Аборигены не были полностью отрезаны от внешних контактов. Местная собака динго появилась в Австралии примерно 4 тыс. лет назад; она стала первым и единственным одомашненным животным. Торговцы из Юго-Восточной Азии бывали на северном побережье прежде европейских колонистов, они привозили посуду, ткани, металлические орудия труда. Такие внешние влияния имели, однако, гораздо меньшее значение, чем внутренние процессы перемен, производимых самими аборигенами. Заселение континента аборигенами почти наверняка ускорило истребление прежней мегафауны. Использование огня для выжигания поросли и создание новых пастбищ для оставшихся сумчатых животных, а также систематические сборы урожая основных культур изменили ландшафт. Введение технических новшеств ускорялось по мере того, как создавались новые инструменты: палка-копалка и лопата, рыболовная сеть и каноэ, бумеранг и копьеметалка, силок и копье, топор с рукояткой и специализированные каменные инструменты. Строительство запруд и каналов для ловли угрей обеспечивало компактное существование населения численностью несколько сотен человек, которые вели полуоседлый образ жизни.
Об их изобретательности свидетельствует то, что многие из таких предметов отсутствуют на острове Тасмания, который отделился от материка 10 тыс. лет назад, тогда как исчезновение общин аборигенов на более мелких островах Флиндерс и Кенгуру говорит о неустойчивости удаленных поселений. Интенсификация экономики охоты и собирательства, вероятно, обеспечивала жизнь более многочисленного населения — численность населения нам неизвестна, но, по последним оценкам, в 1788 г. здесь проживало, вероятно, до 750 тыс. человек.
Такой образ жизни поддерживал население на уровне, обусловленном наличием пищи в особо скудные периоды, но это не была постоянная борьба за существование. Охота на дичь, рыболовство, ловля зверей и сбор растений были элементами сложной системы управления окружающей средой; а наряду с ними существовали и другие виды деятельности: обеспечение жильем и одеждой, новыми инструментами, торговля и коммуникация, поддержание закона и порядка, проведение обрядов и ритуалов. Образ жизни аборигенов, видимо, оставлял много времени для отдыха, занятий культурой и искусством, но, проводя разграничение между работой и отдыхом, мы разделяем сферы жизни, которые существовали в единстве. В равной мере художественное выражение вошло в самые важные формы материальной практики, религия аборигенов охватывает все аспекты жизни. Именно эта органичность верований и социальной жизни привлекает большое количество современных поклонников мудрости Времени Сновидений: космология, которая предписывает людям необходимые знания и наполняет каждое их действие духовным смыслом.
Может быть, именно глубокое уважение традиций гасило более радикальные преобразования, которые могли позволить аборигенам противостоять вторжению 1788 г.? Течение времени и изменения во времени, занимающие такое существенное место в западной мысли, не так важны в онтологии аборигенов. Если территория первична и место неизменно, то история не может иметь такого же определяющего значения. Для европейцев, которые завладели землей, история была мощным прогрессивным импульсом постоянных перемен и улучшений. Для аборигенов рисунок событий был ритмичным и линейным. Время Сновидений было, собственно, не временем, а набором неизменных событий. В обществе, состоящем из мелких групп, члены которых осторожно ступают по следам тех, кто шел перед ними, изменения могли иметь только постепенно нарастающий характер.
Конечно, может показаться, что их экономика и формы организации ограничивали возможность концентрации ресурсов или оказания дружного сопротивления. Базовой единицей была расширенная семья, входившая через брачные союзы, верования и язык в более крупные территориальные группы. Европейцы называли такие группы племенами, но сейчас у этого термина осталось мало приверженцев и предпочтительным обозначением стало слово «народ», например народ эора современного Сиднея или народ вайюк современного Перта. Эти народы, в свою очередь, взаимодействовали с соседними народами посредством торговли, вступая в союзы или враждуя: существовало около 250 различных языковых групп, но большинство аборигенов многоязычны. Время от времени они собираются вместе в больших количествах на торжества, размеры и продолжительность которых определяется количеством еды. Будь у них зерно и домашний скот, эти ограничения, возможно, были бы слабее, увеличилась бы плотность заселения, накапливались бы в значительных объемах богатство и власть; но аборигены не одомашнивали животных, за исключением собаки динго, и не занимались земледелием.
Это не говорит об отсутствии подобной практики. Перемещение людей в Сахул происходило, пока Австралия еще была соединена с Новой Гвинеей перешейком у полуострова Кейп-Йорк, исчезнувшего 8 тыс. лет назад. К тому времени в горах Новой Гвинеи держали свиней, а сады расчищались для выращивания колоказии2. Аборигены в районе Кейп-Йорка продолжали добывать мясо охотой, а растительную пищу — собирательством. Такое предпочтение — а это мог быть только намеренный выбор, поскольку аборигены Кейп-Йорка овладели такими предметами новогвинейцев, как барабаны, бамбуковые трубки и каноэ с выносными уключинами, — возможно, объясняется различиями в качестве почв и климатических условиях. На остальной территории Австралии производство и хранение сельскохозяйственной продукции в силу природных условий, вероятно, было невыгодно. Если Эль-Ниньо представляет собой явление не одного лишь последнего времени, то из-за периодического отсутствия дождей на двух третях территории материка в восточной его части полагаться на выращивание зерновых было бы слишком рискованно. Аборигены занимались мигрирующим земледелием с использованием палки для разжигания огня, а не оседлым подсечно-огневым земледелием; они ухаживали за своими растениями, посещая места их произрастания, пасли скот на открытых пастбищах, не используя кормушки, забивали скотину на мясо на выгуле, а не на ферме. Они отыскивали другие источники существования, используя простые жилища, а не рассчитанные на долгое время строения, и переносной набор инструментов, отвечавших их потребностям. Такой была их изобретательная и точно выверенная реакция на вызовы уникальной природной среды.
Глава 2. Пришельцы (ок. 1600–1792)
Рассказы, посвященные Сновидению, говорят об истоках, имеющих одновременно специфический и общий характер. Они описывают конкретные события, случившиеся в конкретных местах, но эти события не датированы, поскольку охватывают и прошлое, и настоящее, неся в себе непреходящий смысл. Археологи и специалисты по доисторической эпохе стремятся к разной степени точности, тем не менее их гипотезы и предположения способны обеспечить лишь весьма приблизительные данные относительно первого появления человека в Австралии. История второго заселения, напротив, известна до мельчайших подробностей. В Австралию отправились 1066 человек. Они прибыли на одиннадцати судах в Новый Южный Уэльс из Портсмута — морского порта на юге Англии — через Тенерифе, Рио-де-Жанейро и Кейптаун. Плавание длилось немногим более восьми месяцев и было тяжелым — во время перехода 31 человек умер. Остальные достигли северного берега залива Ботани 18 января 1788 г., но высадились восемь дней спустя в 12 км к северу, в заливе Порт-Джексон. На расчищенной площадке лесистого склона, на месте центральной части современного Сиднея, был поднят британский флаг, ознаменовавший официальное вступление во владение новой колонией командира экспедиции капитана Артура Филлипа.
В нашем распоряжении есть его отчет об этой экспедиции, о заселении и другие опубликованные документы, а также официальные инструкции, донесения, судовые журналы, дневники и письма тех, кто находился рядом с ним. Нам известны имена каждого из них, их должности и обязанности, привезенные ими грузы, скот, растения и семена, даже книги, которые они принесли на берег, создавая колонию. Мы можем восстановить действия колонистов подробнее, чем любые другие аналогичные события, поскольку это был один из позднейших эпизодов в истории европейской экспансии, вобравший в себя организационные возможности, накопленные самым мощным государством Европы. Кроме того, поселение в Новом Южном Уэльсе стало плацдармом для британского овладения всей Австралией, а высадка в Сиднейской бухте — моментом формирования новой нации, которая впоследствии вновь законодательно закрепила свое происхождение в праздновании 26 января — Дня Австралии.
Тем не менее при праздновании годовщин, а также в бесконечном потоке литературы о создании европейской Австралии ведутся непрерывные дебаты. В 100-летнюю годовщину британского заселения Австралии, в 1888 г., радикальные националисты выступили против официальных торжеств в связи с тем, что из истории страны вычеркнуты упоминания о каторжниках, которые составляли большинство среди прибывших с Филлипом. Пятьдесят лет спустя критики со стороны аборигенов бойкотировали повторное законодательное закрепление факта высадки переселенцев и провозгласили 26 января Днем протеста и скорби. Во время празднования 200-летия в 1988 г. официальные устроители организовали проход по Сиднейской гавани судов со всего мира и предпочли отказаться от повторения флотилией маршрута от Портсмута; но это стремление к всеобщему коммерческому участию вместо соблюдения вызывающей споры точности воспроизведения события не смягчило протеста аборигенов, которые выбросили в воды Сиднейской бухты экземпляр новой книги о двухсотлетней истории страны. Даже государственный орган, ответственный за организацию празднования Дня Австралии, подробно рассматривал альтернативы празднику 26 января, более приемлемые с учетом щепетильных моментов в настроениях общества конца ХХ в.
Как общественная церемония празднования, так и трактовка учеными такого явления, как переселение англичан — его зарождение, цели, достижения и последств