейной компании и… хоть каких-то обязательств. Я же вижу, как тебя это все тяготит. Ты еще хоть немного любишь меня, Тео?
Ну вот, еще одна. Правда, на этот раз мне легко было ответить, следуя мудрому совету родителя.
– Ты врешь, – покачала жена головой. – Если и любишь, то недостаточно. Когда ты уехал, я… испугалась. Что больше тебя не увижу. Ты приедешь в чертов Джаспер-Лейк, а потом удерешь с Мирандой.
– Эмс, милая…
– Скажешь, что не думал об этом? У тебя след от помады на подбородке. Дай сотру. Вот, так лучше. Да, я поехала за тобой. Вот такая я жалкая. Взяла «корвет» и гнала до самого Донкастера. Видишь, я ничем не лучше своей матери. Мне плевать, насколько глупо я выгляжу, что приехала выслеживать тебя, я люблю тебя, Тео, и сделаю все, чтобы ты остался со мной. Джаспер-Лейк не встанет между нами. Если нужно, я готова поехать в поселок, даже поселиться в этом чертовом доме деда… Я… я… подумаю о ребенке!