— Опасайся стрелы, душевный. Стрела тебя в поле ищет.
— Вот так гадалка! — смеются опять офицеры. — Значит, и ты на стрелу попался, — обращаются к Зуб-Зубатову.
Пуще прежнего забавно теперь офицерам. Третий пошёл к гадалке — поручик князь Чичико Пирадзе. Слышит:
— Опасайся стрелы, душевный. Стрела тебя в поле ищет.
После этого к гадалке двое ещё ходили. Штабс-капитан Жирмунский и подпоручик Дышло.
Представьте, и этим гадалка про стрелы сказала то же.
— Странно, — сказал Жирмунский.
— Старая ведьма! — ругнулся Дышло.
Собрались вновь офицеры:
— В загадки, выходит, играет цыганка!
— Всех на один манер.
И вдруг… Кто об этом подумал первым — Дышло не Дышло, Зуб-Зубатов, Пирадзе, — не в этом суть. Вспомнили вдруг офицеры про стрелы любви:
— Вот от стрел мы каких погибнем!
Вспомнили вновь цыганку:
— Ух ты, плутовка старая!
Представляется офицерам-врангелевцам, как идут они от победы к победе, как теснят-разбивают красных. Наступали они как раз на Александровск (это ныне город Запорожье) и Екатеринослав (ныне город Днепропетровск) — вот где их ожидают любовь и рай.
— Стрелы любви!
— Стрелы любви! — напевают, мурлычат под нос офицеры.
— Вот от стрел мы каких погибнем.
На пути к Александровску в станице с непривычным названием Фридрихсфельд генерал Врангель решил устроить парад своих войск.
Застыли в рядах солдаты. Сидят верхом на лошадях белогвардейские офицеры. Ждут Врангеля.
И вдруг… Что такое? Гул послышался в ясном небе. Подняли головы белогвардейцы — самолёты. С красными звёздами самолёты — красные.
Немного самолётов было в то время в Красной Армии, но совершали они налёты на белых.
С бомбами было плохо. Тогда кто-то из красных лётчиков придумал применять металлические стрелы. Летели они с ужасным свистом, разили насмерть, а если попадали во всадника, то прошивали насквозь сразу и всадника и коня.
Применили советские лётчики металлические стрелы и здесь, во Фридрихсфельде. Засвистело, завыло небо. Качнулся Дышло. Упал Жирмунский. Убиты Зуб-Зубатов и князь Пирадзе.
Не состоялся парад. Отменил его срочно Врангель.
Страшную панику наводило «новое оружие» на белогвардейских солдат и офицеров.
И наши бойцы не раз вспоминали стрелы:
— Э-эх, самого бы Врангеля пригвоздить…
Пригвоздила его история. Вместе с другими белыми генералами навеки к позорной стене поставила.
ВЕЛИКИЕ ЛУКИ
Наступают белые. Взяли и Александровск, и Мелитополь. Вышли к Днепру, захватили Каховку. На западе стоят рядом с Херсоном, на востоке вот-вот и войдут в Донбасс.
Южному фронту нужно пополнение.
В город Великие Луки пришла комсомольская разнарядка. Указано, сколько добровольцев выделить в Красную Армию. Значится — семь человек.
Первый, второй записан. Вот уже семь. Хватит.
Закрывает представитель свою тетрадку. И вдруг является восьмой.
— Всё, — говорит представитель.
— Как всё?!
— Всё, — повторяет представитель. — Уже семь записалось. Разнарядка как раз на семь человек.
Не хочет слушать о разнарядке восьмой. Требует, чтобы и его записали в Красную Армию.
Отбивался, отбивался представитель. Сдался. Открыл тетрадку, записал восьмого.
Закрывает свою тетрадку, вбегает девятый.
— Всё, — говорит представитель.
— Как всё?!
— Всё, — повторяет представитель. — Уже восемь записано. Больше не могу.
Не хочет слушать девятый. Требует, чтобы его записали в Красную Армию.
Конечно, приятно представителю, что приходят новые добровольцы. Однако разнарядка есть разнарядка…
Отбивался, отбивался представитель. Не устоял. Сдался. Открыл тетрадку, записал девятого.
Только записал, как сразу вбегают трое. И эти трое требуют, чтобы их немедленно записали в Красную Армию. Требуют, право своё доказывают.
Крепился, крепился представитель. Убеждал, объяснял им что-то. Не убедил, не объяснил. И этих троих внёс в тетрадку.
Только представитель закрыл бумагу, как появляются новые, за этими новыми снова новые.
Вернулся представитель к своим начальникам. Посмотрели начальники на список, а в нём тридцать человек.
— Как тридцать? Почему? — начинают шуметь начальники. — Всего семь человек разнарядка для города Великие Луки.
Разводит руками представитель: мол, взяли штурмом. Меньше никак не мог.
Недовольно начальство. На представителя грозно смотрит.
— Было сказано: семь человек для Лук — не более.
И тут нашёлся представитель. Посмотрел на начальство и сказал:
— Так ведь город не простой, Луки. Великие Луки называется город. Для Великих и счёт другой.
Рассмеялись начальники. Смягчились:
— Ну раз Великие…
Все тридцать комсомольцев из города Великие Луки ушли на фронт.
ЗА СЕМЬЮ ЗАМКАМИ
Красные готовились к ответным ударам.
В южном течении Днепра, в 70 километрах от Крыма, стоит город Каховка. Каховка — это левый берег Днепра. Левый берег в руках у белых. Правый держали красные.
Уверены белые в своей обороне.
— Мы за Днепром как за семью замками.
В ночь с 6 на 7 августа 1920 года красные начали переправу через Днепр. На плотах, на лодках ушли в темноту на тот берег Днепра красноармейские полки.
Наблюдают красные командиры. Ждут, когда послышатся выстрелы.
Тишина.
Тишина.
Всё ещё тишина.
Давно должны послышаться выстрелы. Давно бы пора ответить белым.
Тишина.
По-прежнему тишина.
…Штабс-капитан Метелин отмечал день своего рождения. Родился штабс-капитан как раз в ночь с 6 на 7 августа.
— Всю ночь гуляем! — сказал Метелин.
Собрались к нему друзья: капитан, штабс-капитан, поручик.
— Ура новорождённому! — кричат друзья.
Молод, красив штабс-капитан. Волосы вьются. Усики над губой. Глянет в зеркало: и видом, и жизнью, и всем доволен.
Произносят здравицы в честь именинника: капитан, штабс-капитан, поручик.
Об успехах заговорили. Вот они вышли куда — к Днепру. И дальше погонят красных. К Полтаве, к Чернигову, к Киеву, к Харькову.
— А там… А там… — разгораются страсти офицерские вовсю: к Курску, к Орлу, к Москве.
— Ура генералу Врангелю!
Снова славят именинника: капитан, штабс-капитан, поручик.
Сыграли на гитаре. Хором романсы спели. Опять разговоры ведут офицеры.
Веселье шло полным ходом. И даже когда рядом стрельба послышалась, не умолкли в азарте своём офицеры:
— Даёшь Харьков! Даёшь Москву!
Даже когда ворвались к ним в комнату красные:
— Виват, друзья! Виват, друзья! — кричали врангелевские офицеры.
Недобрым оказался финал офицерского веселья. Днём смерти закончился день рождения.
Не только штабс-капитан Метелин, не только его друзья — никто в ту ночь не ожидал появления красных. Не верили белые. Считали, что Днепр неприступен для красных.
Многое учли красные командиры, когда начинали удар под Каховкой.
Был он стремительным.
В наших руках Каховка.
«КАХОВСКОЕ ЧУДО»
Наступление красных войск, прорвавшихся через Днепр у Каховки, продолжалось три дня.
Отступали, бежали белые.
Бегут, удивляются:
— Как так?!
— Красные — через Днепр!
— Непостижимо!
Отступают, бегут, поражаются:
— Как так: бежим — нас же больше?
Действительно, белых больше.
— Как так: бежим — их же меньше?
Действительно, красных меньше.
Бежит и поручик Витебский, изумляется:
— Откуда у красных сила?
— Откуда командиры такие опытные?
Три дня отступали беспорядочно белые. Но вот опомнились. Остановились. Собрали силы.
Пришлось остановиться красным. А затем и начать отход.
Ликуют белые:
— Всё-таки сила у нас!
— Отомстим красным!
— В Днепре утопим!
Ликует поручик Витебский:
— Снова вернусь к Каховке. В многоводном Днепре снова купаться буду.
Однако отошли немного красные и вдруг остановились. Остановились. Не могут белые дальше продвинуться.
— Что такое?
— Остановились!
— В чём дело?
— У красных — укреплённая полоса.
— Как полоса?
— Как укреплённая?
— Тут ничего ведь не было!
Не было. А теперь — укреплённая полоса.
Поражаются белые.
Слышат — не верят. Видят — не верят.
Поражается Витебский:
— Просто чудо!
Да, это было действительно чудо. За три дня, пока гнали белых, у себя в тылу, южнее Каховки, красные создали укреплённый район — рыли окопы, насыпали валы, преграждали подходы колючей проволокой.
Образовался знаменитый Каховский плацдарм, «каховское чудо». Здесь и закрепились красные.
Рванулись на укрепления белые. Рванулся поручик Витебский. Убедились — существует «каховское чудо». Существует плацдарм Каховский.
НЕОЖИДАННЫЕ ПОМОЩНИКИ
Недалеко от Каховки на Днепре стоит город Херсон. Крупный торговый город. Херсон — у красных.
Объявлен приказ по городу: собраться на главной городской площади херсонской буржуазии.
Потянулась херсонская буржуазия на центральную площадь города. Собралось народу много, забили площадь фабриканты, заводчики, торговцы, владельцы пароходов, владельцы мельниц, помещики здешние и даже владелец херсонских бань.
Мужчины собрались. Собрались дамы: дама в розовом, дама в лиловом, в чёрном дородная важная дама, снова в розовом, в голубом.
Разбирает господ любопытство.
— Куда нас? — гадают мужчины.
— Зачем нас? — гадают дамы.
Появился на площади военный. Командир Красной Армии. Зашумела, задвигалась буржуазия.
— Куда нас? — кричат заводчики.
— Куда нас? — кричат торговцы.
— Безобразие! — возмущается владелец херсонских бань.
Улыбнулся командир Красной Армии.
— Тише, тише, господа хорошие. На службу Советской власти. Под Каховку, — сказал военный.
Как раз в те дни под Каховкой красные возводили укрепления: рыли окопы, валы насыпали, тянули проволочные заграждения. Много надо рабочих рук. Не хватает рабочих рук.