– Ну, чего встал, папаша? Отчиняй дверь! Живо!
Он поднес лезвие к лицу Кати, будто собирался ее брить. Она вздрогнула от холодного прикосновения, по щекам ее текли слезы.
– Короче, так, - сказал Яшка, обращаясь к Максиму Андреевичу. - Либо ты везешь нас вдогон за белыми, либо дочке каюк. Что решаешь? Резать аль нет?
– Убери нож, - тихо произнес Горошин. - Я открываю…
Он повернул рычаг, и люк с шипением поднялся, открывая круглый лаз, за которым уже шевелился частокол штыков. Максим Андреевич повернулся к ним спиной.
– Отпусти ее, - сказал он Яшке. - Я покажу, как управлять ракетой.
– Конечно, покажешь, - Яшка подтолкнул Катю к люку. - Куда ж ты денешься?..
Час спустя над уснувшим было Карадагом снова поднялись дымные столбы, и огненные стрелы принялись с воем чертить небо, исчезая в вышине, среди высыпавших уже звезд.
– …А у нас все по-прежнему, - несмотря на тошноту, Мустафа сладко жмурился, как кот, вернувшийся на родную печку.
– Где это - у вас? - ехидно спросил Егор.
Мустафа хоть и летал однажды на «Союзе-ТМ», но полет прошел неудачно, на расчетную орбиту корабль не вышел, и до стыковки с «Миром» дело не дошло. Счастье еще, что спускаемый аппарат отработал штатно, все вернулись живыми-здоровыми. В программу полета задним числом вписали «испытание двигательных систем», а стыковку благополучно потеряли. Тем не менее станцию Каримов знал хорошо, куда лучше своего экипажа, если можно так назвать двух космических туристов, толком не прошедших подготовку. Эх, деньги-денежки! Каких только чудес вы не вытворяете! Можете сделать российскими космонавтами двух богатых бездельников, а можете безжалостно затопить вполне еще работоспособную станцию - красу и гордость отечества!
– Вот мы и дома! - сказал командир, не обращая внимания на ехидного Егора. - Жорик, заползай!
Джеймс медленно, с торжественным видом пересек комингс и вступил на территорию станции, а вернее, вплыл в ее огромный, особенно после тесноты спускаемого аппарата, цилиндрический объем.
– Орбитальная станция «Мир», - сообщил он, как всегда, ни к кому не обращаясь. - Руина великой эпохи!
Счастливый он, позавидовал американцу Егор. Каждое мгновение смакует, будто его в кино снимают. И торжественное слово к любому случаю готово. А я что же? Денег-то не меньше вбухал, надо бы радоваться - мечта детства и все такое… Хотя мои деньги все равно бы пропали. Тетке Вере с ее сизомордым не достались - и хорошо…
– Джеймс! Я давно хотел тебя спросить… - начал он.
– Спросите, Егор, - кивнул Купер. - Ты будешь сто двадцать шестых человеков, задающих мне этого вопроса.
Русские слова Джеймс произносил почти без акцента, но употреблять склонения и спряжения так и не научился.
– Откуда ты знаешь, какой у меня вопрос? - по привычке заспорил Егор. - Может, я ценами на картошку в Оклахоме интересуюсь.
Джеймс добродушно рассмеялся.
– Бросай, бросай, Егор! Со мной за последний два месяца говорили сто двадцать пять русские людей, включительно генерала эфэсби, и все задавали одного и того же вопроса: зачем мне все это нужно? Хотя… - Джеймс наморщил лоб, припоминая, - хотя нет, господин генерал не сказал «зачем». Он произнес другое слово…
– Да мы знаем! - Егор поморщился. Его, как и всех, еще немного мутило в невесомости. - И все-таки зачем тебе это нужно, Джеймс? Ведь никто не узнает!
– Почему не узнает? - любезно улыбнулся Джеймс. - Я напишу об этом полете в своих мемуарах…
– И станешь писателем-фантастом, - подхватил Егор. - Ни одна живая душа в вашей НАСе не знает, что мы здесь. Завтра вернемся на землю, послезавтра «Мир» будет затоплен, и у тебя не останется никаких доказательств.
– На кой черт мне доказательства? - Джеймс высокомерно выпятил толстую нижнюю губу. - Я совершаю этот полет для сам себя, а не для прессы. У русских есть космос, и они им торгуют. У меня есть деньги, и я его покупаю, - Купер приблизился к иллюминатору и с хозяйским видом обозрел окрестное мироздание. - Мне плевать на что думают в НАСА или в Международном Космик Эйдженси. Вы ведь тоже не ради славы полетели, Егор? Наверное, в детстве мечтали стать космонавтом? Вам повезло, ваше детство еще не кончилось, а вы уже космонавт!
– От скуки я полетел, - буркнул Егор. - И назло родне. С детством меня как-то быстро кинули…
Он вспомнил отца, вечно спешащего, вечно с телефонной трубкой возле уха и неизменной бутылкой виски на расстоянии вытянутой руки, не дальше. «Для тебя ведь мудохаюсь, наследник, тебе все достанется, кому еще? Вот погоди, завалю «Интерникель», мы с тобой еще в космос слетаем! А хрен ли нам, мужикам? Все в наших руках! Были б деньги…»
– Что есть слава? - продолжал философствовать Джеймс Купер. - Сублимация половых комплексов. Спросите наш капитан, он тоже не за славой полетел, а за вознаграждением, ему нужно кормить свою большую татарская семья. Правильно ли я говорю, Мустафа, сэр?
Мустафа, хлопотавший возле пульта, не обернулся, только пожал плечами, отчего его крепкая, коренастая фигура качнулась, как на морской волне.
– Я полетел, чтоб вы тут руками ничего не трогали, - буркнул он.
– О! Это совершенно не так! - рассмеялся Джеймс. - Здесь можно трогать руками хоть что угодно! - он ухватился за торчащий из стены шлейф проводов и выдернул его из разъема. - Два дня после сегодня все, что не сгорит в атмосфере, будет лежать на дне океана…
– А ты и рад!
Егора задевало лучезарное настроение Джеймса.
– Я рад, - кивнул Купер. - Очень рад, что я успел. После нас уже никто не сможет сюда побывать…
И тут в обшивку станции постучали.
– Это еще что такое?! - обернулся Мустафа. - Жорик, твои фокусы?
– God damn it! - ошеломленно пробормотал Джеймс и вдруг отлетел к стене, припечатавшись спиной к беговой дорожке. Егор и Мустафа грохнулись рядом. Невесомости не было. Экипаж «Мира» копошился на полу, безуспешно пытаясь преодолеть тяжесть всех своих внезапно вернувшихся килограммов.
– Долетались, мать вашу! - выругался Мустафа. - Кто двигатели врубил?! Поубиваю на хрен, т-туристы!
Егор сел и прислушался.
– Молчат двигатели.
– Как же молчат? А это что?
Где-то коротко взвыли сервомоторы, послышалось шипение стравливаемого воздуха.
– Разгерметизация! - побелевшими губами прошептал Джеймс совсем без акцента.
Но шипение прекратилось, люк запасной шлюзовой камеры плавно отъехал в сторону, и в отверстии холодно блеснуло граненое лезвие винтовочного штыка.
– Не трепыхайсь, хлопцы! - раздался голос из камеры. - Сыдыть смырнэнько, руки в гору! Я вже до вас иду!
Следом за штыком показался длинный ствол винтовки, а потом и лохматая, заросшая бородой голова в папахе.
– Знатна кадушка, - сказала она, озираясь. - Давай сюды, братва!
Человек в гимнастерке полностью выбрался из люка и мягко спрыгнул на пол. Следом за ним снаружи полезли другие - такие же лохматые и с винтовками. Запахло потом и сапогами. Последним в отверстии люка показался молодой парень с маузером в руке.
– Ну, что тут, Тищенко?
– Ось, люды якись, товарыщу командир! - доложил парню красноармеец, появившийся первым. - С виду офицерня!
Командир оглядел сидящих на полу космонавтов.
– Что за люди? Откуда? Куда?
– А-а! Я понял! - сказал вдруг Егор. - Это же артисты! Джеймс, нас с вами кинули! Никакого полета не было! Мы на Земле!
Джеймс, медленно багровея, поднялся на ноги и повернулся к Мустафе.
– Как это понимать, сэр? Что за цирк?
– А ну сядь! Ты! - красноармеец саданул Джеймса прикладом в спину так, что тот перелетел через беговую дорожку и рухнул на велоэргометр.
– Да вы что, клоуны, сдурели?! - Егор вскочил. - Я вам такие терки устрою - в зоопарк не примут!
– Сядь Егор, - тихо сказал Мустафа. - Спокойно. Тут что-то не так.
– Я американский гражданин! - заявил Джеймс, вытирая кровь с разбитой губы. - У вас будет крупных неприятностей!
– Чудные какие-то, - покачал головой бородатый красноармеец. - Яш, а может, в расход их?
– Обожди, - Яшка прищурился на Мустафу. - А ну-ка ты! Иди сюда! Кто такой?
Мустафа поднялся.
– Я майор Каримов, командир экипажа орбитальной станции «Мир».
– Я ж кажу - офицерня! - подтвердил красноармеец.
– Ну а вы кто такие? - спросил Мустафа.
– Ишь любопытный! - бородатый неодобрительно покачал головой.
– Погодь! - оборвал его Яшка. - Мы-то? - он усмехнулся и коротко козырнул. - Командир разведроты отдельного истребительного полка Смертоносной революционной бригады имени товарища Энгельса Косенков! Так что, сами понимаете, господа контра, дело ваше - дрянь!
– Почему же контра? - спокойно возразил Мустафа. - Мы выполняем важное государственное задание. Эта станция - собственность Российской Федерации.
– Российской Федерации? - переспросил Яшка. - Которая РСФСР?
– Да, она построена в РСФСР. Вон и красный флаг на борту, с серпом и молотом.
Яшка обернулся к бородатому.
– Тищенко! Был флаг?
– Не приметил я.
– А вот по зубам как съезжу, чтоб вперед примечал!
– Да врут, поди! Ты на морды-то их погляди! Сразу видать белую кость! К стенке, без разговоров!
– Стой, братва! - Яшка покачал головой. - Как бы нам тут дров не наломать. Может, они спецы…
– Я могу еще кое-что показать! - Мустафа подошел к шкафчику.
– Но-но-но! Руки-то убери! - Яшка поднял маузер. - Тищенко, проверь!
– Что за комедия, Мустафа? - недоуменно спросил Егор. - Чего ты с ними разговариваешь? Мы же на Земле! Концерт окончен, пошли за пивом!
– Сиди, малец, бо тоже схлопочешь! - Тищенко отпихнул Егора от шкафчика и открыл дверцу. - На Земле он! Я той Земли, почитай, уж три месяца нэ бачив… Тут прапор якись! - Он вынул из шкафчика и протянул Яшке треугольный кумачовый вымпел с золотой бахромой и вышитыми гладью портретами вождей мирового пролетариата.
– Ишь ты! - Яшка пощупал ткань. - Красота-то какая! Это на пику, что ли, вешать?