Другой интересный аспект джайнизма – то, как его приверженцы переносят свою борьбу за невесомость на мир идей. Так же, как и дурные поступки, неправедные идеи могут утяжелять душу. История определенно показывает, что несогласие в идеях – в том числе, религиозных – одна из главных причин насилия среди людей. Для джайнов доктрина ахимсы или ненасилия распространяется и на их отношение к идеям, а не только телам. Даже в той жизни, что проходит в уме, джайны должны не причинять вреда и поступать ненасильственно. Они уважают то, как разные люди воспринимают и познают реальность, при этом признавая, что никому и никогда не доступна полная картина.
Эту доктрину об уважении они зовут анеканта-вадой. Чтобы проиллюстрировать ее, джайны рассказывают притчу о шести слепых людях, которым предложили описать слона, ощупывая разные части его тела. Человек, трогавший ногу, сказал, что слон похож на столб. Человек, трогавший хвост, сообщил, что он как веревка. Трогавший хобот, утверждал, что слон совсем как ветка дерева. Исследовавший ухо, сказал, что слон – нечто вроде опахала. Проводивший руками по животу, заявил, что слон как стена. А тот, кто трогал бивень, сказал, что слон – это твердая труба. Их учитель заметил, что все они правы в своих описаниях, однако каждый познал лишь часть, но не целое. Мораль этой истории в том, что все люди ограничены в своем познании реальности. Даже не будучи слепыми, они видят ее лишь под своим углом. Это нормально до тех пор, пока они не претендуют на то, что их точка зрения охватывает полную картину, и не принуждают прочих видеть вещи тем же образом.
Для джайнов ограниченность нашего знания является порождением той нереальности, где мы заперты в нашем падшем существовании. Только просветленные достигают идеального знания. Что бы мы ни думали о прочих аспектах джайнизма, его поощрение духовной скромности в религиях встречается редко. Последние предпочитают думать, что обладают предельным знанием вещей и гонят от себя мысль, что все они – слепые попрошайки, бранящиеся из-за формы слона.
Махавира путешествовал по Индии, проповедуя свои идеи и привлекая последователей. В 427 году до н. э., когда в 70 лет он умер, уморив себя голодом, число его последователей насчитывало 14 тысяч монахов и 36 тысяч монахинь. Те и другие были настоящими атлетами джайнизма. Они усиленно тренировались, чтобы сделать себя достаточно легкими для достижения нирваны в текущей жизни. И они собрали в своих священных текстах Агамах проповеди Махавиры о ненасилии и благоговении перед любой жизнью.
Стоит им только устояться, как большинство религий раскалываются на различные секты, каждая из которых претендует на исключительность подлинности наследия первоначального пророка или учителя. Джайнизм прошел по тому же пути. Он раскололся на две группы, но их различия несущественны и, честно сказать, просто очаровательны. Одна группа, называющая себя дигамбары (то есть «одетые воздухом), настаивает на том, что монахи и монахини не должны носить одежду. Тогда как другая, шветамбары («одетые в белое»), дозволяет им носить белые одеяния.
В дополнение к монахам и монахиням, джайнизм в Индии все еще имеет миллионы последователей-мирян. Хотя первые – настоящие атлеты, вторые живут настолько обычной жизнью, насколько им позволяет положение в обществе. Они не предполагают достичь 26-х небес за одну жизнь, полную борьбы. Но надеются, что их нынешняя – в деликатном ненасилии – гарантирует им участь монаха или монахини в следующем воплощении. А уж в той, грядущей жизни они наконец достигнут нирваны.
Исходя из самой природы джайнизма, он никогда не смог бы стать массовой религией, но всегда был источником вдохновения. Он оказывается для нас примером интересного различия. Реально привлечь экстремальные практики могут лишь меньшинство. Но они в состоянии влиять на мнение большинства и смягчать его позицию. Джайнское воззрение о священности всякой жизни внесло вклад в вегетарианское движение в разных его формах. А доктрина ахимсы или ненасилия имела знаковое влияние на политику. Она вдохновила Махатму Ганди, лидера кампании за независимость Индии от британского владычества в первой половине XX столетия. Она вдохновила Мартина Лютера Кинга, христианского проповедника, возглавившего кампанию за права человека в США в середине того же столетия.
Джайнизм продолжает отстаивать утверждение о том, что желание есть причина многих человеческих страданий, и только умение контролировать его делает человека счастливым и довольным. Немногие из нас захотят «одеться небом» или уморить себя голодом до смерти, но мысли о тех, кто станет это делать, могут побудить нас жить хоть немного более простой жизнью.
Я указывал в начале этой книги на невозможность следовать четкой хронологии событий, отслеживая появление различных религий. Все потому, что в нашей истории география так же важна, как и время. Многие вещи происходят одновременно в разных местах. Так что сквозь ход истории нам придется двигаться зигзагом. Вот почему в следующей главе мы вернемся назад – к событиям, произошедшим лишь на несколько сотен лет позже вторжения ариев в Индию, а географически – на Запад. И взглянем на одну из важнейших фигур в истории религии – таинственного персонажа по имени Авраам.
Глава 7Странник
Ур. Это короткое слово из двух букв. «У» произносится как в слове «ура». «Р» гремит, как если бы его произносил шотландец. Так что это практически Уррр. Здесь около 1800 года до н. э. родилась одна из самых важных фигур в истории религии – патриарх Авраам. Он признается отцом-основателем иудеями, христианами и мусульманами. Подумайте о крохотном потоке, текущем с дальних гор через тысячи километров, на широких равнинах превращающемся в три могучие реки, и вы поймете идею. Ур лежал на юго-востоке Месопотамии (это греческое название, означающее «между двух рек», которыми были Тигр и Евфрат). Ур находился в стране, которую сейчас мы зовем Ираком.
По дошедшей до нас легенде, Авраам был сыном Фарры. У него было два брата, Нахор и Аран. В Библии мы можем найти их историю – в книге Бытие. Но в старом учебном пособии по Ветхому Завету о них рассказано больше. Там повествуется, что те пасли овец на тучных лугах в долине Евфрата. И что у Фарры был побочный бизнес – изготовление статуй или идолов богов, которым поклонялись люди в том регионе. У месопотамцев было четыре верховных бога: Ану – бог небес, Ки – богиня земли, Энлиль – бог воздуха и Энки – бог воды. Солнце и луна также почитались как боги. Обратим внимание, что в древней религии силы природы почти автоматически представлялись как божественные.
Как и люди в Индии, обитатели Месопотамии, вознося молитвы к богам, хотели иметь что-нибудь перед глазами, и Фарра в своей мастерской идолов был рад угодить им. Однажды, когда в его отсутствие управлять бизнесом остался Авраам, к нему пришел пожилой человек, который хотел купить идола. «Сколько вам лет?» – спросил Авраам. «Семьдесят», – ответил старик. «Тогда вы идиот, – сказал Авраам. – Вы родились семьдесят лет назад, а собираетесь поклоняться идолу, который был сделан на заднем дворе этой мастерской буквально вчера!» Старик задумался на мгновение, а затем отказался от покупки, забрал назад деньги и вышел из магазина.
Узнав о произошедшем, его братья пришли в ярость. И уведомили отца, что Авраам своими сильными заявлениями поставил под удар семейный бизнес. Так что Фарра запретил Аврааму появляться перед магазином. Вместо этого он отвел сыну роль приемщика подношений клиентов своим любимым богам в комнате, где те были выставлены. Как-то одна женщина пришла с подношением еды к одному из идолов. Авраам высмеял ее. «Конечно, у него есть рот, – сказал он. – Но он не сможет съесть еду, которую ты приготовила, да и спасибо тебе не скажет. У него есть руки, но он не сможет поднять ни единого кусочка из той еды, что ты положить перед ним. И хотя у него есть изумительно вырезанные стопы, он не сможет сделать и одного шага по направлению к тебе. Насколько я понимаю, тот, кто сделал его, и тот, кто поклоняется ему, так же глупы и бесполезны, как и эта вещь».
Это был опасный разговор по двум причинам. Сомнение в устоявшейся в сообществе религии никогда не поощрялось. Но еще хуже было, когда критика угрожала местной экономике. Это было общество, поклонявшееся многим богам, и производство изображений последних было выгодной индустрией. Авраам поставил себя в затруднительное положение. Наиболее безопасным для него было удалиться. С этого момента он стал странником, переехав со своей семьей и стадами очень далеко. Но это было его духовное путешествие, поменявшее религиозную историю.
История Авраама стала началом перехода от политеизма к монотеизму, от расслабленного почитания многих богов к жесткой привязанности к одному. Чем это вызвано? Почему Авраам был так зол на безвредные маленькие статуи в магазине своего отца? Конечно, чтобы проникнуть в голову Авраама, надо напрячь воображение, но кое-что мы можем понять. Он наблюдал, как его отец вырезал этих идолов. Он знал, какой материал пошел на их изготовление. Как же он мог воспринимать их иначе, чем просто игрушками? Но почему же он просто не пожал плечами по поводу легковерности людей и не двинулся дальше? Что его так разозлило?
Все потому, что он был пророком, слышавшим голос Бога, говорящий с ним в его голове. И голос предупредил его, что поклонение этим богам – не просто игра, развлекающая людей и приносящая доход их изготовителям. Оно основывается на ужасной и опасной лжи. Есть только один Бог! И он не просто презирает идолов и образы богов; он ненавидит их, потому что они препятствуют детям прийти и познать своего отца. Как родитель, чьи дети украдены неизвестными, он желал их возвращения, а тем, кто их выкрал – наказания.
Это был важный поворотный момент человеческой истории, и он заслуживает того, чтобы посвятить ему еще минутку. Из нашей истории известно, что люди великолепно справляются с ненавистью друг к другу. Обычно те, кто так или иначе от нас отличается, становятся объектами нашей ненависти. Раса, класс, цвет кожи, пол, политика, даже цвет волос могут толкнуть нас на безобразное поведение. И религия может. По факту, религиозная ненависть – возможно, самая губительная из форм человеческой немощи, поскольку она дает человеческой нелюбви божественное обосн