— Вы чего такие суровые? — спросила Наташа у кого-то.
— Надо этого пятнистого достать, — хрипло ответил кто-то и хрипло заперхал.
— Освободить приказали? — обрадовалась Наташа.
— Натаха, в сторону отойди, а то решеткой зашибем еще, — пробурчал второй голос. Сверху посыпалась сухая хвоя и прочий лесной мусор. — Эй ты, как там тебя? В сторону сдвинься, я лестницу спущу.
Я увернулся от сбитой из жердей лестницы и, не дожидаясь приглашения, полез наверх.
— Эй, ну что за дела, братцы? — я скривил удивленную и даже обиженную физиономию. — Да свой же я! Советский! Что вы за оружие-то схватились?
Одного я уже видел, давешний конопатый в телогрейке. А две другие рожи незнакомые. Вид у них типично рабоче-крестьянский, робы черные, кепочки. Но рожи серьезные, прищур у обоих такой подозрительный.
— Шагай давай, не дергайся, — хрипло сказал один из них и снова заперхал. Второй стоял с прямой спиной, как шпалу проглотил. Здоровый, кстати, этот молчаливый черт. Перхающий курильщик почти на голову его ниже.
— Куда идти-то? — спросил я, лениво поднимая руки вверх. Злить этих ребят, кто бы они там ни были, мне не хотелось. Все-таки на одной стороне воюем, работа у них нервная.
— Вперед иди, — сказал конопатый и подтолкнул меня в спину винтовкой. — Поговорить с тобой хотят.
«Как все устаканится, леща тебе пропишу, рыжая морда!» — беззлобно подумал я. Снаружи было хорошо после душной затхлой ямы. Дневная жара слегка отпустила, стало прохладнее, комары, правда, активизировались, да и хрен с ними! Между деревьями чуть в отдалении горел костерок, вокруг него восседал десяток темных фигур, с энтузиазмом работающих ложками. А еще подальше, за брезентовой «ширмой» кто-то даже песенку пел, подыгрывая себе на чем-то струнном.
Куда меня ведут, ежу было понятно. Обратно в ту же землянку. Что там «Благородие» еще спросить меня хочет? Время у меня было доработать легенду. Еще кучу деталей придумал. Буду стоять на своем и попробую даже надавить на капитана. Авось, прокатит?
Краем глаза видел, как Наташа стоит чуть подаль, прижав кулачки к груди. Волнуется девка. Ну хоть кто-то за меня беспокоится в этом новом-старом времени.
Завели внутрь. В этот раз конвойные не вышли, а остались в землянке. Будто, ждали скорого приговора на мой счет, по законам военного времени, так сказать. Похоже, что дело пахнет керосином. Я огляделся, прикидывая пути отхода.
За столом на лавке восседает командир, а рядом с ним чернявый тщедушный тип с мордой пронырливого хорька. Глазки-бусинки меня буравят, будто я насолил ему сильно. На петлицах по три кубика, старлей значит. Наверное, заместитель командира отряда. Но на обшлагах гимнастерки пришита красная звезда. Да и петлицы с кубарями — синие. Форма политсотатва. Вовсе не старлей это получается. А политрук. Сейчас у них общевойсковых званий нет. Политрук он и в Африке политрук. Похоже теперь вопросы будет задавать он.
Меня усадили все на тот же пенек.
— Здравствуйте, товарищи, — чуть ухмыльнулся я, изображая беззаботный вид. — Хотелось бы уточнить на счет ужина.
Никто не удостоил меня ответом, а хорь проскрипел (даже голос не как у мужика, а как у зверька):
— Особый отдел НКВД младший лейтенант Хайдаров Мурат Радикович.
Вот блин… Особист пожаловал! Все-таки как политрук он мне больше нравился. Тебя только не хватало! Все мои планы рухнули, как карточный домик. Только фуражка у особиста не васильковая, как в кино показывают (поэтому не признал его сразу), а цвета обычного защитного. Либо маскируется от снайперов, либо врали киношники, когда всех особистов представляли на экранах в приметных фуражках НКВД.
— А можно ваше удостоверение посмотреть, товарищ Хайдаров, — не моргнув глазом выдал я.
Нет, я, конечно, верю, что он — особист. Вот только для легенды моей положено документы проверять. И потом, не мешало бы в памяти освежить структуру особых отделов. Думаю, в ксиве все прописано.
Хорь поморщился и полез в нагрудный карман гимнастерки, вытащил красную книжицу и чинно развернул ее перед моей мордой.
Я спешно просканировал взглядом разворот. Фотокарточка скреплена гербовой печатью. На другой стороне такая же печать ОСО НКВД полевого управления Северо-западного фронта. Должность прописана стандартная — оперуполномоченный. Звание — младший лейтенант госбезопасности. Графы заполнены чернилами, почерком брутальным, но корявым, как моя нынешняя жизнь. Ксива была новехонькая, будто заполняли ее от силы пару месяцев назад, никак не больше.
— Капитан Волков Александр Николаевич, — холодно кивнул я в ответ. — Должность мою товарищ Слободский, думаю, вам уже сообщил. — Я многозначительно покосился на стоящих за моей спиной красноармейцев, дескать лишние они здесь.
Но Хайдаров и глазом не моргнул, не повелся на мои намеки.
— А теперь назовите свое настоящую фамилию, — процедил он. — И звание, если таковое имеется.
— Что значит «если», старлей? — гневно зыркнул я на него. — Сам понимаешь, на задание документы не берем.
— Сдается мне, товарищ Волков, что нет такой формы одежды у войсковой разведки, — кивнул он на мою «многострадальную горку». У итальянцев похожая имеется, но не у нас.
— Это новый экспериментальный образец. В серию не пошел еще, — уверенно накидывал я версии.
— Мы сделал запрос в штаб, — Хайдаров впился в меня взглядом. — Официальный ответ придет по радиограмме завтра. Но предположительно, уже известно, что никакого капитана Волкова в первом отделении ВР штаба фронта нет. Я предварительно узнал.
Вот, паразит! Шустро сработал. Я-то рассчитывал прибиться к дремучим партизанам. Откуда тут вообще контрразведчик взялся? С фронта «выписали»? Или может он у них тут в штате? Отряд большой, вот и прикомандировали, наверное. Тогда почему его не было при первом допросе. Наверно, отлучался в соседний отряд. Он как современный участковый, на одно рыло несколько деревень, то бишь отрядов. Скорее всего так и есть. Мда… Маленько я не рассчитал с внедрением. Контрразведке лапши не навешаешь. Эх. Надо было в лес уходить, когда Натаху спас. Ну, кто ж знал, что тут меня особист поджидает.
— Запрос — это хорошо, — кивнул я. — Уверен, что скоро вы получите обо мне всю исчерпывающую информацию. И смените мне жилплощадь. А то уже от ваших апартаментов у меня задница отсырела.
— Ничего, в яме посидишь, — старлей вдруг перешел на «ты».
— Попрошу, товарищ старший лейтенант, — прищурился я. — Соблюдать субординацию. Я капитан Красной армии.
Врать, так врать. Главное время потянуть и улучить момент для побега. Ночевать я в яме совсем не собирался. Потому как, это будет последняя ночь в моей жизни.
— И распорядитесь выдать мне одеяло, — добавил я, видя, как особиста перекосило. — Ночь будет прохладная.
— Сено вам постелим, — ухмыльнулся Хайдаров. — Одеял самим не хватает. Лучше скажите правду, Волков. В случае сотрудничества, я сохраню вам жизнь. Иначе, после того как придет ответ на запрос, и окажется, что вы врете, я лично вас расстреляю. Но перед этим еще раз допрошу. С пристрастием.
Вот, гнида! Он уже меня в шпионы конкретно записал. А командир отряда сидит и помалкивает, будто особист здесь главный. Хотя в таких случаях, как со мной, контрразведчик полномочий больше имеет, чем командир партизанского отряда. Я так понял, он даже расстрелять меня запросто может по единоличному решению. Ведь транспортировать меня за линию фронта никто не будет. Хлопотно это и опасно. Вот влип… Тут я понял, что хорячьи глазки особиста буравят мое задумчивое лицо с хищным таким вниманием. И правая рука непроизвольно так подрагивает. Не нужно быть телепатом, чтобы понять, о чем он сейчас думает. Аршинными буквами на лице написано: «Давай, Волков, дернись прямо сейчас! Я тебя просто пристрелю, и разбираться не придется!»
Я тут же сделал лицо попроще и отвернулся.
Придется ночью бежать. Эх, боюсь, что без жертв не обойтись. Теперь точно меня в шпионы запишут. Что ж… Не я такой, а жизнь такая.
Меня увели под дулами автоматов (жирно живут партизаны, с ППШ ходят, или это только конвой так вооружён?) и снова посадили в яму.
Я смотрел на почти уже черное небо через решетку и представлял, что скоро придет Наташка. Как-то попрощаться с ней надо деликатно, чтобы ничего не поняла.
Но вместо прекрасного улыбчивого лица, на фоне неба над моей головой нависала бородатая морда часового с вонючей самокруткой в желтых зубах…
Глава 5
Прошел примерно час, наверху что-то зашуршало. Я прикинулся ветошью. Закрыл глаза, привалившись к прохладной земляной стенке. Сволочь Хайдаров, так сена и не распорядился принести.
— Саша, — послышался сверху знакомый девичий шёпот.
Сердце радостно ёкнуло. Пришла-таки! Открыл глаза — на фоне звезд точеный девичий силуэт. Будто фея с небес спустилась.
— Уйди, Наталья! Не положено! — буркнул на нее часовой.
— Я на минуту, дядя Егор, одеяло только скину. Федор Ильич разрешил.
— Ну, ежели командир добро дал, то я пока за махоркой схожу. Ты смотри за ним. Возьми винтовку мою.
— Обойдусь, — фыркнула Наташа.
Послышались удаляющиеся шаги часового, мы, наконец остались наедине. Девушка просунула сквозь решетку ватное одеяло. Оно еле пролезло в узкую ячейку. Пришлось потянуть снизу.
— Спасибо, красавица, — улыбнулся я. — И командиру спасибо.
— Командир не знает, — заговорщически проговорила она.
— Ты, смотри, не подставляйся, а то Хайдаров тебя мигом в предатели Родины запишет.
— Ну, ведь ты же не шпион, Саш, — всплеснула «сержант» руками. — Говорят, завтра по тебе информация придет. И все прояснится. Что молчишь? Не шпион ведь? Да?..
— Свой, я Наталья. В доску свой… — я немного замялся. — Вот только не придут на меня никакие данные.
— Как это? — голосок ее дрогнул.
— О том, что я здесь, знает очень узкий круг лиц. Не могу тебе все рассказать, но боюсь, что все-таки меня в предатели запишут.