Но за доходами скрывались грязные тайны. Тел бедняков и невостребованных постояльцев местных моргов было недостаточно. Некоторые компании пытались наращивать объемы и покупать тела заранее, предлагая небольшие суммы тем, кто обещал завещать свой труп после смерти. Но эти попытки не приносили особого результата и были ненадежны: компаниям, работающим таким образом, приходилось ждать нужного скелета годами, а свежие трупы тем временем зарывали в землю, откуда их было легко достать. Как и в колониальной Америке и Великобритании, компании по продаже скелетов вскоре решили, что единственный выход – расхищение могил. История повторялась.
Неуемный аппетит западных стран, требовавших все новых скелетов, привел к тому, что кладбища Западной Бенгалии почти опустели, а обещание верных денег стало привлекать криминальные элементы. Одно событие в марте 1985 года, напомнившее об убийствах Берка и Хэйра, положило конец индустрии. Торговец костями был арестован после экспорта полутора тысяч детских скелетов. Поскольку они встречаются сравнительно редко и показывают переходные стадии в развитии костей, детские скелеты продаются значительно дороже, чем взрослые. Индийские газеты утверждали, что детей похитили и убили ради их костей.
Новость об аресте вызвала панику. Еще несколько месяцев после предъявления обвинения народные дружины прочесывали города страны в поисках участников предполагаемой сети по организации похищений. В сентябре того же года был убит австралийский турист, а одного японца избила разгневанная толпа: подозревали, что эти иностранцы были вовлечены в заговор. Одного этого могло быть достаточно, чтобы прекратить экспорт костей из Индии, но правительство уже приняло меры: за несколько недель до того Верховный суд Индии на основании национального закона о контроле импорта и экспорта запретил экспорт человеческих органов.
Поскольку конкурирующих поставщиков из других стран почти не было, решение суда практически положило конец легальной международной торговле человеческими скелетами. Медицинские институты в США и Европе тщетно умоляли индийское правительство снять запрет на экспорт.
С тех пор найти настоящие человеческие кости сложно. Огромный спрос на свежие трупы в медицинском образовании поглощает почти все завещанные тела в США, к тому же подготовка скелетов – это медленная и неприятная работа, которую мало кто согласится выполнять. Когда высококачественные образцы все же попадаются, они обычно стоят дорого. Целый скелет в хорошем состоянии сейчас продается за несколько тысяч долларов, а на выполнение заказа может уйти несколько месяцев, а то и лет. Студенты больше не покупают собственные наборы костей – пособия хранятся в колледжах и заменяются только в случаях, когда кости сильно повреждены или украдены.
В Стэнфордской медицинской школе на каждых двух студентов выделяется по половине скелета, расколотого вдоль. Это значит, что во многих статусных учреждениях уже имеются все необходимые для изучения кости. Крупнейшие покупатели скелетов – это новые и развивающиеся колледжи по всему миру, которым нужно оборудовать свои лаборатории. Многие медицинские колледжи в развивающихся странах, особенно пакистанские и китайские, по-прежнему пополняют запасы костей на местных кладбищах, рискуя нарваться на публичное негодование. Однако крупномасштабного экспорта больше нет.
В США некоторые организации используют пластиковые копии. Но искусственные заменители не идеальны. «Пластиковые модели воспроизводят один и тот же образец и не включают в себя широкий спектр вариаций, которые встречаются в реальной остеологии», – говорит Сэмюэл Кеннеди, отвечающий за учебные пособия по анатомии в Гарвардской медицинской школе. Студенты, обученные на копиях, никогда не усвоят различий. Более того, модели даже не вполне точны. «При отливке не учитываются все детали реального образца, – добавляет Кеннеди. – Особенно большие проблемы с черепами».
Крупные поставщики – например, Kilgore International, сколотившие состояние в те времена, когда импортировать скелеты было легально, теперь переходят на продажу пластмассовых реплик. «Мой отец готов был почти на все, чтобы вернуться в костяной бизнес, – говорит Крэйг Килгор, ныне руководящий основанной отцом компанией. – Он был уже почти слеп, но все равно являлся в офис и писал письма по всему миру – кому угодно, кто мог бы, по его мнению, помочь с возобновлением поставок».
Некоторые из этих писем оказывались в довольно неожиданных местах. Вскоре после запрета, когда Килгор-старший активно искал потенциальные новые источники костей в африканских регионах, где бушевал голод, ему написал нигерийский торговец и сообщил, что владеет складами, полными готовых к экспорту костей. За 50 тысяч долларов он обещал предоставить почти неограниченный источник человеческих материалов. Единственная проблема – деньги наличными. В Лагосе.
Чарльз Килгор был уже слишком стар, чтобы ехать самостоятельно, но отправил сына в Лагос, где тот встретился с контрагентами в отеле Hilton. Ему предложили сесть вместе в машину и отправиться на городскую окраину, где на границе с джунглями стояли заброшенные склады. Он вспоминал: «В эти джунгли можно зайти и больше не вернуться».
Заподозрив неладное, он стал неправильно называть интересующие его кости, и его никто не поправил. Чувствуя угрозу, Килгор объяснил, что деньги не при нем, а в другом месте, куда его нужно завезти. Когда он отделался от нигерийцев, то сразу взял такси в аэропорт и сел на первый же рейс. Хотя Килгор и несколько других импортеров костей искали по всему миру новые каналы, их поиски так и не принесли успеха, и индустрия пришла в упадок.
Отец Крэйга умер в 1995 году и не дожил до возобновления активной торговли.
Зажатый между одним из крупнейших кладбищ Колкаты и одной из самых загруженных городских больниц, офис Young Brothers больше напоминает какой-то старый склад, чем штаб-квартиру ведущего поставщика человеческих скелетов. Ржавые ворота выглядят так, будто их закрыли на щеколду и забросили лет десять назад. На вывеске компании над входом облупилась краска.
Дела шли так не всегда. В 2001 году в здании царило оживление – так, по крайней мере, утверждает бывший глава отдела здравоохранения Колкаты и лидер оппозиционной партии Западной Бенгалии Джавед Ахмед Хан. В то время соседи жаловались, что из помещений Young Brothers несет смертью. Огромные груды костей сушились на крыше. Хан – нечто среднее между Элиотом Нессом[12] и Ральфом Нейдером[13], то есть такой политик, который не выносит бездействия полиции и охотно берет правосудие в собственные руки. Его тактика может быть жесткой, и несколько раз он даже попадал в тюрьму: например, в 2007 году он набросился на врача из медицинского колледжа, обвиненного в изнасиловании одной из своих студенток.
В 2001 году, когда полиция отказалась открывать дело против Young Brothers, Хан вломился в помещение во главе отряда, вооруженного бамбуковыми дубинками. Это была примерно такая же народная дружина, какие в XIX веке действовали в Англии и Америке.
– Две комнаты были заполнены человеческими скелетами, – рассказывал мне Хан. На вывоз всего материала понадобилось пять грузовиков. Он обнаружил также тысячи документов, в том числе счета компаниям со всего мира. – Они отправляли грузы в Таиланд, Бразилию, Европу и США.
Прошло шестнадцать лет после запрета на экспорт, а закон словно бы так и не начал действовать.
Я встречаюсь с Ханом в подсобке пустого лодочного сарая. Он знакомит меня с молодой женщиной в цветастом платке, которая в 1999–2001 годах работала клерком в Young Brothers.
– Мы работали с импортерами со всего мира. Кости мы покупали у Мукти Бисваса. Я сама видела более пяти тысяч трупов, – утверждает она. Она требует анонимности на случай возможного судебного преследования. Компания получала из-за рубежа примерно 15 тысяч долларов в месяц, а Бисвас был лишь одним из поставщиков. Имелись и другие продавцы и фабрики по всей Западной Бенгалии.
После рейда Хана полиция решила арестовать Винеша Арона – владельца Young Brothers. Он провел две ночи в тюрьме, но, как и Мукти, был выпущен без предъявления обвинения.
Сейчас на крыше нет никаких костей. Я прохаживаюсь вокруг уже около часа, опрашивая соседей, когда к зданию подъезжает белый фургон. Из него появляется человек в рубашке в розовую клетку. Он быстро подходит к боковой двери и стучит. Это Винеш Арон.
Арон видит, что я снимаю, и стучит более настойчиво, но у его помощника внутри никак не получается открыть дверь. Пока я пытаюсь быстро сформулировать вопрос, мой переводчик подносит ему к лицу микрофон и сам спрашивает, продает ли еще Арон скелеты на Запад. Арон выглядит взволнованным и выпаливает: «Мы выиграли то дело!» Наконец дверь открывается, он проскальзывает внутрь и захлопывает ее прямо у меня перед носом.
В последующем разговоре по телефону Арон утверждает, что сейчас он продает медицинские модели и схемы, а не кости. Однако через месяц я встречаю торговца хирургическими инструментами, который называется шурином Арона; он утверждает, что Young Brothers – единственный поставщик костей в стране. За прилавком его магазинчика в Ченнаи есть несколько картонных коробок с редкими костями. Он достает из одной коробки череп неродившегося плода размером с кулак и смеется, как будто держит в руках редкий драгоценный камень.
– Мой шурин – единственный, кто все еще занимается в Индии этими делами. У него одного достаточно смелости, – говорит торговец. А затем предлагает за тысячу рупий (25 долларов) выкопать для меня какой-нибудь скелет.
В каталоге Young Brothers за 2006–2007 годы покупателям сообщают, что законодательство полностью соблюдается. Перечисляется большой ассортимент костей по оптовым ценам с пометкой «только для продажи в Индии». Однако индийские скелеты каким-то образом регулярно покидают страну.