лец. Бран… его мучала совесть после той истории в Портленде. Он столько лет поддерживал меня, думая, что искупает грех. Дал денег после смерти отца на ремонт дома, на перестройку мастерской. Когда «Хиллсайд» начал делать свои предложения всем в округе, я спросила, почему Пьетро не продаст участок. И Бран признался, что тот не может этого сделать. Тогда я поняла, что если Пьетро умрет… то Коэны опять вернутся в эти края. Проклятый ребенок Фелиции. А вдруг это произойдет лет через десять? Что, мне теперь каждый день жить с мыслью, что однажды я увижу Эми, шастающую по округе, как ни в чем не бывало?
Понятно. Эта идея запустила в действие старый реактивный психоз.
– Дай угадаю, Агги. Ты снова подмешала барбитураты в выпивку Пьетро, а когда он отключился, положила его в ванну и перерезала вены? Ты даже заставила его написать что-то вроде предсмертной записки.
– Он обожал писать жалобы. Я просто предложила помочь ему написать очередное письмо организаторам конкурса, на котором его прокатили. Диктовала, пока он мог держать ручку.
– Умно.
– А что я говорила? Я всегда была умной.
– Ну а Бран Чиппинг?
– Мне его совсем не жаль. Шакал Коэнов. Эми хотела как можно скорее завершить сделку по продаже, но вмешались местные художники. И я подумала, а какого черта Эми вообще должна нажиться на этой земле? Будет намного лучше, если она приедет сюда на моих условиях, когда я выберу удачное время и убью ее. Тогда наконец я смогу зажить спокойно. Пережив всех: Оскара и его ублюдочных детей.
– Фелиция еще жива.
– Разве это жизнь. Пусть гниет в своем дурдоме, это справедливая награда за то, как она ко мне относилась.
– Значит, Чиппинга ты убила, чтобы Эми приехала в Джаспер-Лейк?
– Я уговорила его затягивать переговоры о продаже. Он должен был вообще настаивать, что требуется личное присутствие Эми в поселке. Я обдумывала, как убью ее, а вину свалю на Бернадетт. Я-то видела, что она буквально одержима этим домом, правда, не знала, что девчонка была Хэггарти… Но потом Бран начал что-то подозревать. Он приехал ко мне в воскресенье после службы. Эти церковные проповеди… они всегда настраивали беднягу на сентиментальный лад. Сказал, что советует мне успокоиться и успокоить Берни и других художников. Что уже составил финальный контракт и в понедельник отправит документы в «Хиллсайд» и Эми. Я знала, что он слабак. И была готова.
– Укол змеиного яда в руку?
– Остроумно, согласись. Мне этот способ уже давно пришел в голову. Я же ходила иногда к Гэвину, носила ему обед. По старой памяти, поскольку он дружил с отцом. Украсть в его бардаке склянку с ядом и череп гремучника не составило труда. Я усыпила Брана и отвезла подальше в лес на его машине. Потом бросила на тропе. Укол в руку и надавила челюстями для правдоподобия. Мне пришло в голову использовать рукоять от садовых ножниц, чтобы создать достаточное давление.
– Но зачем было топить Бернадетт?
– Я зашла к ней, когда вернулась домой из «Дома искусств», – устало промолвила Агата. – Хотела узнать, как дела, не обидел ли ты ее. Как оказалось, наоборот. Кажется, она отказалась от борьбы. Заявила, что ты собираешься ей помочь. Расплакалась, призналась, что дом был ее наваждением, но теперь она все чаще задумывается о том, чтобы растить ребенка в более подходящем месте. У этой истерички настроение переворачивалась, как сосиска на гриле. То она набрасывается на тебя при всех с упреками, а в следующий миг готова взять у тебя деньги. Проклятые деньги Коэнов. Я поняла, что больше не удастся ее использовать. Наоборот, можно попробовать тебя подставить. Да и вообще – что она о себе возомнила с этой беременностью?! Наверняка она зачала своего ребенка на той же кровати в мансарде, где Оскар трахал меня!
Агата всхлипнула окровавленным ртом и зажгла спичку.
Глава тридцатая. Прощание с Джаспер-Лейк
Огонь охватил лужи керосина на полу, мгновенно спалил скомканную бумаги и начал подбираться к мебели. Поскольку первый этаж был построен из массивных мореных озерной влагой бревен, должно было пройти время, чтобы пламя занялось основательно. К тому же мешало отсутствие воздуха в помещении.
Мы бы скорее задохнулись от дыма и угарного газа. Я мгновенно подхватил Эми на руки и рванул к окну. Вначале сорвал штору и завернул в нее жену, потом нащупал стул, которым собрался разбить стекло.
– Нет! – закричала Агата.
Я совсем упустил ее из виду. Естественно, кинув спичку, она сразу же схватилась за шпингалет, но теперь сообразила, что мы тоже можем спастись. Я увидел, как она бросилась к канистре с остатками керосина, но уже никак не мог ей помешать.
Агги схватила канистру и, расплескивая содержимое, рванулась к нам, чтобы облить Эми горючим, превратив в спеленатый факел. Загородив спиной тело жены, я швырнул стул, услышав звон стекла.
Получив порцию кислорода, огонь разгорелся с утроенной силой. Подхватив Эми, я вытолкал ее наружу ногами вперед, сбивая руками остатки стекла из фрамуги.
Тело неловко приземлилось на землю. Позади я услышал отчаянный крик. Комбинезон на Агги, пропитанный керосином, загорелся, как и дверь в студию. Бешено вереща, женщина устремилась по лестнице в мансарду, спасаясь от пламени. Мой пиджак и брюки тоже горели, правда, пока я не чувствовал ни боли, ни жжения. Боль придет позже.
Я перевалился через подоконник и, сорвав пиджак, принялся кататься по траве, сбивая пламя.
Скорее почувствовал, чем услышал вокруг себя топот ног, человеческие голоса, кто-то набросил на меня толстое одеяло и облил целым ведром холодной воды из озера. Это привело меня в чувство.
Откашлявшись, я встал на четвереньки, меня вырвало. Два молодца, в которых я узнал братьев О’Коннор, подхватили меня под мышки и оттащили подальше от пожара. Я увидел, что шериф Линч и еще какой-то парень склонились над Эми, делая ей искусственное дыхание.
– Что произошло? Есть еще кто-то в доме? Где Агги?
– Там. В доме, – закашлялся я. – Это она все устроила.
– Мисс Дарнелл что-то пыталась объяснить. Она сказала, что Агги треснула вас по голове лопатой. Честно говоря, я вначале подумал, что леди что-то приняла… Да и вид у нее был…ммм… не слишком адекватный. Но тут прибежал ваш пес, заливаясь лаем.
– Я вызвал медиков и пожарных, – запыхавшись, прибежал Роулендс. – Хотя, когда они прибудут, все будет кончено. Преисподняя и утроба бесплодная – земля, которая не насыщается водою, и огонь, который не говорит: «довольно!»35.
Я с подозрением взглянул на старого художника. Что он на самом деле знал о тайнах своих соседей?
Но Роулендс лишь завороженно смотрел, как пламя пожирает хижину Илая Коэна.
***
– Как вы думаете, откуда в Агги взялась такая злоба?
Каллум Линч навестил меня в больнице Перси на следующий день. Все оказалось не так плохо. Сильнее всего пострадали ноги, на спине ожогов почти не было, поэтому врачи разрешили мне сидеть, опершись о подушки. Порезы на руках зашили, как и рану на голове. Оказалось огонь серьезно опалил мне волосы и местами кожу на затылке, так что какое-то время мне придется носить шляпы очень большого размера. Как заявил шериф, я и раньше не был красавцем, а теперь и вовсе перестану быть объектом привлекательности для женщин.
Кроме Эми, наверное. Жена пришла в себя в больнице, она не пострадала от огня, только испытывала последствия отравления барбитуратами и угарным газом. Пока что она была слаба, чтобы до конца осознать произошедшее, но уже с утра уговорила медсестер привезти ее ко мне в палату в кресле-каталке.
Эми вкратце рассказала мне, что вчера, проснувшись и обнаружив, что меня нет в отеле, и также исчезли ключи от ее машины, она действительно очень расстроилась и вышла пройтись с собакой, чтобы прийти себя и накопить злобы для серьезного разговора по душам, если я соблаговолю вернуться к ужину.
Поднявшись от набережной, она почти дошла до полицейского участка. Еще пара минут – и она увидела бы припаркованный напротив синий «корвет» и успела перехватить меня и шерифа до отъезда в Конкорд.
Однако ей кто-то посигналил с противоположной стороны улицы. Это оказалась Агги, которая, видимо последовала за нами, чтобы узнать, что такого мне рассказала Миранда.
Агата решила ковать железо, пока горячо. Она заверила Эми, что я в данный момент нахожусь в ее доме в компании Миранды, и предложила поехать с ней, чтобы «поговорить начистоту». Эми, воспитанная в благопристойном молчании и больше всего на свете боявшаяся скандалов и выяснения отношений, колебалась. Она уже повернулась, чтобы выйти из машины, когда почувствовала болезненный укол в предплечье и потеряла сознание.
Пришла в себя она только в машине скорой помощи. Агата была настолько предусмотрительна, что таскала с собой в рабочей сумке шприц с успокоительным. Я мысленно возблагодарил Бога, что это был не змеиный яд.
Таким образом Эми провела целый вечер в хижине в Джаспер-Лейк, но совершенно об этом не помнила. Новость о том, что дом сгорел, она встретила с явным облегчением.
– Кстати, ты знаешь, у тебя есть сводный брат во Флориде, – сообщил я. – А скоро появится племянник или племянница.
О ее тете, отце и матери мы не говорили. Эми быстро устала, и сестра отвезла ее обратно в ее палату.
***
– Я не знаю, – честно ответил я на вопрос шерифа. – Конечно, Оскар поступил с ней ужасно, но ведь Агги было всего шестнадцать, когда она попыталась убить свою беременную сестру, а потом хладнокровно оставила ее замерзать в снегу. Когда она хвасталась своими убийствами, то показалась мне настоящей психопаткой. Вы никогда ничего подобного за ней не замечали?
– Что вы! Агги всегда была так сердечна, всегда в хорошем настроении… Вы же сами видели. Она подтрунивала надо всеми и могла послать куда подальше, но так… по-доброму. И с детишками Коэнов обычно возилась. Что за ерунда…
– Хотя, – после паузы продолжил Линч. – Я вам вчера не рассказал, Бартоломью. Года три назад я стал подбивать клинья к Агате. Ну а что? Да, она была моложе лет на десять, но все нехорошо женщине жить в одиночестве. Конечно, ей не помешало бы скинуть пару-тройку лишних фунтов, так и я не тростинка. Хозяйка отличная, свой магазин, да и не скандальная…